ИННА. ПЕРВАЯ ИСПОВЕДЬ

(конец семидесятых)

 

Я по-детски нетерпеливо ждала скорого чуда, и оно явилось в лице женщины, снимавшей дачу на соседней улице. Назовём ей Инной. Мы были едва знакомы, поэтому её внезапный ко мне визит, да ещё с чемоданом, удивил. Инна сказала, что ей надо срочно уехать на месяц-другой, за дачу она расплатилась, вещи пока там побудут, да и вещей этих – постельное бельё и посуда. А вот чемодан она просит разрешения пока оставить у меня, был ей на сей счёт то ли сон, то ли знак свыше, потому что в нём самое дорогое, что у неё есть, и ни в коем случае не должно пропасть.

Чемодан был тяжеленный.

- А что здесь? – спросила я не без опаски.

- Книги. Вот ключ. Если хочешь, можешь почитать.

Чемодан я открыла в тот же вечер. Там действительно лежали бесценные и недоступные в конце семидесятых сочинения святых отцов (Максима Исповедника, Иоанна Лествичника, Исаака и Ефрема Сирина, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, Филарета Московского и других), всевозможные жития и толкования, “Добротолюбие”, “Исповедь” Блаженного Августина. И русские религиозные философы от Хомякова и Владимира Соловьёва, Евгения Трубецкого и Сергия Булгакова до Павла Флоренского и Николая Бердяева.

Я впилась в них и, забросив все дела, читала запоем – умирая от ужаса, восторга и бессилия постичь, обливаясь слезами и ледяной водой, чтоб хоть как-то остудить терзающую меня лихорадку. Конечно же, в первую очередь “набросилась” на философов, и лишь потом поняла, что у “отцов”, в сущности, о том же самом, только гораздо проще.

Они воистину были о “самом-самом”, ответы на эти вопросы я искала всю жизнь, сама того не ведая. Поначалу пробовала конспектировать, переписывала целые страницы, потому что всё казалось важным, потом сдалась и, когда Инна вернулась, взмолилась не забирать их у меня на любых условиях. Потому что и я, и мы все – слепые котята, и надо немедленно написать книгу, лучше в художественной форме, скажем, о пути человека к Богу, где доступно и сжато довести главное до ума и сердца…

Инна улыбнулась и сказала, что давно это делает, хоть и не в художественной форме, печатает на машинке, составляет брошюрки по темам и развозит по церквам, где батюшки их раздают прихожанам. Рассказала про типографию, которая в своё время вовсю печатала такую литературу, включая молитвенники, Евангелие, сведения о праздниках и таинствах, а затем была внезапно прикрыта, людей начали арестовывать. И тогда она, захватив с собой лишь этот чемодан и кое-какие ценности, исчезла из собственной квартиры в центре, а теперь вынуждена искать по углам пристанище, потому что за ней следят и хотят схватить или убить. В последнее не очень-то верилось. Тогда она поведала в доказательство несколько воистину леденящих кровь мистических историй из личной жизни, тоже достаточно невероятных. Но когда одна из первых московских красавиц и модниц, жена известнейшего человека, вдруг после некоего потустороннего переживания (по словам Инны, ей было показано “вечное ничто”, ад) резко рвёт с прежней жизнью, скитается по монастырям и церквам, жертвует все личные деньги на храмы, - какие ещё нужны доказательства?

Короче, Инна поселилась у меня. Она велела прежде всего купить тяжёлые светонепроницаемые шторы на окна и, когда кто-либо приходил, затаивалась в своей комнате на втором этаже, стараясь не двигаться, чтоб не скрипели половицы. Из дому выходила крайне редко, только иногда ездила к своему духовнику в Лавру, строго постилась, подолгу молилась и целыми днями составляла и печатала на моей “Эрике” религиозного содержания брошюрки, которые затем отвозила в Лавру. А я продолжала изучать содержимое чемодана. Мы с Инной вели долгие душеспасительные разговоры, в которых она меня убеждала в необходимости “воцерковления”, просвещая о смысле церковных таинств, праздников и постов.

Но лишь сами таинства помогли мне преодолеть устоявшееся предубеждение против церкви как “вместилища злобных чёрных старух”, многочасовых изнурительно-непонятных ритуалов и измождённо-суровых иконных ликов на стенах. Всё это в моём сознании не имело никакого отношения к чуду, что открылось той июльской ночью и перевернуло всю мою жизнь:

“Твоё созданье я, Создатель! Твоей премудрости я тварь! Источник жизни, благ податель, душа души моей и царь! Твоей то правде нужно было, чтоб смертну бездну преходило моё бессмертно бытиё. Чтоб дух мой в смертность облачился и чтоб чрез смерть я возвратился, Отец! в бессмертие Твоё”.

Эти замечательные строчки Державина я тоже отыскала в заветном чемодане и упивалась ими, заучивала наизусть, как и многое другое, переполнявшее душу счастьем веры в бессмертие и добро. Смысл подлинного Бытия был только в их сочетании, потому что и вечное зло, и смертное добро – земные стороны одной обесцененной первородным грехом медали, которую можно было назвать наградой лишь в насмешку.

И вот сижу над старой викиной тетрадкой, из которой вырвала два первых листа с тройкой с минусом за диктант, и пишу грехи, готовясь к первой за тридцать лет исповеди. Почему-то показалось совершенно невозможным не только их отстукать на Эрике, но и использовать для этого обычный машинописный лист. Пришлось перерыть полдома в поисках школьной тетрадки, и тогда паркер сам забегал по бумаге. Вот как я поведала в “Дремучих дверях” аналогичный эпизод из жизни героини романа:

“Иоанну потрясло, что она так хорошо это помнит, все свои детские грехи, подростковые, юношеские! Она писала мельче и мельче, боясь, что не хватит тетрадки, а память выискивала всё новые чёрные крупицы прошлого, будто мышиный помёт в горсти зёрен, отбирая, просеивая свою жизнь. Как, оказывается, умела память безошибочно отделять зёрна от плевел! От всего, что отлучало от Бога, от Жизни. Всё меньше оставалось зёрен – сплошная чёрная груда ядовитого мусора, а она всё вспоминала…Если действительно нам даровано Небом такое чудо – посеянное тобой в мире зло сжечь, вычеркнуть, если не из бытия (хотя Богу возможно всё), то хотя бы из собственной судьбы, - как можно продолжать таскать с собой улики прошлых преступлений?

Только брать, хапать…Тщетно силилась Иоанна отыскать хоть какие-то свои добрые дела – их просто не было! На память приходило лишь нечто смехотворное - вроде мелочи нищему или кому-нибудь десятку в долг до получки.

“Я - зло и тьма, но мне почему-то не страшно, - признавалась тетрадке Иоанна, - Я больна и безумна, но не страдаю от этого. Я умираю и не чувствую боли. Похоже, я никого не люблю, даже себя.” (конец цитаты).

Тетрадка кончилась – я исписала ещё и обложку и остановилась перед самой таблицей умножения. Инна сказала, что к причастию меня вряд ли допустят, назначат епитимью месяца на три, а может, и на полгода. Но на всякий случай велела поститься и накануне прочесть молитвенное правило перед святым причащением.

А дальше началось то, что она называла “искушением”. Слова молитвы расплывались, я засыпала стоя – пришлось плеснуть в лицо холодной водой. Тогда ужасно захотелось есть, причём именно жареного мяса с луком – чувствовала во рту его вкус и умирала от голода. Пришлось отломить кусочек алоэ и пожевать – от едкой горечи неистовый аппетит прошёл. Но комната вдруг наполнилась запахом сигаретного дыма. В доме никого не было, кроме Инны, которая сроду не курила. Я на всякий случай осмотрела все комнаты – пусто, но запах курева всё усиливался, даже, кажется, дымок появился, запершило в горле. Пришлось будить Инну. Она спросонья спросила, курила я когда-нибудь и не забыла ли, что это тоже грех? Пришлось снова искать место для записи. Запах улетучился. Наконец, я закрыла тетрадь и отправилась спать.

Не тут-то было. Едва удалось задремать, в кровать ко мне стал ломиться какой-то верзила с гнусными предложениями. Я отбивалась, уверяя, что в данный момент это совершенно неуместно и недопустимо, а верзила врал, что он мой муж, Борис, а значит, всё по закону. И скороговоркой что-то цитировал в подтверждение, якобы из Библии, пряча лицо. Когда я уже готова была сдаться, он торжествующе полоснул по стене огненно-чёрным взглядом, вагонка задымилась. Я в ужасе оттолкнула его и проснулась с бешено колотящимся сердцем. Всё было так реально – и спальня, и сбитое одеяло, и ощущение на теле его раскалённых лап, и даже тёмная полоса на стене, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении просто разметкой, по которой мы с Антоном Васильевичем прибивали вагонку к доске. Я долго колебалась, стоит ли рассказывать читателю обо всей этой бесовщине, когда рядом с чудесным, таинственным и великим сосуществует чистой воды мракобесие - повод посмеяться над автором и покрутить пальцем у виска. И всё же решила, что умолчать не имею права. Хотя бы потому, что никогда бы не рискнула чётко прочертить грань подлинного бытия и зыбкого воображения – вот так же, гвоздями по карандашной разметке. Пусть уж о том судит читатель, которому собралась поведать “правду, ничего, кроме правды”.

Я потянулась было к привычной склянке с валокордином, но вспомнила, что и лекарства после двенадцати под запретом. Так, промаявшись всю ночь, встала совершенно разбитой. И тут меня охватил настоящий мандраж – тряслись руки, зубы, коленки – я готова была отдать всё на свете, лишь бы не идти на эту самую исповедь, которая ещё вчера представлялась чем-то вроде пустяковой прививки против кори – так, формальность, на всякий случай…

Но именно эта неожиданно бурная, если не сказать паническая реакция на предстоящую “прививку” меня поразила и не позволила отступить.

Что со мной? Я должна была понять, разобраться.

И вот я в исповедальне. Дальнейшее описала в романе, рассказывая о первой исповеди Иоанны. Моего священника звали не отцом Тихоном, а Василием – постник и молитвенник, принявший в конце жизни схиму, Царствие ему Небесное.

“Она убеждалась, что надо всё сделать именно так, как принято – надеть строгое платье, платок и туфли без каблуков, чтобы выстоять длинную службу, и что так и должно быть – почти бессонная ночь над тетрадкой, по-осеннему моросящий дождик, путь к храму по мокрому шоссе – почти бегом, чтоб не опоздать, потому что опоздать было нельзя. Ещё пустой полутёмный храм, лишь кое-где зажжённые свечи, и женщины, не обращающие на неё никакого внимания, и подмокшая тетрадь – вода накапала с зонта, и неуместно яркий зонтик, который она не знает, куда сунуть, и стук сердца – кажется, на весь храм, и умиротворяющий запах ладана…

И смиренное ожидание в дальнем углу храма, и страх, что отец Тихон про неё забыл, и опять страх, когда он пришёл и снова исчез в алтаре, потом появился, но на неё не смотрит…Он читает долгие молитвы, подзывает мальчика. Потом бабку, другую. Будто её, Иоанны, и нет вовсе.

Храм тем временем наполняется людьми, пора начинать службу. У Иоанны подкашиваются ноги. Может, он не узнал её? Этот дурацкий плащ, платок… И непреодолимое желание сбежать.

- Подойди, Иоанна.

Стукнуло сердце. Взять себя в руки не получается. Да что это с ней, в конце концов?

- Не ходи, умрёшь! – будто шепчет кто-то, - Извинись, что плохо себя чувствуешь, и бегом отсюда. Всё плывёт, ты падаешь…

Всё действительно плывёт, но отец Тихон уже взял тетрадку, надел допотопные, перевязанные проволокой очки.

- Что, худо? Сейчас пройдёт, это духовное. Это он, враг, сейчас не знает, куда деваться, тошно ему. Ну-ка подержи мне свечу. Ближе.

Он читает её жизнь, шевеля по-детски губами. Они только вдвоём в исповедальном углу, полная народу церковь ждёт, монотонный голос псаломщика читает “часы”. Потом начинается служба, отец Тихон в нужных местах отзывается дьякону, не отрываясь от тетрадки. Ей кажется, все смотрят на неё. Господи, тут же целый печатный лист! Он до вечера будет читать…

Отец Тихон по одному вырывает листки, скомкав, бросает в блюдо на столе и поджигает свечкой. Корчась, сгорают листки, чёрные страницы иоанновой жизни. Листки полыхают всё ярче, на всю церковь. Настоящий костёр - или ей это только кажется?.. Так надо. Что останется от тебя, Иоанна? Господи, неужели всё прочёл? Так быстро? Это невозможно…

Но сама понимает, что возможно, здесь совсем иной отсчёт времени. Отец Тихон снимает очки. На блюде корчится, догорая, последний листок с таблицей умножения. Отец Тихон отдаёт ей титульный лист и промокашку, которые Иоанна машинально суёт в карман плаща.

- Прежде матерей-убийц в храм не пускали, у дверей молились, - качает головой отец Тихон. И Иоанна уже готова ко всему – пусть выгонит, опозорит на весь храм, лишь бы скорее всё кончилось…

Но происходит нечто совсем неожиданное.

- Разве можно так себя ненавидеть? Надо с грехом воевать, а она – с собой. Бедная ты, бедная…

Это ошеломляет её, привыкшую считать себя самовлюблённой эгоисткой. Как прав батюшка! Ведь она уже давно ненавидит себя…С какой злобой она себя тащила, упирающуюся, в яму на съедение тем, кого не получалось по-христиански любить. И они охотно жрали, насиловали её, как плату, жертву за эту нелюбовь. Но разве они виноваты, имеющие право на подлинник, а не эрзац? Она сама ненавидела этот эрзац – Иоанну одновременно изощрённо-чувственную и ледяную. Рассудочную, самовосстанавливающуюся всякий раз подобно фантому для нового пожирания.

Не они виноваты - лишь она, Иоанна Падшая, достойна казни. Сейчас отец Тихон осудит её, прогонит, назначит долгую епитимью. Он не должен жалеть её. Не должен так смотреть…

Опираясь на её руку, отец Тихон медленно, с трудом опускается на негнущиеся колени. Вся церковь ждёт. Псаломщик начинает читать по-новой, пока батюшка с истовой жалостью молится о “заблудшей рабе Иоанне. Невесть откуда взявшиеся слёзы заливают ей лицо. “Бедная ты, бедная!” Годами убивающая себя и не ведающая, что творящая. Или ведающая? По его знаку она опускается рядом.

- Нельзя на коврик, для батюшки коврик! – шипит кто-то в ухо. Она послушно, без обиды отодвигается, умирая от жалости, ненависти и любви к бедной Иоанне Падшей” (конец цитаты).

- Неужели сразу причаститься разрешил? – изумится Инна, - Ему теперь за тебя перед Богом отвечать, если сорвёшься. Всё равно, что разбойника на поруки. Слишком мягкий он, отец Василий, добрый… Прости меня, Господи, батюшке, конечно, видней. Но у тебя теперь будет огненное искушение – жди. Это случается, когда сразу к причастию…Взрыв бывает. Мир и антимир.

Так напророчествовала искушённая в духовных делах Инна, и предсказание её с лихвой сбылось. Но прежде был упоительный период эйфории неофитки, полагающей, что стоит лишь открыть миру глаза на то, что открылось тебе, и он, этот несчастный заблудший мир, мгновенно встрепенётся, пробудится и оживёт, подобно заколдованному сказочному царству, которое спас поцелуй любви.

B БЕСЕДКЕ С: Александром, Л.Толстым, С.Желябовым,

                             Н.Бердяевым, С. Булгаковым, С.Аскольдовым,

                             митрополитом Антонием, Игорем Игнатовым,

                             Кругом, Андреем и Искателем

Кто страшится апокалипсиса

Александр: - А может, такие коммуно-секты как раз и приближают сказанное в Писании? Скорее так. Потому и радуюсь очередной неудачной попытке приблизить Апокалипсис.

Ю.И.: - Вам-то чего бояться Апокалипсиса, праведник вы наш?

“И увидел я новое небо и новую землю; и услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло”.

Так что праведники совсем не боятся Апокалипсиса, а жаждут его, как избавления от мерзости нынешнего бытия. Бояться же Света следует не только вампирам, но и “теплохладным”, которые попустительством злу или равнодушием к голодным, обобранным, “униженным и оскорблённым” умножают зло на земле.

Не желающие стать “теплохладными” и отвергнутыми Богом мечтают построить Изанию. Чтобы накормить, одеть, дать крышу над головой, ободрить, вернуть человеку “образ и подобие”. Именно “своим” адресован в Апокалипсисе приказ Спасителя:

“Выйди от неё, народ Мой (от Вавилонской блудницы, символа обезумевшего мира потребления – Ю.И.), чтобы не участвовать вам в грехах её и не подвергнуться язвам её”. “Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы. И цари земные любодействовали с ней, и купцы земные разбогатели от великой роскоши её.

Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам её; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое. Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей. За то в один день придут на неё казни, смерть и плач, и будет сожжена огнём, потому что силён Господь Бог, судящий её”.

Вот чего нам надо бояться – Вампирии, к которой обращены эти грозные слова. Не призрака Советского Союза, не столь ненавистного вам аскета Джугашвили, не Изании, а Нового Мирового Порядка, который вас так манит.

“И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает. Товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих. И свет светильника уже не появится в тебе: ибо купцы твои были вельможи земли, и волшебством твоим введены в заблуждение все народы. И в нём (в Новом Вавилоне – Ю.И.) найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле”.

Вот о какой “Последней революции” я Вам говорила. Но и её не стоит бояться “праведникам”: “Веселись о сем, небо и святые апостолы и пророки, ибо совершил Бог суд ваш над ним”.

Так что не стоит упрекать меня в “мании величия”. Апокалипсис рано или поздно состоится, будет Изания или нет. Просто Изания, помогая храмам, поможет во много раз уменьшить количество людей, которым стоит Апокалипсиса бояться. С той лишь разницей, что храмы – для верующих разных конфессий, а Изания задумана всех объединить, в том числе и “невоцерковлённых”. Не в единую религию (Боже упаси), а в едином противостоянии Новому Мировому Порядку (грядущему царству Зверя).

Изания возвращает человека к божественному мироустройству заповеди: “Возлюби ближнего, как самого себя”. Поскольку человечество – единый организм, то, убивая и пожирая ближнего, или попустительствуя этому, ты в конечном счёте убиваешь себя. Вот и всё.

Сказано: “Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего”.

Изания по своим задачам тоже “не от мира сего”, поэтому построить “сотню Изаний” не так-то просто. Куда легче при наличии тугого кошелька возвести бордель, кабак или казино.

Страшно далеки вы, батенька, от народа!

Александр: - Вот посмотрите – период Джугашвили прошёл, он и его кровавые приспешники осуждены и проклинаемы народом, а православная Церковь живёт.

Ю.И.: - Вы когда в последний раз в России-то были? Православие жило и при Сталине, а по последним опросам общественного мнения в провинции на первом месте среди политиков, которых в первую очередь стоило бы клонировать, стоит как раз Иосиф Виссарионович. Я сама однажды слышала, как в электричке сын сказал отцу, восхваляющему вождя: “Пап, ты же сам при нём десять лет сидел”! – “Да я б сейчас и двадцать отсидел, только б он ожил и нынешним гадам бошки пооткручивал!”.

На левых тусовках значки со сталинской символикой раскупаются населением мгновенно.

Кстати, не только многие уважаемые философы, общественные деятели, писатели и журналисты изменили своё отношение к духовно-исторической миссии “отца народов”, но и некоторые пастыри нашей Церкви (факты приведены в “Дверях”). Разумеется, речь идёт не о разрушении храмов или оголтелом атеизме бесноватых ярославских, а о возведении “храмов внутренних”.

Большое, как известно, “видится на расстояньи”.

Лев Толстой, Сергей Желябов, Николай Бердяев

и другие “агенты ГПУ”

Александр: (цитирует) “Для большевиков, пришедших к власти в 1917 году, Русская Православная Церковь уже априори была идеологическим противником, так как она и после октябрьского переворота, будучи институциональной частью царской России, решительно защищала старый строй”.

Ю.И.: - Вот именно. Большевики боролись не с Церковью Христовой, а с социальной, благословлявшей свергнутый строй эксплуататоров и угнетателей. Большевизм, по выражению Бердяева, - “путь к Богу с чёрного хода”, то есть попытка искать Истину вне официальной церковной проповеди, зачастую искажающей суть учения Христа (я говорю не о Символе Веры, а о социологии). Ни в коей мере не оправдывая репрессии и гонения на священников, просто хочу подчеркнуть не духовную, а социальную сторону этого конфликта, приведя несколько цитат, использованных в “Дремучих дверях”:

Ник.Бердяев: “Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге, за приспособление истинного христианства к господствующим силам”. “Осуждение церковью капиталистического режима, признание церковью правды социализма и трудового общества я считал бы великой правдой”.

Народоволец Желябов (речь на суде): “Крещён в православие, но православие отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа признаю. Эта сущность учения среди моих нравственных побуждений занимает почётное место. Я верю в истину и справедливость этого учения и торжественно признаю, что вера без дел мертва есть и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за право угнетённых и слабых, а если нужно, то за них пострадать: такова моя вера”.

Лев Толстой (Исповедь): “Мы живём так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой, 14-летней проституткой, измученными деланьем папирос женщинами, напряжённой, непосильной, без достаточной пищи работой старух и детей вокруг нас; мы живём – наслаждаемся, роскошествуем, мы не хотим видеть того, что не будь нашей праздной, роскошной и развратной жизни, не будет и этого непосильного труда, а не будь непосильного труда, не будет и нашей жизни…Нам кажется, что страдания сами по себе, а наша жизнь сама по себе, и что мы невинны и чисты , как голуби”.

Сергий Булгаков (священник и религиозный мыслитель): “От распутинствующего царя она (церковь) должна была бы отказаться и раньше, как только выяснилось, что Россия управляется вдохновениями хлыста. В этом попустительстве был действительно великий грех и иерархии, и мирян, впрочем, понятный ввиду известного паралича церкви, её подчинения государству в лице обер-прокурора. Слава Богу, теперь Церковь свободна и управляется на основе присущих ей начал соборности.

Вы упускаете из виду ценнейшее завоевание русской жизни, которое одно само по себе способно окупить, а в известном смысле даже и оправдать все наши испытания. Это – освобождение православной русской церкви от пленения государством, от казёнщины этой убийственной. Русская церковь теперь свободна, хоть и гонима”.

Декрет 1918 года о свободе совести и отделении церкви от государства многими был встречен с одобрением.

С. Аскольдов (философ): “Имея мистический страх перед революцией и отстаивая религиозные основы существующей власти, церковь, несомненно, перешла допустимые пределы охранительной политики в её эмпирической земной организации. Именно в этой своей роли совести общественного организма России со времён Петра 1 православная церковь была совершенно бездейственна. И в ней начался как бы своего рода внутренний гнойный процесс, для одних служивший отравой, для других – соблазном к хуле и отпадению от христианства.

Много веков русская Церковь находилась под охраной самодержавия. Но это состояние охраняемости она превратила в роль политического служения. То в сознании русского народа, что должно было бы быть носителем святого начала невидимой души России, Святой Руси, стало оскорбляющим достоинство этого начала внешним, загрязнённым вместилищем. И охрана, начавшая служить не к пользе, а к прямому вреду, была снята. И русская революция свершилась как нежданный Божий суд. Мы твёрдо убеждены, что русская революция не есть дело рук человеческих, хотя подготовлялась она и человеческими усилиями”.

Как только в конце 30-х Сталин понял, что церковь больше не социальный враг, он изменил к ней отношение. А до этого гонения во многом объяснялись состоянием войны, которую первой объявила новой власти сама церковь:

“Православные христиане! Вставайте все против власти красного Антихриста! Не слушайте ничьих призывов примириться с ним, от кого бы призывы сии не исходили. Нет мира между Христом и сатаной. Властью, данной мне от Бога, разрешаю и освобождаю всех верующих от присяги, данной советскому самозванному Правительству, ибо христиане сатане не подданные. Властью, данной мне от Бога, благословляю всякое оружие против красной сатанинской власти поднимаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин или одиноким метателем сложит голову за Русское и Христово дело!” (Архипастырское послание Блаженнейшего митрополита Антония ко всем православным русским людям в подъяремной России и Зарубежье).

Круто, не правда ли?

2002-03-13

Игорь Игнатов: “С Воскресением Христовым!

Я всё изготавливался дать обстоятельный философский ответ на Ваше последнее письмо, да дела держат за горло до отпуска.

По существу. Согласен со всем, что Вы сказали, но слишком сильно сидит во мне ген Руси – не могу принять до конца”.

Круг: - Нужен юрист – написать устав фонда, как некоммерческой организации, чтобы ни к чему никто не сумел придраться.

А на первый взгляд, проект хорошо смотрится.

Давно не заходил. Вижу, дело движется.

2002-03-27

Андрей (на: “давайте посчитаем”): - Выход, наверное, в том, чтобы предельно упростить и автоматизировать оформление со стороны администрации Изании и брать при этом налог порядка 10% со сделок.

Создать картотеку, налаживать связи с производителями – это серьёзный труд и много затраченного времени. Которые, наверное, тоже должны быть оплачены. Чем? Хотелось бы узнать ваши расчёты.

2002-03-29

Изания в коротких штанишках

Искатель: - Но на иуе топор не купишь. Как бы вы решили задачку с помощью мини-Изании, чтобы все были сыты и довольны?

Ю.И.: - Вот Вы к нам редко заходите, а я уже отвечала несколько раз на подобные вопросы, в частности, Юстасу. Ну да ладно, для дорогого гостя повторюсь. Даже в мини-изании обязательно найдутся люди, которые не имеют ни груш, ни лишней жилплощади или другой собственности, да и профессия у них - не портные, огородники и столяра, а, допустим, инженеры или шахтёры. Ну что с них взять? А в Изанию рвутся, потому что тоже хотят жить без вампиров. Такие граждане могут подключиться к Изании, оплатив рублями неотложные заявки, поступающие в нашу кассу взаимопомощи – не только о покупке топора, но и стройматериалов, продуктов питания, сложной операции, медицинского оборудования, плёнки для теплиц и т.д. Вам просто сообщат, куда следует перечислить посильную для вас сумму (строительной фирме за вагонку или протезисту за чью-то искусственную челюсть), и при подтверждении оплаты у вас появится личный счёт в иуе, при помощи которого вы отныне сможете пользоваться имеющимися у нас услугами на льготных условиях. И пополнять его, периодически оплачивая из зарплаты требующие нала заявки.

При этом основное правило – наличность в нашей кассе не лежит и никаким служащим на руки не попадает, а сразу же идёт в дело. Если тебе нужно что-то оплатить к такому-то числу, подай соответствующую заявку, и тебе её удовлетворят в срок, дав указание такому-то изанину (или изанам, если сумма большая) перечислить её на указанный тобой счёт фирмы. При этом с твоего изанского счёта снимается сумма в иуе, а изанам (инженерам и шахтёрам) начисляется.

Как видите, все сыты и довольны. Заходите почаще.

2002-03-13

НЕОФИТКА И ОДИНОКИЙ ВОЛК

(конец семидесятых -начало восьмидесятых)

 Первым делом я принялась за родственников – все они были некрещёнными, включая Бориса, дочь Вику и зятя. Поначалу домашние снисходительно отмахивались от моих пылких проповедей и увещеваний, затем стали раздражаться, удирать в другую комнату, а потом и вовсе объединились в убеждении, что у матери “съехала крыша”. Возглавила эту контратаку, как ни странно, воспитанная при царизме крещёная свекровь. Не лучше обстояло дело и в семье отца, где его русская жена и мой брат тоже были некрещёными, а в семье отчима только мама с пониманием отнеслась к моему “обращению” и даже написала записку своему духовному отцу Всеволоду с просьбой принять меня и наставить на путь. Но мамина вера отличалась от моей – она вся была направлена на сугубо земные добрые дела в кругу “ближних”. Моя же душа рвалась спасать весь мир.

Отец Всеволод обещал подыскать мне духовника, но заболел и поиски затянулись. Я же принялась помогать Инне в её просветительской деятельности – теперь в доме за наглухо завешанными окнами стучали уже две “Эрики”. Борис от всего этого приходил в ярость, орал, что “всю нашу богадельню разгонит, а деревяшки сокрушит” (это по поводу заполнивших дом икон). Инна объявила, что в Бориса вселился бес (что, видимо, было недалеко от истины), что ей оставаться здесь небезопасно, поскольку бесы тесно связаны с КГБ, и в одно прекрасное раннее утро по-английски исчезла.

Я осталась наедине со своей неистовой жаждой “оправдать доверие и послужить” Небу. “Эрика” моя теперь стучала за двоих. Я писала и продолжение “Дремучих дверей” – уже не просто историю необычной любви, а пути души к Богу. Всё чаще меня тянуло в храм, где я постепенно становилась “своей”. Полюбила стоять у подсвечника, подменяя злобных бабулек, норовивших отпугнуть новоначальных: “Не так стоишь, не так крестишься, не так одета”. Я старалась с каждой новенькой поговорить по душам, объясняя смысл богослужений, молитв и таинств, и была счастлива, когда удавалось кого-либо привести впервые к исповеди и причастию.

Иногда мне разрешали подпевать в церковном хоре или с кем-то в паре собирать с блюдом пожертвования. Однажды пришлось это делать в нутриевой шубе, так уж получилось, и помню жгучий стыд от контраста своей в, общем-то, обычной, поношенной, но шубы, и мелочи на блюде. С тех пор всегда старалась одеваться в храм проще и не мозолить глаза.

В посёлке рвалась воцерковить всех соседей, просвещая, снабжая дефицитными тогда молитвенниками и Библиями. Но этого казалось ничтожно мало, душа жаждала подвига.

И объект для этого не замедлил явиться в лице Толика Трыкова, который когда-то, помогая по строительству, жил у нас на даче. Как выяснилось, скрывался от алиментов и необходимости лечиться от нехорошей болезни. Толика, в конце концов, сцапала милиция, посадили и лечили принудительно. Он отбыл срок, вернулся в Москву, но квартира его оказалась опечатанной, шансов на её возвращение никаких, как и устроиться без прописки на работу или где-то снять жильё без денег.

Короче, Толик сказал, что если я его прогоню, он отправится грабить и убивать всех подряд.

Об “прогоню” не могло быть и речи. Приюти бездомного, накорми голодного, протяни руку, утешь, помоги снова встать на ноги… Но Толику требовалась ещё и регулярная выпивка, и возможность после неё на кого-то выплеснуть свою обиду и ненависть к человечеству. Нужна ему была и свобода, которой он был начисто лишён, потому что не имел права находиться в Москве без прописки и работы, короче, попал в заколдованный круг. Он чифирил, колобродил, дымил Беломором и разговаривал сам с собой. А я запиралась в спальне на все замки, гадая, что втемяшится в его больную башку, одновременно мечтая, чтоб бедолага, наконец, угомонился, и страшась, что заснёт с непогашенной сигаретой. Не знаю, жалела я его больше или ненавидела.

Однажды, когда Борис был дома, Толик крепко выпил и стал, как обычно, слать проклятия на головы всех подряд, начиная с правительства, начальства и милиции и кончая женщинами и бывшими дружками. И до того меня разбередил, что я в порыве самых высоких чувств рухнула на колени и попросила у Толика прощения за все обиды и зло, нанесённые ему человечеством. Реакция последовала совершенно неожиданная. Вместо того, чтобы умилиться, пролить вместе со мной слезу и возлюбить врагов своих, Толик вдруг в ярости вскочил, рывком поставил меня на ноги и с криком: “Ненавижу!” сорвал с меня крест и впился в шею железной пятернёй. Всё произошло так неожиданно, что я даже не успела испугаться, да и Борис застыл посреди комнаты с тряпкой в руке. Я видела прямо перед собой бешеные глаза Толика с черными, несущимися мне прямо в сердце, как две пули, зрачками, но вдруг что-то произошло. Пули замерли, будто увязнув в невидимом щите, пальцы, сжимающие моё горло, ослабли, разжались. Маска звериной злобы сменилась растерянностью и изумлением, да и я ощутила вдруг возникшее между нами пуленепробиваемое табу.

Эта властно защитившая меня рука свыше наполнила душу таким безмерным покоем и счастьем, что я вышла на кухню и, сжимая в ладони порванную цепочку с крестом, наверное, улыбалась, потому что выскочивший следом Борис с криками: “Что тут смешного? Дура! Населила тут шизы, он же тебе чуть шею не свернул!” весьма выразительно передразнил мою блаженно-отрешённую улыбку. Он потребовал, чтоб я немедленно указала Толику на дверь. Толик в комнате тоже орал, что, конечно же, он сам сейчас уйдёт, и больше мы его не увидим, и никто не увидит, потому что ему самому обрыдла такая жизнь. Что от отбросов общество должно избавляться, а всякие там добренькие святоши, вроде меня– сплошное лицемерие и туфта.

Уж не помню, какие единственно верные слова подсказал мне в тот вечер Господь, но вскоре мы втроём мирно пили чай с клубничным вареньем и смеялись над вселившимся в Толика бесом, которому мой крестик стал поперёк горла. И Толик, чтобы этому бесу насолить, ушёл к себе в комнату и вернулся с крестом на шее, который прежде не носил, хотя я ему давно его подарила вместе с цепочкой. И мою цепочку отремонтировал, всячески стараясь загладить вину. А я ещё долго чувствовала его пятерню на горле и защитный покров Божий, с которым, наверное, не горят в огне, и расступается море, и ласкаются дикие звери.

Немало странного творилось теперь в нашем доме, о чём и поделиться было не с кем, хоть и появился у меня к тому времени, по благословению отца Всеволода, духовник - отец Владимир, известный в Москве опальный батюшка. Его переводили из храма в храм, куда за ним следовала и его многочисленная паства – в основном, интеллигентские семьи с чадами и домочадцами. Поначалу я пыталась им подражать – приезжала спозаранку на исповедь, выстаивала долгие службы, часто причащалась. Всё у отца Владимира было очень строго и серьёзно, исповедь порой проводилась у кого-либо на квартире, в долгой беседе полагалось скрупулёзно разобраться во всём содеянном за ближайшее время, в причинах и следствиях того или иного проступка. Расходились и разъезжались иногда далеко заполночь.

Первое время я добросовестно записывала малейшие проступки, пока не поняла, что это не имеет особого смысла, поскольку не совершаешь часто куда более худшие вещи - просто потому, что не представился удобный случай. Вот это я могу совершить, а это – нет, - размышляла я, заглядывая на дно собственной души и ужасаясь обилию притаившихся там гадов. Ведь они же есть, - размышляла я, - они там, а поверхностная прозрачность воды – сплошной обман. Чуть копнёшь, растревожишь – они тут как тут. Так что же мне исповедовать – благополучное стечение обстоятельств? Вот, послала на три буквы соседку – эка невидаль, а загорись её дом – прибежала бы спасать?

Обнаружилось также, что я совершенно не готова к послушанию – с первых же шагов. С интересом выслушивала все рекомендации, но поступала по-своему. “Гони их всех!” – приказывал отец Владимир, требуя запирать в прямом и переносном смысле двери и окна перед сомнительными личностями, посещающими наш дом. А не сомнительных с некоторых пор просто не было. Алкаши, матершинники, многожёнцы, бомжи и уголовники – кого только ни приводили к нам нескончаемые проблемы сельского быта, с которыми мы не умели справляться сами. От прежнего московского окружения я к тому времени напрочь отошла, да и оно вряд ли соответствовало бы новому образу жизни. Ну а выгонять я вообще никого не способна – уж не знаю, что для этого нужно было сотворить! Поэтому Толик несмотря ни на что продолжал у нас гужеваться, потом и Инна снова появилась так же неожиданно, как и исчезла, объявив, что там, где она скрывалась, её выследило КГБ и установило за домом наблюдение, так что пришлось удирать из окна задними дворами.

Я к её страхам серьёзно не относилась – уж очень всё это напоминало известный анекдот про неуловимого ковбоя. Но хотите верьте, хотите нет, вокруг неё действительно творилась какая-то бесовщина – стоило с ней оказаться в каком-либо людном месте, как количество милиции вокруг на порядок увеличивалось. Люди в форме начинали кружить рядом, вроде бы, занимаясь своими делами и не обращая на нас внимания, но на нервы и психику действовало.

Толика Инна, как ни странно, не боялась, он её часто дурил, выуживая деньги на выпивку. Уж не знаю, правдивая ли, но у него была в запасе душераздирающая история про урну с прахом матери, которая стоит у какого-то приятеля на шкафу и которую необходимо предать земле, на что нужно 87 рублей. Поначалу он эти 87 рэ выудил у меня, потом тайком у Бориса, потом, наконец, у Инны, после чего пропал на несколько дней. Вернулся весь оборванный, грязный, в синяках и ссадинах, поведав, что его поймала милиция, избила и отобрала всё до копеечки. Надо сказать, что сочинителем и актёром Толик был гениальным. У меня не было ни малейшего сомнения, что он врёт, но всё же я с трудом удерживалась, чтоб не присоединиться к слезам Инны, сокрушённой безвинными страданиями бедного Толика. “Верю!” – сказал бы сам Станиславский.

ВОТ БЫЛА БЫ ИЗАНИЯ…

(из газет)

“В приёмное отделение нескончаемым потоком поступают бомжи, и кажется, затхлый, гнилой воздух въелся в стены. Но это не запах пота, крови и мочи больных. Так пахнут деньги, которые с готовностью отдаст любой нормальный человек, чтобы его не положили в одну палату с бомжами, чтобы посмотрели, сделали укол, чтобы просто обратили внимание. Заплатит, сколько скажут – лишь бы уйти отсюда живым и здоровым”.

Москва, городская больница, наши дни.

 

B БЕСЕДКЕ С: Александром и священником Владимиром

                             Ермолаевым

В самой гуще

Изания – альтернатива не только вампиризму, но и терроризму

 

Александр: “Ю.И.: - Я б сейчас и двадцать отсидел, только б он ожил и нынешним гадам башки пооткручивал”. Не думаю, что на таких людей следует равняться.

Ю.И.: - Я тоже на них не равняюсь, хотя и признаю за каждым право защищать себя, своих детей и ближних в вампирском государстве. Безусловно, оно порождает терроризм и кровавые революции, потому мы и создаём Изанию, как мирный выход.

А разговор в электричке я привела в ответ на ваше утверждение, что Сталин ненавидим и проклят народом. Выражение “Эх, Сталина на них нет” уже стало банальностью, я его слышу по несколько раз в день, да и вы, ежели действительно живёте “в самой гуще”. Не в гуще “новых русских”, а “униженных и оскорблённых”.

Александр: “Любите врагов ваших”.

Ю.И: - “Ваших”, то есть личных! А не врагов слабого и беззащитного ближнего. Вот вчера по ящику была оглашена статистика: смертность в России при столь любезной вашему сердцу власти вдвое превысила рождаемость. Так кого вы советуете любить – убиваемых или их убийц?

Кстати, и убийц жалко, потому что “есть Божий суд, наперсники разврата”, а они порой “не ведают, что творят”. Чтобы по возможности уменьшить число их преступлений, мы и создаём Изанию.

Александр: - Как низко пал человек, если главное для него – месть. Будут глотки друг другу грызть. Доказывать свою правоту на основании того, у кого челюсти крепче. В масштабах государства – гражданская война… Ничего богоугодного я в этом не вижу.

Ю.И.: - Что же “богоугодно” – позволить им себя загрызть, физически и духовно? Это они с удовольствием! А в Евангелии сказано: “Вы куплены дорогой ценой, не делайтесь рабами человеков” – я эти слова поставила эпиграфом ко второму тому “Дремучих дверей”.

Повторяю, не физическое уничтожение вампиров, а ограждение, защита от них – вот цель Изании.

Александр: - Раз уж вы так скучаете по ежовым рукавицам, то готовы ли примерить их на себе?

Ю.И.: - Отвечаю совершенно искренне – если не удастся создать Изанию, готова приветствовать и Георгия Победоносца с копьём, разящим змея. Поверьте, лично мне и моей семье “вампиры” ничего плохого не сделали, я давно живу по иным законам в персональной “Изании”. Но не хочу и не могу сидеть в одноместной байдарке и бездействовать, глядя, как тонут другие, и буду рада любому спасительному кораблю, даже пиратскому.

Таким пиратом-спасителем был Сталин. Отобравшим у богачей их золото (не для себя), но спасшим народ и страну.

2002-03-21

Слово священника Владимира Ермолаева

“Если власть не чувствует приближение Страшного Суда в усилении народного стона, рождённого реформами русского самосознания и духовного мировоззрения, то потерявшему всякую надежду на родную власть и кусок небесного хлеба населению ничего не будет стоить перешагнуть внутренние, да и внешние ограждения. Например, железобетонные стены, которыми в срочном порядке обносят белые дома в активных губерниях, как будто можно чем-то отгородиться от народного гнева.

Вытравливание жизненной сущности народа с ослаблением иммунитета ко лжи и унижению со стороны авангарда капиталистического привело нас к недопустимо опасной черте, за которой теряется высокая способность человека подчинить свою волю воле народа на реализацию лучшего в нём, Божественного, и обязательно ради великой цели, на которую только Богоносец способен.

Пора от самолюбований и нелепых возмущений заслуженной реальностью переходить к борьбе по большому счёту на линию огня, где “двум богам служить невозможно”, где Сам Господь жаждет вручить тебе победоносное знамя, если ты уже “возненавидел и жизнь такую свою”.

“Печка”, от которой можно “танцевать” Изанию
(один из возможных вариантов)

1. Публикуется реклама о создании Фонда Взаимопомощи союза Изания, сведения о его задачах и порядке работы. Открываем в сбербанке счёт и сообщаем номер всем желающим принять участие в проекте и конкретных программах. Взносы делаются в форме пожертвований и фиксируются на личных счетах жертвователей. Первые поступления пойдут на организацию штаба Изании (аренда помещения, компьютеры и другие необходимые расходы).

2. Все, принявшие участие в организационных хлопотах, вносятся в картотеку, где им начисляется зарплата в иуе (приравненная к уе наша денежная единица, имеющая хождение только внутри системы Изании). Туда же вносятся все жертвователи Фонда со своими счетами, продублированными в иуе (нал остаётся в Фонде под строгим контролем). Начиная с какой-то суммы (допустим, в 1000 рублей) наши активисты и жертвователи получают на руки членские карты с вкладышем, где будет фиксироваться дебит-кредит, а также личную печатку.

3. Одновременно будет идти формирование (уже идёт) нашей Службы Быта или Системы Взаимного Жизнеобеспечения. Предстоит обработать десятки, сотни объявлений от мастеров-умельцев и производителей во всех областях, поступающих в центральную и местную периодику, переговорить с ними по телефону, рассказав, что такое Изания, и выяснив, на каких условиях они согласны временно, а затем и постоянно, у нас работать (в перспективе – постоянная клиентура, оплата услугами, а, в случае необходимости, и налом). Подходящие кандидатуры вносятся в картотеку с анкетными данными и пожеланиями “мастера”, в каких наших программах жизнеобеспечения он нуждается (иными словами, согласен получать зарплату в иуе, то есть нашими продуктами и услугами).

Объявлений от соискателей работы– море, и вполне можно отобрать в каждом разделе по несколько десятков кандидатур. Это – наиболее активная, трудоспособная и талантливая часть общества, многие из них нуждаются в самореализации и поддержке, потому что существует масса фирм, наживающихся просто на посредничестве между соискателями и их будущими хозяевами. За посредничество они берут аж половину зарплаты работника. А порой и вовсе обдирают и кидают.

Кстати, отчаявшиеся иногда стихийно пользуются изанскими методами. Например, я прочла объявление, где за помощь по хозяйству кто-то обязуется преподать “помощнице” полный курс английского и французского.

Отбор мастеров будем вести по следующим программам:

Шофёры со своим транспортом с указанием района проживания, автослесари, строители всех профилей, ремонтники бытовой техники и электрики, мастера по починке одежды и обуви, повара и кулинары, воспитатели детских садов (на дому), сиделки за больными и престарелыми. Преподаватели всех профилей для школьников на “продлёнке” (языковые, компьютерные классы, живопись, музыка, эстетическое воспитание), репетиторы, врачи и младший медперсонал (в перспективе – создание своей поликлиники) и т.д.

Нужны также будут специалисты в различных областях для помощи и консультаций, бухгалтеры, юристы, охранники.

Налаживаем напрямую контакты с производителями сельхозпродукции ( коллективами, фермерами, частными садоводами и огородниками).

4. Отдельно формируем картотеку резервов: сдающиеся комнаты, квартиры, гаражи и дачи, заброшенные участки, которые хозяева согласились бы сдать в аренду под теплицы и другое “доведение до ума”. Различное оборудование, транспорт (например, фургон-магазин на колёсах), холодильные установки, пилорамы, бытовая и прочая техника, детские коляски, одежда и обувь и т.д. Таких объявлений тоже полно. Что-то нам придётся приобретать за наличные, за что-то – расплачиваться услугами.

Подведём итоги. Если удастся создать эти четыре компонента: Фонд Взаимопомощи (источник нала), базы данных о потенциальных изанах, о мастерах и о наших ресурсах, систему можно будет постепенно запускать.

Два основных правила: Никаких “денег в рост” – наличные всё время в работе, идут на первоочередные нужды Изании. Налом оплачиваются, в первую очередь, счета производителей и организаций, не входящих в нашу систему – покупка стройматериалов, различного оборудования, аренда помещения, сложные медицинские операции, учёба в вузах и т.д. Нал, как правило, на руки не выдаётся – просто Фонд по заявкам своих членов оплачивает их счета в тех или иных учреждениях, погашая при этом соответствующую сумму со счётов изан в иуе.

Ну а иуе имеют хождение только внутри системы Изания.

Нам, разумеется, понадобится помещение с компьютером, картотекой, телефоном и дежурным диспетчером.

Итак, поступающие в Фонд средства фиксируются на личных счетах (в иуе) в нашей компьютерной картотеке (впоследствии – в Изан-банке). Они гарантируют их обладателям постепенное подключение к системе взаимного жизнеобеспечения Изании. На руки каждому выдаётся членская карта с вкладышем типа сберкнижки, в которой проставлялся бы “дебит-кредит”, и личная печатка. Вкладышей может быть несколько, и разного цвета – продовольственный, бытового обслуживания, транспортные услуги, медицинские, учебно-воспитательные и т.д. Каждая карточка рассчитана на определённую сумму, соразмерную с твоим счётом в Изан-банке. Когда сумма потрачена, карточка возвращается администрации и заменяется на новую. Ты можешь пополнить свой счёт, внося нал в Фонд, или услугами - работая у нас водителем, маляром или телемастером. А также ресурсами (сдавая Изании в аренду участок, комнату и т.д.).

Если кто-то “с улицы” хочет снять дачу у изанина, или отдать ребёнка в наш детсад на дому, или протезировать зубы у нашего стоматолога, он вносит наличными соответствующее “пожертвование” в Фонд, а сумма поступает на счёт этого стоматолога в иуе в Изан-банк.

Итак, с одной стороны, у нас в фонде имеются наличные, есть “жертвователи” (совсем бескорыстных, честь им и слава, я не имею в виду), которые как бы нам дали аванс в надежде гарантированно получить те или иные услуги. И есть мастера, которые ждут от нас гарантированного обеспечения работой за нал или за ответные услуги (последнее, разумеется, предпочтительнее). Или за то и другое.

Как всё это должно работать? Допустим, нуждающиеся в тех или иных перевозках приходят или звонят в диспетчерскую нашего штаба (пока нет единого компьютерного центра), и оставляют соответствующую заявку с учётом района, километража и приемлемой суммы. Здесь – своеобразная внутренняя конкуренция, рвачи и халтурщики постепенно отсеиваются. Подбирается подходящий вариант и сообщается (сразу или по телефону), время исполнения заявки. И вот машина у подъезда, поездка благополучно завершена. Клиент проставляет во вкладыше водителя соответствующую сумму (в плюсе), заверенную подписью и личной печаткой, а водитель в транспортной карточке пассажира – эту же сумму в графе “кредит”, тоже с печатью и подписью. Когда вкладыш заполнен, водитель сдаёт его в штаб и получает взамен, допустим, продуктовую карту, или детскую, или просто увеличивает свой счёт в иуе. Или просит оплатить наличными покупку компьютера для сына.

Или, допустим, обеспечение продуктовой карты. Заключаются договора с хозяйствами, испытывающими проблемы со сбытом продукции, с ремонтом теплиц и ферм, с медицинской помощью – немало найдётся точек соприкосновения, где мы могли бы помочь друг другу. Но, конечно, продукты придётся и закупать за наличные через Фонд. У нас будет в штабе стол заказов с прейскурантом ближайших поступлений: (овощи, фрукты, мясные и молочные продукты, яйца и т.д.). Возможна закупка оборудования для их хранения и переработки. Со временем планируются свои столовые и доставка обедов на дом. При получении заказа в продуктовой карточке проставляется сумма в графе “кредит”. По этому же принципу делается отметка в карточке бытовых услуг при ремонте холодильника или телевизора, при расчётах с преподавателем или воспитателем в детской карточке, или с врачом – в медицинской.

Врач или воспитатель, сдав “погашенные” вкладыши, смогут обменять их на продуктовые или бытового обслуживания. Или увеличить счёт в иуе. Или подать заявку в Фонд на оплату какой-либо покупки, турпутёвки и т.д.

В диспетчерской штаба можно будет вызвать по телефону, пейджеру или электронной почте врача, ознакомиться с предложениями по продаже бытовых приборов, различных вещей, аренде квартир, комнат и дач. Можно устроить при наличии подходящего помещения обмен такими вещами с учётом их примерной стоимости.

Со временем намечается ряд интересных программ, которые могла бы осуществить Изания. Например, детсады и продлёнки на дому, с горячими обедами, занятиями с детьми (преподаватели различных профилей), развоз детей по домам.

Уход за больными и престарелыми (создание своего рода “пансионатов” для нескольких человек по системе взаимных дежурств).

Своя поликлиника с закупкой необходимого оборудования из средств Фонда.

Комплексная шефская программа над каким-либо районом Подмосковья. Вначале заключаются договора с престарелыми безденежными хозяевами полуразрушенных домов об их ремонте - на условии сдачи в аренду нашим дачникам для отдыха (на один или несколько сезонов в зависимости от стоимости ремонта). Стройматериалы оплачиваются Фондом, бригада строителей работает за ИУЕ или за наши услуги, в отремонтированные дома приезжают на лето родители с детьми, преподаватели, которые занимаются с московскими и местными ребятишками, сочетая отдых с пользой. Можно также арендовать и “довести до ума” запущенные участки, построить хозблоки и теплицы, выращивать овощи-фрукты, снабжать всех огурцами и зеленью, а заодно и ребятам привить необходимые навыки в садоводстве, огородничестве и животноводстве. Ну и попутно осуществить на добровольных началах экологическую программу по наведению порядка в лесу, водоёме и т.д.

Программа “Изания юных” (см. на сайте статью “Праздник на нашей улице”).

Есть ещё одна идея – курсы мастеров не только для подростков, но и для взрослых – обучение их различным полезным специальностям для последующей работы в Изании.

В общем, есть, где силы приложить. Приглашаю всех, желающих стать “первопроходцами”, к обсуждению и сотрудничеству. В данном послании речь лишь о практической стороне проекта, а с его духовно-идеологическим содержанием можно ознакомиться во втором томе романа “Дремучие двери” и в других материалах на сайте.

Первопроходцы, ау! “Первопроходимцев” просим не беспокоиться.

2002-03-27

ЮЛЯ, ОСВЯТИ ДОМ!

(начало восьмидесятых)

 

Инна сообщила, что ей был то ли сон, то ли глас с небес: “Юля, освяти дом”!”. Я рассказала об этом отцу Владимиру, который, несмотря на крайнюю занятость, согласился немедленно приехать.

Борис был дома, никакого протеста не высказал и даже пожелал после освящения поговорить с батюшкой о своём крещении. Разговор у них получился долгим, и я сразу поняла – что-то произошло, потому что обоим после разговора явно было не по себе. Мы проводили батюшку на станцию, и на мои расспросы Борис вдруг разрыдался и объявил, что батюшка сказал, что его не то что крестить, в порядочный дом нельзя пускать, потому что он – страшный грешник. Что у него, по сути, вторая семья, что клятву покончить с той прежней связью он не только не сдержал, но и усугубил ситуацию, потому что девчонка ушла от мужа и родила Борису дочь. И теперь он не может её бросить, а меня тоже не может, но отец Владимир сказал, что выбор всё же сделать придётся, и, скорее всего, в пользу младенца, которому нужен отец, а молодой матери – муж, иначе она пойдёт по рукам, и виной тому будет мой, то есть уже не мой Борис. Юля же, мол, – сильная, она с Богом и всё выдержит с Его помощью. И рассудит по-Божьи, раз уж так получилось.

Странная у меня была реакция. Внезапный шок, вроде удара током, минутная клиническая смерть, но затем – абсолютное спокойствие и лёгкость необычайная от ощущения вдруг открывшейся мне непривычно-пьянящей свободы, от которой захватило дух.

“Туда, где гуляют лишь ветер, да я…”.

Однажды я уже от Бориса уходила – после того, как он как-то не явился домой ночевать. Быстро забрала все вещи и фотографии, Вику, и уехала к маме. Решила отдать Вику в детсад на пятидневку, потом кого-то там срочно полюбить – даже забыла, кого именно. Помню лишь эйфорию от этой ледяной свободы, от которой неожиданно для себя загуляла и пошла вразнос. Борис разыскал меня где-то а кабаке на ипподроме, буквально скрутил, кому-то то ли набил, то ли обещал набить морду и привёз домой с клятвами любви и верности.

Оттуда, где гуляли “лишь ветер да я”.

А на сей раз я взяла бумагу, паркер и стала…побыстрей делить имущество. Дача мне, квартира и машина – тебе. Гараж – тебе, антиквариат – мне…

Звонок в дверь – приехали Вика с мужем Андреем. Как потом обнаружится (из области мистики), их свадьба пришлась в аккурат на тот самый день, когда у “разлучницы” родилась дочь.

Молодожёнов надо было принимать, кормить, улыбаться и делать вид, что ничего не происходит. Борис был на это совершенно не способен, пришлось ребятам сказать, что он после визита батюшки устал и лёг отдохнуть. Втроём мы сели обедать, болтали о том о сём, я слушала краем уха, мечтая, как теперь буду вольготно жить и буквально пьянея не столько от домашнего вина, сколько от с каждым глотком распахивающихся передо мною горизонтов и возможностей. Вплоть до устройства личной жизни с тем, о ком прежде и помышлять себе не позволяла. Время от времени поднималась к Борису в комнату, находя его всё более невменяемым. Он пытался описать мне весь ужас и двусмысленность своего положения, необходимость постоянно лгать и притворяться, смятение и страдание. Он ждал, что я его пожалею, успокою и, как всегда, найду выход. Это был взрослый ребёнок (отец Владимир потом его так и охарактеризует), чем когда-то меня и покорил, и я всё время как бы крепко держала его руку, переводя через петляющую улицу собственной жизни. Но теперь он сам эту руку отверг, а я рванула вперёд, оставив его одного на разделительной полосе в состоянии полнейшей паники. Слыша за спиной его всхлипы, я мысленно уже неслась навстречу новой жизни на той стороне улицы, не желая ничего знать, передав его другой женщине (его выбор) и находясь отныне в полном согласии с совестью.

Так обычно у меня получалось – любила лишь то, что мне принадлежит. А когда это “что-то” выходило за пределы зоны моего поля, забывала сразу и насовсем. Ну, отрезало палец, больно, конечно, но что толку плакать? Буду жить без пальца, эка невидаль. Может, новый отрастёт…

Но, в данном случае, речь шла не о “пальце”, а о нашей без малого четверти века совместной жизни. Борис порой недоумевал, ворчал, роптал, но всегда неотлучно шёл рядом по синусоиде моих блужданий и шараханий. Конечно, я чувствовала в последнее время – что-то не так, но сознательно отмахивалась от выяснения отношений, могущих помешать Делу – тому, что в данный жизненный момент было для меня единственно главным. Может быть, подсознательно давала возможность нарыву созреть, лопнуть и разом освободиться от боли, осложнений и сепсиса.

Но чем решительней я отпускала супруга с миром: (“Завтра утром уедешь и всё, общаться будем только по делу, письменно или по телефону. Развод дадут быстро в виду сложившихся обстоятельств”), тем ясней видела, что уходить он отнюдь не собирается. Это начало меня раздражать. Борис был уже “не мой”, я хотела как можно скорее выбраться из “житейского омута”, куда он меня затащил.

Гуляла по лесу с ребятами, потом они смотрели телевизор, пили чай, мы вместе поднялись к нему – он беспробудно дрых с подушкой на голове, наглотавшись каких-то таблеток. Затем я проводила их, так ничего и не заподозривших, на станцию. Выбралась из своего убежища Инна и поздравила меня с освящением дома, заверив, что теперь всё в нашей жизни пойдёт по-Божьи, “во всяком благочестии и чистоте”. Я усмехнулась про себя. Вернулся Толик (он халтурил у кого-то на даче), Инна нажарила на всех картошки, поужинали. Толик сел смотреть хоккей, Инна отправилась стучать на “Эрике” очередную душеспасительную брошюру, а я – снова наверх, надеясь, что Борис спокойно проспит до утра. Завтра ему на работу, и эта морока, наконец, кончится.

Но Борис не думал ни спать, ни, тем более, давать мне свободу. На все мои разглагольствования о морально-этической и экономической выгоде перспективы разбежаться навеки он вдруг изрёк с полными слёз глазами:

- Значит, всё это враньё. Нет никакого Бога. Я так ждал этой исповеди, я всё честно рассказал, …так просил, чтоб Бог спас меня. Чтоб ты спасла… Ведь она совсем, совсем неверующая…Я хотел покреститься, а ты…о каких-то шкафах…

Опять этот удар током, опять мгновенная клиническая смерть, из которой я выхожу уже с твёрдым осознанием, что всё, бывшее минуту назад – полная чушь. Что нет ничего на свете важнее борисовой души, которую, как бесценного ребёнка, Господь сейчас поручил мне, вложив в её уста единственно верные слова…А все мои личные радужные перспективы по сравнению с этим – тлен и прах.

Я сказала, что, раз такое дело, подождём, пока он определится с крещением. Обещала сделать всё, чтоб ему в этом помочь.

 

БЫЛ МЕСЯЦ АПРЕЛЬ

 

В БЕСЕДКЕ С: Игорем, Андреем, Игорем Игнатовым, Юстасом,

                             Леонтием Александровичем Хачатуровым
                                    и Игорем (с форума С.К-М)

К халявщикам и слабонервным просьба не беспокоиться…

Игорь: - Условные денежные единицы создаются элементарно. Есть много способов:

1. Потребительская кооперация. Собираются наличные деньги с участников, затем закупаются на оптовом рынке продукты, затем раздаются пропорционально взносам, которые можно фиксировать просто в бухгалтерской отчётности, на персональных магнитных картах, талонах и т.п. При этом, если, скажем, сдал 100 рублей на картошку, а приобрёл в кооперативе уже не 10, как в магазине или рынке, а 15 кг.– то твои 100 рублей на твоей магнитной карточке будут означать, что 15 кг картошки в такой системе стоят 100 иуе.

2. Схема производственной кооперации. Сдавать каждый месяц наличные - на твой счёт заносится сумма. Отмечается в твоей магнитной карточке. На твои деньги Изания покупает трактора и горючее. Сажает картошку и овощи. На следующее лето ты получаешь свои продукты, исходя из суммы в своей карточке и урожая. Бухгалтерия Изании считает, что, исходя из полученного урожая 1 кг картошки стоит столько-то условных единиц в твоей карточке. “Картошку” после этого не продают, а просто разносят по домам участников, снимая с их карточек электронный код. Денег (рублей) на этом этапе распределения не возникает, поэтому братки побоку. В этой системе первоначально данные деньги, на которые будут куплены средства производства, могут обрастать сложными процентами и на последующие годы (трактор не один год служит).

3.Ты можешь сам работать в системе и получать зарплату в иуе, ничего не сдавая в наличных. Например –ты можешь строить дом на средства производства Изании. Тебе зачисляют каждый месяц на магнитную карточку зарплату в иуе. Ты покупаешь на неё изанские продукты, кормишь семью и часть условных денег оставляешь на покупку квартиры в том доме, который строишь, или строят другие, но тоже в Изании. Можешь вообще подрабатывать в Изании только по выходным и в отпуске.

Тогда все иуе пойдут на покупку квартиры (схема, подобная схеме молодёжных строительных жилищных кооперативов в конце 80-х). Это относится к любой производительной деятельности внутри Изании. В данном случае иуе не покупаются, а имитируются Центральным банком Изании на основе уравнений материального баланса.

В общем, здесь много чего можно придумать. Но принцип один – всё, что производится – производится для заранее спланированного потребления исходя из имеющихся ресурсов, а не на продаж у (вот это правильно – Ю.И.). Для сопоставления в сложной системе массы иуе и массы наличествующих товаров и услуг с учётом их оборота решаются уравнения межотраслевого баланса, разработанные выдающимся экономистом, нобелевским лауреатом Василием Леонтьевым ещё в конце 20-х годов в России.

2002-04-06

Андрей: - Для описанной системы, если я правильно понял, нужен мощный руководящий механизм в центре, который и будет организовывать упомянутую доставку картошки, сопоставлять массы иуе и товаров и пр. При увеличении количества изан, работы у него будет больше и больше, и центр будет увеличиваться пропорционально этому.

Хватит ли разницы между ценами внутри Изании и вне её на то, чтобы было откуда взять взнос на содержание этого центра? Или подразумевается, что центр будет содержаться на безвозвратные пожертвования?

Если развозить картошку по запросам изан, оплатит ли та же разница в цене затраты на бензин и амортизацию автомобиля? Особенно когда изан ещё мало и в одном районе их единицы?

Я спрашиваю, потому что действительно не знаю, сколько это стоит. Крестьяне картошку возят грузовиками и продают прямо с них в районах Москвы. Так грузовик гоняют не из-за одного потребителя, и налоги с этого, возможно, зажимают.

Касательно братков. Я тоже от них не в восторге. Но не стал бы недооценивать.

Если есть что-то, что можно превратить в деньги, не такой уж труд помахать у исполнителя из упомянутого центра стволом перед носом, чтоб он направил машины с товаром куда-то, откуда их перегонят на рынки.

Значит - охрана и соответственно оплата. Или идти под крыло к группировке, что рано или поздно кончается умывкой.

2002-04-08

По проводу инициативной группы

Игорь: - Здесь, в общем, всё правильно изложено. Только начать нужно, как вы правильно говорили, с инициативной группы. Эта инициативная группа должна состоять из людей, которые вполне готовы работать или регулярно вносить наличные средства в фонд и без прямого материального вознаграждения, только на чистом интересе к делу (! - Ю.И.).

Вот Вы, Ю.И., готовы пожертвовать на Изанию часть тиража своих книг, т.е. готовы действовать бескорыстно, подвижнически. Тоже хоть сейчас готов ежемесячно вносить деньги и даже без гарантий, что всё получится. Без первоначального подвижничества дело не сдвинется с мёртвой точки. Нужно набрать определённый коллектив единомышленников, который и будет вносить первоначальные взносы на счёт в Сбербанке (не дай бог в коммерческом банке). При этом вовсе не обязательно на первом этапе помещать рекламные объявления во всех общедоступных газетах. На первом этапе вполне может сгодиться и Интернет. В Интернете, на мой взгляд, можно найти сотню-другую человек, согласных принять участие в таком проекте. Только на форуме Кара-Мурзы можно найти до сотни человек способных вполне понять нужность и необходимость Вашего, Ю.И., начинания. Конечно, здесь нужно авторитетное лицо, гарантирующее сохранность фонда своим авторитетом. Здесь можете подойти и лично Вы или кто другой, например, сам Кара-Мурза. Кроме того, есть лица в сети, ведущие свои собственные сайты, вполне их тоже можно привлечь.

Здесь есть техническая сторона дела. Как лицам, живущим в разных городах, (а у меня есть на примете люди, готовые заняться практикой в Вологде, Саратове, Одессе, Ленинграде) регулярно вносить взносы, скажем, в течение определённого периода, гарантирующего создание достаточного для развёртывания организации денежного фонда? Как им регулярно подтверждать, что они переводят через местные отделения сбербанка деньги и на определённый счёт. Для этого подтверждения опять-таки сгодится Интернет. Номера платёжных поручений с вносимыми суммами могут посылаться каждым участником инициативной группы персонально в определённую область Интернета, где и будут суммироваться. Программно оформить это можно вообще без выделенного интернет-сервера. То есть где-нибудь на бесплатной или платной персональной страничке сайта, или системе таких страничек-сайтов, выделяется область для хранения двоичного кодированного файла. После этого всем участникам инициативной группы раздаётся команда клиента – ну, например, написанная мною, которая по ftp-протоколу может вносить в кодированный файл или систему таких файлов - распределённую базу данных, изменения и просматривать изменения, внесённые другими.

Так строится распределённая по сети бухгалтерская отчётность взносов участников. На основе такой системы можно создавать и закрытые для посторонних глаз форумы для обсуждения текучки и т.п. и практически много чего ещё. С помощью обычного интернет-браузера в эту систему заглянуть будет невозможно. Я полагаю, что внутреннюю бухгалтерскую отчётность, а также планы всем любопытствующим раскрывать не надо. При этом, разумеется, у всех участников будут разные права на просмотр информации для служебного пользования. В соответствии с разными функциями в системе. Недостаток файл-сервера по сравнению с клиент-сервером – меньшая производительность. Но систему, в которой вносят изменения несколько сотен людей, обслужить вполне сможет. Преимущества – не нужно содержать оплачиваемый выделенный сервер, и полная конфиденциальность. С развитием системы можно будет перейти и на свой собственный сервер-компьютер или систему компьютеров (стоящую в снимаемом или построенном Изанией помещении), тогда свой данные можно будет защищать с помощью стандартных средств защиты или разработать новые. Главное, чтобы сервер контролировали свои люди, а не чужие дяди.

2003-04-04

Спустя некоторое время мы договорились с Игорем, что он будет понемногу реализовывать по своим каналам мои книги в фонд Изании, я подготовила первую партию. Но звонка или сообщения так и не дождалась.

Игорь Игнатов: - Ваше последнее сообщение на форуме Изании настроило меня на весьма оптимистический лад. Проблемы ещё есть, но ничего невозможного нет. Я уверен, Изания состоится! Жаль, что меня нет там физически. Хотелось бы помочь, но пока, видимо, могу помочь только вкладом в “фонд”.

С моей стороны ещё совет: надо бы подумать не только об Уставе, но и о юридическом оформлении связей между Изанией и её потенциальными участниками. Даже безо всякого злого умысла наверняка будут какие-то недовольства и конфликты с некоторыми из них. Организации надо себя от этого обезопасить. Совсем бюрократизироваться, конечно, не надо, но определённый уровень юридической защиты надо держать. Подумайте об этом.

Чуть-чуть режут слух эти “иуе”. Я бы назвал их каким-нибудь нормальным русским словом – “руяны”, “гривны” или “руны”. Это, конечно, не горит, но так, на будущее... Мне кажется, идею “узкой Руси” или “Русского Лукоморья” вполне можно с Изанией совместить. Дух Изании – именно отсюда…

…Кристаллизуется проект. К сожалению, я так занят, что не могу принимать даже деятельного теоретического участия.

Сейчас Изанию я вижу как никогда ясно. Вижу ясно и “напряги”, и возможно узкие места, но это всё преодолимо и нелетально. Совместимо с жизнью.

2002-04-07

Игорь: - Что касается “сортирования” денег, то, по-моему, совершенно очевидно, что в первую очередь они должны идти на наболевшие, социально значимые и базовые функции. Надо помочь “нашим” свести концы с концами. Именно из них позже выкристаллизуется прослойка лояльных и возможно даже пассионарных граждан Изании. Чтобы запустить этот процесс, я лично готов “сдавать” деньги не раз и не два. И не просить взамен никаких стиральных машинок.

2002-04-08

Игорь Игнатов: - По поводу инициативной группы. Нужен “нулевой” этап.

Игорь совершенно прав. Тот этап, который описывается частенько как “первый” или “экономический”, в нашем деле – этап уже довольно “продвинутый”. Прежде, чем выйти на него, надо проделать непростую работу, в которую должны быть вовлечены не нервные “выживальщики” и не капризные потребители, а энтузиасты, которые будут работать просто для того, чтобы “поставить” Изанию.

На первом этапе надо не “публику зазывать”, хотя бы и благонастроенную, о чём Юстас печётся, а искать таких энтузиастов. Прежде чем Изания превратится в некую экономическую систему, её придётся “обтёсывать” и съесть немало соли. Как только мы столкнёмся с реальной жизнью, выяснится, что значительная часть наших рассуждений вилами на воде писаны. Нас ещё ждут неизбежные неприятные сюрпризы.

Юстас, подумай дважды, прежде чем вступать в сей странноприимный дом. В Изании в течение неопределённого времени (зависящего от нашего таланта, сообразительности и наличных средств) придётся вкалывать без надежды получения компенсации. Так что к халявщикам и слабонервным просьба не беспокоиться. Им и на более продвинутых этапах беспокоиться смысла нет. А уж на нулевом – и подавно.

2002-04-08

Юстас - Игорю Игнатову: - Объяснитесь.

“Так что к халявщикам и слабонервным просьба не беспокоиться. Им и на более продвинутых этапах беспокоиться смысла нет. А уж на “нулевом” и подавно”.

По структуре предложения проистекает, что “халявщик” и “слабонервный” – это обо мне. Извольте объясниться. Из каких моих слов это проистекает, и с чего Вы решили, что Вы вправе так выражаться в мою сторону.

С какой стати Вы указываете мне, вступать или не вступать мне в Изанию, в которой “придётся вкалывать”, таким тоном, как будто это Вы всё время пытаетесь оживить этот форум, а я как раз отсиживаюсь в сытой-умытой Калифорнии и пассивно почитываю – чой-то они там, в российской грязи и разрухе, в форуме накропали.

И прежде чем разглагольствовать о труде, потрудитесь для начала сами ту минуту, которая требуется, чтобы дублировать свои сообщения в переведённом виде.

2002-04-10

Леонтий Александрович Хачатуров: - Прошу разъяснить мне, как будет работать изанский взаимозачёт на моём примере. Я готов оказать для православных детей –изанцев преподавательскую услугу.

1.Пригласить в детскую Веб-студию с целью создания сайта “Православные дети в Интернете”.

2. Научить детей сетевым технологиям.

Оба учебных курса будут преподаваться мною в центре “Планета”. По изанским внутренним расценкам я, допустим, назначаю их стоимость - 10 уе с одного сопливого детского носа в месяц, могу набрать сейчас около 16 детей.

Вопрос: куда вы поместите это предложение и какими мне можно будет воспользоваться заработанными внутриизанскими капиталами?

2002-04-11

Дело спасения утопающих

Ю.И.: - Вы вполне можете назначить цену уроков сами. Итак, 10 у.е. в месяц. Мы вносим Вас в банк данных Изании в раздел “Дети, образование, обучение сетевым технологиям” с краткой рекламкой (что за уроки, где и почём, если у Вас есть отзывы и рекомендации, тоже можете привести). Также Вы должны будете указать, ознакомившись со списком предоставляемых Изанией услуг, в каких из них нуждаетесь (планируется сеть внутренних продуктовых заказов с доставкой на дом, обеды на дом, ремонтно-строительные услуги, транспортные, медицинские, аренда жилья и дач на лето, служба быта, детские сады, летний отдых для детей и взрослых с попутным обучением различным полезным специальностям (в перспективе для работы в системе Изания), языкам, живописи, тем же сетевым технологиям и т.д. Или желаете получать за свой труд деньгами. Возможен и комбинированный вариант. После этого ждёте предложений. По мере развития Изании при достаточно большом количестве участников в банке данных возникнет внутренняя конкуренция. Поэтому, если Вы назначите за свои уроки слишком большую цену, вполне можете прогореть.

Заработанные Вами деньги будут поступать на Ваш счёт в иуе (наша внутренняя валюта, соответствующая курсу уе), туда же будут поступать и ваши расходы в рамках нашей системы. Затем к концу месяца вы сможете или получить разницу деньгами, или копить их в иуе на какие-то большие расходы (например, ремонт квартиры или дачи). Излишне говорить, что для нас приоритетны будут те участники проекта, которые, особенно на первых порах, будут стараться получать с Изании не деньги, а услуги. Так мы поможем друг другу “раскрутиться”, гарантируя каждому участнику, его талантам, возможностям и собственности максимальную востребованность в рамках системы.

А наличные пойдут туда, где нам собственными силами не обойтись (закупка продуктов оптом у различных хозяйств, стройматериалов, всяких там мини-цехов по переработке молока, мяса и овощей, стипендии нашим студентам, дорогостоящие операции и т.д.).

Основной источник нала – Фонд Взаимопомощи Изании. Если вы желаете расплатиться с нами за услуги деньгами, Вы просто вносите эту сумму в Фонд в виде пожертвования. Сумма проставляется в иуе на счету изанина, который оказал вам данную услугу (например, сдал дачу на лето), а наличные тут же идут на удовлетворение текущих заявок. Фонд должен быть устроен таким образом, чтобы наличные не лежали и не обрастали процентами, а всё время работали на неотложные нужды участников проекта.

2002-04-16

Игорь (К-М): - С какой стати вы решили, что в Изании средства производства будут отдаваться в собственность частным лицам, пусть и изанам? Средства производства, изготовляемые в Изании или покупаемые за доллары могут по смыслу самой Изании находиться только в коллективной собственности всех её граждан. Изания – не благотворительный фонд, чтобы снабжать всех желающих заводами, фабриками и муфельными печами.

Андрей: - А с какой стати Вы решили, что можете высказываться: что Изания будет делать, а что нет. Будете высказываться в таком тоне – закрою доступ.

2002-04-11

ИСКУШЕНИЕ

Наутро Борис уехал. Мы договорились пожить врозь, пока будет решаться вопрос с крещением. Первым делом я бросилась к отцу Владимиру, который сказал, что креститься Борису ещё рано, что он должен вначале решить, как и с кем намеревается жить дальше. Именно на это мой “сорокалетний ребёнок” был совершенно неспособен, впал в отчаяние и депрессию и не нашёл ничего лучше как обратиться к знакомому психиатру. Тот прописал курс какой-то сильнодействующей дряни, от которой Борис погрузился в состояние сонной одури, забросил все дела, всё забывал, терял документы и вещи, а по телефону лишь тяжко вздыхал или мычал нечто нечленораздельное.

Казалось, целый мир был против продолжения нашего брака - мои родители, знакомые, особенно борисова родня, давно считающая, что ему нужна нормальная жена. А эта того гляди ещё и в монастырь затащит… Даже дочь Вика посоветовала отцу выбрать из нас двоих “разлучницу”, которая приезжала к ним в гости и всем понравилась. Благо и своя приличная жилплощадь у неё имелась.

Мне в московскую квартиру даже ехать не хотелось. Договорились встретиться где-то в метро. При виде Бориса я ужаснулась – постаревший, опухший, какой-то “мешком вдаренный” – больно глядеть. Я позвонила отцу Владимиру и попросила срочной аудиенции, наказав Борису ждать меня в метро. Я сказала батюшке, что Борис на грани безумия, а может, и самоубийства, что надо немедленно его крестить, однако тот был непреклонен: “Тебя Господь призывает, а ты…Отпусти его с миром, положись на волю Божью и думай о своём спасении”.

Я вопреки всем правилам дерзнула вступить в полемику.

- Ты знаешь, что такое послушание? – строго спросил батюшка.

Я упрямо молчала. Я думала лишь о Борисе - сломленном, не похожим на себя, ждущим меня на станции метро, и это беспрецедентное несогласие с духовным отцом, чтобы не сказать неповиновение, протест, росло с каждой секундой.

Отец Владимир понял – со мной что-то неладное.

- Давай-ка вместе помолимся.

Я мотнула головой. Мне надо было быстрее туда, к Борису.

- А крест можешь поцеловать?

- Могу.

Я поцеловала крест, даже руку батюшки, и он, немного успокоившись, - видимо, по поводу вселившегося в меня беса, отпустил меня. Я помчалась вниз по лестнице.

Борис ждал внизу на скамье не помню какой станции –в той же позе, что я его оставила. Согбенный под тяжестью снега медведь в глубокой спячке. Спрятавшийся от нагрянувшей зимы и связанных с нею непосильных проблем в это странное полудохлое состояние – ещё не мёртвый, но уже и не живой.

Втолковывать ему что-либо было бесполезно. Я велела ему ехать домой, – он покорно кивнул. Впихнула его в переполненный вагон и отправилась на дачу, чувствуя одно – больше так не могу. Вот сейчас быстро соберу вещи, отключу отопление, собаку и цветы поручу соседям, запру дом – и пошли они все... “Они все” – то есть моя нынешняя жизнь – непосильная развалившаяся повозка, которую я должна по-прежнему волочь. А в ближайшей телефонной будке – лишь набрать номер, по которому меня всегда ждут…Или уже не ждут, без разницы, важно это дивное предвкушение свободы, апокалиптический хруст летящей под откос повозки за спиной – и вперёд, стряхнувший путы одинокий конь, - в неведомые дали, в новую жизнь!

Туда, где гуляют лишь ветер да я…

Запихивала вещи в сумку, и всё пело – свобода, наконец-то! Дрожали руки. Боялась – кто-то войдёт, остановит – никто не вошёл. И тут суровое – останавливаться-то придётся самой. Но почему, Господи? А потому, что ты это знаешь не хуже Меня…

Да, знаю, но понимаю с ужасом, что уже себе не принадлежу. Скорее туда, на станцию, прыгнуть в электричку и прочь, навсегда. Неведомая неодолимая сила, огненное искушение, которому невозможно противиться…

“А цыганская дочь за любимым в ночь…”

Да не цыганская я дочь, и не за любимым, просто наваждение какое-то, но уже пишу записку соседям как кормить собаку, вкладываю им в конверт деньги. Мало, добавляю ещё столько же…Электричка – через полчаса. Господи, да что же это? Необходимо остановиться, но как?

- Молиться надо было, - скажет духовно подкованный читатель, - “Не введи в искушение, но избави от лукавого”…

Всё правильно, но я не хотела избавляться от искушения, я жаждала в него впасть! Одновременно понимая, что это совершенно недопустимо. Так, наверное, в восторге и блаженстве летит парашютист к земле в свободном падении, зная, что должен в последнюю секунду дёрнуть за кольцо.

И тогда я сделала то, что и моя героиня Иоанна из “Дремучих дверей” - вернее, она сделала то же, что я, только совсем по иному поводу.

Измотать вселившуюся в меня нечисть её же методами. Лечить подобное подобным.

Первым делом я залпом опрокинула полстакана водки, запив холодной заваркой прямо из чайника, затем включила магнитофон. Поставила кассету, под которую обычно разминалась по утрам, - отплясала всё подряд, от “Барабан был плох” и “Эй вы там, наверху”, до Элвиса и Битлов. Никакого впечатления, разве что пса суть не довела до инфаркта – Марс поначалу прыгал вокруг меня, поскуливал, а потом, тяжело дыша, задрал голову и завыл.

Плеснула ещё в стакан, повыла вместе с Марсом, а в мыслях одно – не опоздать бы на очередную электричку. А что потом? Да суп с котом. В этом “супе с котом” и была, как теперь говорят, “фишка”. Отчаявшись, я применила последнее средство – пошарила по рабочим курткам, где всегда можно было найти среди гвоздей смятую пачку “Примы” с недокуренными “бычками”, выбрала, который побольше, жадно затянулась. Второй раз после моего зарока в пасхальную ночь и несчастья с Димкой Шельговым.

Подействовало. Вокруг поплыло, замутило. Едва успела вырубить магнитофон и добраться до дивана, который кувыркался вместе с комнатой. “Ага, не любишь”, - пробурчала я неизвестно кому и прямо так, в одежде и одной туфле, провалилась в кромешный сон.

Пробудилась среди ночи в состоянии куда худшем, чем Иоанна - сердце колотилось, не хватало воздуха. Чёрный прямоугольник таинственной двери в потолке едва различимо плыл над головой, и золотисто-голубая полоска нездешнего света из-под неё звала и манила…

“Господи, помилуй”. Я повторяла Иисусову молитву снова и снова, пока не успокоилось сердце и дверь в потолке не растворилась в предрассветном дурмане.

 

В БЕСЕДКЕ С: Игнатовым Игорем, Б.В. Болотовым,

                             Л. Хачатуровым, Игорем (С.К-М) и прессой

Ю.И - Игнатову Игорю: - Очень Вам благодарна за ободряющие слова, и тоже уверена, что “Изания состоится”, что этот новорождённый призван когда-нибудь объединить “наших” в альтернативную цивилизацию. Но очень хотелось бы успеть – и в России и в мире творится что-то ужасное, всеобщее безумие. Вы как-то призывали меня не обращать внимания на “их разборки”, но сейчас вот передали, что Израиль обстреливает Церковь Рождества Христова, что там начался пожар.

А у нас в посёлке народ молча вымирает – кто духовно, кто физически. На днях гуляли с овчаркой – навстречу живущий у леса алкаш. Еле идёт, держится за бок – то ли что-то с сердцем, то ли действительно рёбра сломаны, как он сказал. И пьяный. Доведите, говорит, до дому, сам не дойду. Оставила мужа с собакой, взяла бедолагу под руку, приковыляли. А у него в доме на полу мать лежит на подостланном тряпье, вся высохла, но взгляд осмысленный, просит есть и пить. Чашка стоит рядом, но бабку пришлось поить, не может приподняться. Я говорю сыну: - Дай ей поесть. - Да она уже ела. Нашла в буфете пряник, - бабка схватила и буквально проглотила. Вышла от них со слезами – навстречу муж бежит. Испугался, что со мной что-то случилось. И подумалось – а ведь ему тоже нянька нужна. Всем нужна нянька, никто ничего не хочет делать, каждый сам по себе и подыхает в одиночку. Среднее поколение занято, в лучшем случае, лишь тем, что вкалывает по-чёрному. Ну а молодёжь прожигает жизнь, спивается, колется или часами убивает время у компьютера. Тоже наркотик, но всё же не худший вариант.

Таких умирающих стариков и их родичей, спившихся от невостребованности и тоски, – здесь можно найти почти в каждом дворе. И у всех – разваливающиеся дома, заросшие участки. Никакими единичными благотворительными акциями ничего тут не решить: принесёшь еды для немощной бабки – тут же соберётся компания и всё сама слопает в качестве закуски. Нынешним вампирам такая ситуация на руку – потом скупят посёлок за бесценок, понастроят коттеджей. А Изания бы легко решила проблему: аренда таких домов и участков, ремонт и строительство теплиц руками тех, кому негде жить (сейчас таких в России полно), стариков и немощных компактно поселить с уходом, лечением, телевизором и библиотекой. А освободившиеся дома можно сдавать дачникам с детьми, педагогам всех профилей. Да и алкашей, которые пьют от безделья и безысходности, можно попробовать приобщить к чему-то полезному и интересному.

Господь приказал расслабленному: “Встань и иди”! И тот пошёл. А что могу я? Пока одного на себе поднимешь, другой опять заваливается. Наверное, есть какая-то сила, партия или движение, отдельные пассионарии, которые могли бы взяться за реализацию проекта, но ведь их надо по-настоящему искать, рыть землю! Иногда с трудом сдерживаюсь, чтобы самой не ринуться в бой, отложив рукопись. И сама же себя останавливаю: нельзя. Всё же “вначале было слово”. Мало кто по-настоящему понимает духовную суть Изании, большинству интересна лишь её материальная сторона, так что пусть проект будет толком изложен и обоснован хотя бы на бумаге в ожидании своего часа. Ведь, если верить Булгакову, “рукописи не горят”.

Вы совершенно правы – нужны консультации с юристами и экономистами, нужна инициативная группа хотя бы из пяти человек для сбора базы данных. В одной только газете “Из рук в руки” такое количество предложений (и услуг, и резервов), что можно построить сто изаний. И идею “Русского Лукоморья” действительно вполне можно с Изанией совместить – с ней вообще совместимо всё, не противоречащее Замыслу о Богочеловечестве. Была бы сейчас надёжная группа добровольцев-организаторов - можно открывать фонд. Рекламу сделать несложно, мне обещали, помещение с телефоном и компьютером тоже не проблема, но... Как говорил отец народов: “Кадры решают всё”. Да и Владимир Ильич незадолго до смерти изрек, что революцию спасли бы несколько “святых Францисков Асизских”.

Вот и в Евангелии от Матфея сказано: “Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря. Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою”.

Здесь нам прямое указание: народу нужны “делатели” (спасатели), именно их руками умножает Господь Свою жатву. Он – Спаситель, а мы – спасатели. Поэтому популярный призыв “Спасай себя” противоречит Закону Неба. Просто надо молиться, и Господь даст, когда придёт время, – и силы, и помощников.

Ещё раз благодарю за поддержку, она для меня очень важна. В конце концов, двое “делателей” – уже Изания.

2002-04-09

 

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

(из газет)

Почему они вымерли

“В те давние годы учёный (речь идёт о “человеке-академии” Б.В.Болотове) нашёл основополагающий принцип устройства живых систем – лидерность. Наблюдал за стайкой рыб в аквариуме. Она вела себя осмысленно, как коллектив, объединённый единой целью. Болотов разделил стайку пополам, отсадив половину в другой аквариум. С одной полустайкой вроде ничего не произошло, она функционировала так же. Зато другая половинка разбрелась по углам, словно потеряла смысл существования, рыбки стали одинокими, начали болеть и угасать. Здоровую, полную сил полустайку исследователь вновь разделил пополам, опять выделил из неё жизнеспособную часть…И так много раз. Пока не осталась последняя, единственная рыбка, которую Болотов признал лидером.

Подобный лидер имеется в любом сообществе: среди сперматозоидов (без лидера не происходит зачатие), среди атомов, среди звёзд, среди людей. Не отыщешь клетку-лидера в заболевшем органе – невозможно его лечить.

Лидер пчелиного улья – матка. Не случайно все прочие пчёлы о ней заботятся, отдают ей лучшую еду. Жизнь улья целиком зависит от жизни матки. Если каждый год заменять матку на более молодую, пчелиная семья может существовать нескончаемо долго”.

2002-04-09

 

Лидеры, ау!

Л. Хачатуров: - Сложности построения Изании в существующем правовом поле.

Отклик: “Всё элементарно” побудил меня указать уважаемым участникам данного форума на некоторые сложности, которые, с моей точки зрения, могут возникнуть на пути “изанической” идеи.

Я вижу несколько юридических препятствий (юристы наверняка увидят больше).

1.1. По сути, предлагается при помощи некоей взаимозачётной схемы уйти от государства, фактически обкрадывающего нас за счёт удушающих налогов. Как только рубль стал активно девальвироваться, удушающие экономические законы совсем стали невыносимыми. Множество предпринимателей стали создавать аналог натурального обмена, организовывать взаимозачёты.

Обороты этого хозяйства оказались столь высоки, что несколько лет назад, ещё в прошлом тысячелетии, кто-то из наших недолговечных премьеров (кажется, Кириенко) запретил взаимозачёты при помощи комплекса указов, законов и подзаконных актов. Вернее, не совсем запретил, а законодательно лишил их экономической выгодности (то есть, если делать всё по закону, то разоришься).

Таким образом, осуществляя взаимозачётные операции без участия государства, все изане, с точки зрения существующего законодательства, становятся преступниками.

1.2. По сегодняшним законам, если ты осуществляешь благотворительный взнос денег, например, в детский дом (храм, больницу и т.д.), то ты ещё должен отвалить государству с этого взноса, после его получения, также должен отдать государству подоходный налог.

Таким образом, с любой финансовой транзакции – приход или расход, мы имеем дырку от бублика.

1.3. Надо будет привлекать специалистов по клиринговому праву, потому что при больших потоках взаимозачётных сделок наверняка возникнут конфликтные ситуации.

В завершение хочу сказать, что взаимозачёты – достаточно старая область экономики, и математический аппарат, описывающий взаимозачёты, весьма непрост. Существует специальное спринговое матобеспечение, которое позволяет находить и формировать в базе данных взаимозачётные цепочки любой длины.

Адаптировать его к задачам Изании должны высококвалифицированные экономисты. Согласятся ли они это делать за иуе?

2002-04-13

Про частную собственность

Игорь (К-М): - Средства производства, изготовляемые в Изании, или покупаемые за доллары, могут по смыслу самой Изании находиться в коллективной собственности всех её граждан.

Ю.И.: - Совсем необязательно. Допустим, вы накопили в иуе энную сумму, а затем лично, или договорившись с другими изанами-компаньонами, приобрели цех по переработке молока, ремонтную автомастерскую или медицинский центр. Всё это – ваша частная или коллективная собственность, и это отнюдь не мешает вам жить по принципу Изании. То есть вы производите для Изании молочные продукты, ремонтируете машины и лечите больных, а зарплата вам поступает в иуе, обеспеченных услугами Изании. Или оказываете неизанам услуги за наличные, которые они оплачивают через Фонд Взаимопомощи, а сумма опять-таки поступает на ваш счёт в иуе. Но как только вам необходимы наличные, подаёте заявку и их получаете. Основное правило: мы – единый организм, и нал поступает туда, где он необходим. Поскольку иуе в данном случае – реальная мера труда и услуг, такая система будет максимально выгодна для всех при условии добросовестной работы каждого (халявщики и жульё сразу окажутся на виду). Она также даст возможность накапливать необходимые сумму без угрозы дефолта (иуе и в Африке иуе), осуществлять, объединясь, самые смелые проекты, участвуя в начинаниях друг друга. Так, например, режиссёр, сценарист, актёры, могут совместно поставить фильм, не дожидаясь подачки от спонсора или чиновников, пригласив изан, желающих поддержать проект материально, из самых разных сфер – врачей, сантехников, инженеров. Потом они будут вместе получать с готового фильма прибыль. Это их собственность, остальные изане тут не при чём.

Но с одной оговоркой. Здесь речь уже идёт о второй ступени Изании, подразумевающей определённое духовное восхождение и не позволяющей её членам тратить деньги “на дурь” - (на всякую там роскошь, непотребства, подпитывающие Вампирию и дискредитирующие духовную суть Изании, как альтернативной цивилизации).

Здесь мы будем руководствоваться принципом: на чью мельницу льёшь воду? Эти ограничения должны быть изложены в Уставе, и при злостных нарушениях человек из Изании исключается. Но мы ещё какое-то время оказываем ему услуги до полного расчёта.

2002-04-16

 

ОТЕЦ ГЕРМАН

Наутро я распаковала сумку, накормила Марса и отправилась в храм – поговорить с каким-либо батюшкой.

День был будний, только что кончилась служба. Священника – уже не помню, кого именно, срочно увезла к больной какая-то женщина на своей машине, церковь опустела, а я всё ждала неизвестно чего. За вратами малого алтаря слева от входа кто-то горячо читал молитву – слов не разобрать, но у меня от этого голоса вдруг навернулись на глаза слёзы. Решила ждать, вызвавшись чистить подсвечники. К счастью, монашка Мария меня знала и, вручив замасленную кисть с тряпочкой, ушла в трапезную.

Подсвечники уже сверкали, когда он, наконец, вышел из алтаря, - иеромонах Герман (имя я потом узнаю). И что он сюда прислан из Лавры служить требы, и что в миру его звали Сашей, и охранял он когда-то советскую границу, - всё потом… А тогда этот высокий молодой священник, темноволосый и кареглазый, явился для меня просто посланцем небес. Он и повёл себя соответствующим образом, спросив сам, забирая у меня из рук тряпку:

- Ну, что там у тебя стряслось?

И тогда, в горячке перебивая сама себя, я сходу вывалила перед ним всю свою биографию вперемешку с последними метаниями и сомнениями. Вкратце – жила в слепоте и грехе, но Господь смилостивился, призвал, однако начались искушения, потому что все вокруг –неверующие. У мужа фактически другая семья, да и я планирую повенчаться с другим и начать новую жизнь. Но та другая женщина тоже неверующая, а муж мой бывший хочет креститься, и я пообещала перед Богом, что не уйду от него, пока это не свершится. Но мой духовный отец говорит, что ему надо сначала определиться и начать христианскую жизнь, а бывший муж не то что определяться, он вообще уже на грани, принимает какую-то дрянь и говорит, что жить не хочет. Да и в меня от всего этого вчера бес вселился…

Отец Герман терпеливо внимал, отмахиваясь от Марии, которая приглашала его на трапезу, строя мне свирепые гримасы. Когда я помянула беса, батюшка понимающе кивнул и перекрестился.

- Ты вот что, ты приведи мужа ко мне, поняла? Там и решим. Хоть завтра – я по утрам всю неделю на требах.

На другой день, примерно в то же время, я опять протирала в пустом храме подсвечники, пока отец Герман уже более получаса беседовал с Борисом. На этот раз Мария лишь покачала головой и исчезла. Я отошла подальше, чтоб не было слышно, о чём они там говорят. Кажется, говорил, в основном, Борис.

Наконец, отец Герман подозвал меня:

- Вот что, Юлия, - всё, что худого было – наплевать и забыть. Вот твоя жена, Борис. А он, Юлия, муж твой.

Я остолбенела.

- Живи у неё, кончай с таблетками и приходи в любое воскресенье, как буду младенцев крестить

- Но… Как же ребёнок?

- Нет никакого ребёнка! - сверкнул очами отец Герман, - Нет.

Странно всё это было, но спорить я, разумеется, не стала.

Забрала Бориса на дачу – курс лечения нельзя было бросать, обращалась с ним, как с больным, да так оно и было. Он почти всё время спал. Однажды попросился съездить к сопернице, которая позвонила, что очень больна. Я ей передала банку протёртой с сахаром облепихи, предупредив Бориса, чтоб сказал, будто купил на рынке. А то подумает, что ягода отравлена. Вслушалась в себя – ноль эмоций, кроме вполне естественного желания помочь больному человеку. Подумала: а если он не вернётся? Опять эмоции на нуле…

Вернулся.

И всё же как-то зашкалило. Мы гуляли в лесу с собакой. Я завела разговор о чём-то “горнем” – Борис отмалчивался. Вдруг услыхала, как за спиной кто-то взвизгнул злобно:

- Душу ты мою не получишь!

Вздрогнула, обернулась – никого. Только Борис бредёт со своим обычным отсутствующим выражением, которое я называла “мешком вдаренный”.

- Это кто пищал?

- Что? – отозвался он своим обычным голосом.

- Да про душу кто-то сказал.

- Ну я.

- Ты так буратинить не умеешь. А потом, разве я распоряжаюсь душами?

Тут наша собака, зарычав, ни с того ни с сего залилась лаем.

У меня волосы на голове зашевелились. Зачерпнула горсть талого мартовского снега, натёрла лицо, чтоб придти в себя. Очень хотелось со страху зареветь.

А потом во сне я увидела его воочию, этого самого беса. Приснилось, что нещадно ругаюсь с Борисом, молочу его кулаками по спине. Он молча отворачивается, укрываясь от ударов, а потом вдруг вижу, что это вовсе не Борис, - лицо детское, круглое, всё в веснушках и зарёванное.

- Да что ж ты меня мучаешь? – восклицает он всё тем же буратинящим фальцетом, из глаз брызжут слёзы, - Разве ж я здесь по своей воле?

И добавляет, в последний раз всхлипнув, уже почему-то голосам режиссёра Сергея Апполинарьевича Герасимова:

- И потом, коли уж княгиня встала на этот путь, пусть лёгкой жизни не ждёт.

Надо же, “княгиня”!

Разумеется, я помчалась к отцу Герману.

- Тошно нечистому перед святым крещением, вот и мается, - пояснил батюшка, - И удрал бы, да ведь верно сказал – они тоже твари подневольные.

- Мне его даже жалко стало…

- Ишь ты, жалко. Он-то тебя не пожалеет. Видишь, даже предупредил, чтоб не ждала лёгкой жизни. Готовься.

B БЕСЕДКЕ С: Юстасом и Игорем

Юстас: - Хрусталя-то где стоко взять?

Ю.И.: - Да он у нас под ногами, дорогой Юстас, и хрусталь, и золото, и таланты, и замечательные люди – всё только надо организовать, довести до ума. Вот я несколько дней, разозлившись и отложив все дела, пролистывала столичные и областные рекламные газеты. Просто море невостребованных мастеров, ресурсов, возможностей – можно сто изаний построить. “Хрусталя” полный примус, план моста, в основном, тоже есть, хоть и “не до Кремля”, - нам туда ни к чему. Чтобы Изания “заработала на другом принципе” нужна не “тыща готовых энтузиастов”, как Вы пишете, а всего лишь несколько человек, - настоящих энтузиастов, делателей, организаторов, без которых самый идеальный проект повиснет в воздухе. Об этом ещё вождь сказал – “Кадры решают всё”.

“Жатва” – толпа, потенциально великая, которая становится народом, если её организовать и вести “верной дорогой”.

Я в своё время была журналисткой и могу засвидетельствовать, что все начинания и движения - всяких там стахановых и бригад комтруда, организовывали мы, журналисты. Потом, уже в порядке частной инициативы, я селила у себя и перевоспитывала вернувшихся из тюрьмы бомжей и алкашей – так они за несколько недель становились праведниками и передовиками производства, но держались, пока их кто-то держал и вёл к цели. Как только отпустишь – всё, загремел.

Я по природе – лидер, и, конечно, при первой возможности сама впрягусь в поиски “делателей”, несмотря на пенсионный возраст (пока ещё, честно говорю, занималась не практикой, а теорией). Но нам нужна будет убеждённая команда проводников-альпинистов, спасателей, умеющих вывести народ из пропасти к вершине в экстремальных условиях, а не просто организаторы очередной богадельни. Ни в коем разе не хочу последних принизить, они делают своё большое дело. Но согласитесь, Юстас, - надо уже с закладки фундамента определить, что именно мы будем строить. Вот жил когда-то в Калуге чудак, о ракетах мечтал. Так и помер в нищете в обнимку с чертежами. А пришли бы Вы к нему и предложили лучше построить для людей тарантас – просто, понятно и вполне осуществимо, - наверное, послал бы куда подальше.

Не хочу себя сравнивать с Циолковским, но к тарантасу тоже душа не лежит. К этой вашей “примитивной конкретике”. Впрочем, ежели Вы мне объясните, как на тарантасе можно одолеть вампиров с их персональными самолётами (а именно это- цель Изании) – извольте. Ждём-с.

Юстас: - И на первом этапе это простой и ясный принцип: для людей (для них делается-то или для кого?), который они поймут. И придут, а среди них, глядишь, и энтузиасты найдутся.

Ю.И.: - Ну какой же он “простой и ясный”? Чистая абстракция. И Гитлер создавал третий рейх “для людей”, и бардаки строят не для инопланетян, и крематории. И Союз разваливали “для людей”, и ваучеры народу раздавали, и сериалы крутят, и Кашпировского в ящик пригласили – всё для него, любимого народа. Вампирские когти, клыки и шерсть уже потом повылезали из-под овечьих шкур.

Само собой, Изания тоже будет в первую очередь обеспечивать людей “хлебом насущным”, но он для нас – всего лишь средство взаимно освободиться от материальной и родовой необходимости, чтобы самореализоваться в самом высоком понимании этого слова. Осуществить призвание. Это совсем не означает, что все должны стать изобретателями и режиссёрами, но Изания даст возможность простому сантехнику и автослесарю своими средствами приобщиться к созданию фильма, научно-исследовательского центра или “школы мастеров” для наших детей. Разве это не замечательно?

Я в который раз повторяюсь, но что ж Вы никак не врубитесь?

Юстас: - Год назад, а то и больше Ю.И. уже излагала про Изан-банк, а в книжках написала про него же и того раньше.

Ю.И.: - Верно, самой надоел ликбез, но речь-то в последнем послании шла не столько об Изан-банке, сколько о Фонде Взаимопомощи, который позволил бы нам оперировать наличными и общаться с внешним миром, послужил бы для “Теремка” тем самым “трансформатором” безболезненного перевода средств из иуе и обратно. Вы же сами не так давно сетовали, что дачнику “с улицы” будет очень хлопотно снимать у изанина дачу, поскольку придётся вместе с ним куда-то ехать, оплачивать своими долларами чужие счета и т.д. Теперь обладателю “зелени” надо просто внести в Фонд Взаимопомощи необходимую сумму в виде “пожертвования”, она сразу же пойдёт на оплату текущих заявок и будет зафиксирована на счету хозяина дачи в иуе, (уже в Изан-банке). На неё он сможет по льготным тарифам приобрести у нас продукты, осуществить ремонтные работы, пользоваться нашим транспортом, снять комнату в Москве, подлечить зубы и.т.д. Ну где Вы тут видите “Коммунизм Загоризонтный”? Всё очень просто и понятно. Любой человек, желающий воспользоваться нашими услугами, их получает, внося деньги непосредственно в Фонд. Если он имеет членский билет Изании и счёт в иуе, ему, безусловно, скидка. Если же нет – оплатил, получил своё и иди гуляй. Понравилось - приходи ещё. Хочешь пользоваться скидками – вступай в наши ряды.

Давно была бы очередь

Юстас: - Где на Ю.И. написано, что она не “Властелина” какая-нибудь?

Ю.И.: - Уверяю Вас, если бы на Ю.И. было написано “Властелина”, которая выдаёт за полцены машины, к ней бы уже выстроилась очередь в три километра. И не потребовалось бы никаких гарантий, и народу было бы плевать, что она только что с нар слезла, и на все разоблачения и предостережения плевать. Всё это уже сейчас происходит в каком-то подмосковном дворике – вообще ничего не написано, никаких гарантий, только слух – “Властелина!” – и народу навалом. Неужели не смотрели по ящику – забавный сюжет. “Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад”. А потому что халява.

Это - не наш контингент, Юстас. И сутками просиживающие в собесах, и митингующие с плакатами “Хочу есть!” - тоже не наши. “Наши” снова и снова дают объявления с предложениями своих рук, мозгов, талантов, имущества, они бьют лапками, желая выбраться из болота, и дело Изании – им помочь. Это люди, уже заранее знающие, что идут на риск, (в индустрии объявлений тоже полно жулья, и ни на ком ничего “не написано”), но они всё же рискуют, и это – “наши”.

Я не хочу быть единственным учредителем Фонда, хоть многие и просят, - как раз из-за слишком большой нагрузки и ответственности. Нужно хотя бы человека три: идеолог, финансист и практик. Пассионарии, первопроходцы, бескорыстно преданные делу. Нужна и группа народного контроля над заявками по налу, без которой никто, включая самих учредителей Фонда, наличных на руки получить не может.

Так что, если я, допустим, захочу снять фильм по своей книге, я подам в Фонд заявку, подберу себе добровольцев-компаньонов из числа членов Изании, у которых приличные счета в иуе, затем мы с ними составим смету и передадим в группу народного контроля по поводу возможных сроков перечисления денег в студию.

Во всяком случае, если у нас будет Фонд, я смогу искать спонсора на создание фильма не среди толстосумов, а среди изан, отдав компаньонам по договору соответствующие доли прибыли от показа. И рискуем мы на равных - прочие изане в случае нашей неудачи ничего не теряют.

Кстати, если бы это сбылось, я свою долю прибыли целиком отдала бы на съёмку нового фильма, поместив её в виде иуе до поры, до времени, на свой счёт в Изан-банке. А наличные крутились бы для реализации чьих-то других проектов, пока, глядишь, нашлись бы у меня ещё компаньоны. Разве это не выход для простаивающих годами режиссёров, стареющих актёров? Мы, писатели, хоть книжки можем выпускать, а они?

Юстас: - И нельзя рассчитывать на идеальные условия, частью которых являются идеальные люди. Люди у нас, слава Богу, есть просто замечательные, но не идеальные, и на них к тому же будет давить неидеальная среда.

Ю.И.: - Я вовсе не рассчитываю на идеальных людей, а на тех, для кого деньги – лишь средство реализовать духовно-творческий потенциал. Свой и друг друга. Мы вполне можем, делая членские взносы в Фонд и “доводя до ума” свои внутренние резервы (а их при внимательном рассмотрении окажется немало), взять на сдельную работу на разных условиях мастеров всех насущных профилей. Осуществить в течение какого-то срока среди них “естественный отбор”, свести их друг с другом (например, строителю нужен транспорт, питание, проживание, занятия с детьми – уже получится дешевле), и понемногу запустить Изанию. Им, уже состоявшимся мастерам, у нас будет выгодно (гарантированные заказы). А “саморегуляция” – это конкуренция внутри системы, когда выгадывает специалист наиболее добросовестный и не рвач. Только на практике люди смогут убедиться, что принципы Изании – на просто выгодны, но и воистину являются формулой Жизни. Потому что без них, других, ослепнешь, задохнёшься без крови, захромаешь и вообще рухнешь со всем телом в канаву. Ветхий мир этого не признаёт, вернее, не желает признавать, и потому работает на самоуничтожение.

Юстас: - И давайте договоримся о Могучей Изании. Пусть она будет! Я – за. И все – за. А теперь оставим эту красивую картинку и посмотрим в окно. Где энтузиастов будем брать?

Ю.И.: - Вот я и повторяю: глядеть надо не в окна – там разве что ворон увидишь, а в газетные объявления о предложениях услуг, жилья, изделий, различного оборудования и т.д. Регулярно обзванивать людей, информируя об Изании и выясняя, согласны ли они попробовать с нами сотрудничать и на каких условиях. То есть постепенно формировать базу данных по разным профилям. Сумеем делом убедить уже готовых мастеров в правоте и выгоде Изании – получим энтузиастов. Можно также нанять их для передачи опыта молодёжи, и не только молодёжи, для обучения “наших” разным полезным специальностям, лучше всего на практике (например, вместе строя друг другу дома или ремонтируя автомобили) – тогда мы очень быстро сможем получить свои кадры.

Просто хочу сказать, что энтузиастами не рождаются, а становятся. Как это там у Высоцкого? “Парня в горы тяни, рискни…”

В Советском Союзе хватало трещин, пропастей и лавин, всяких там вредительств-предательств, но всё же это было общество восхождения, чем мне и интересно. И Изания интересна именно как продолжение, преемница общества тех, кто хочет “восходить”.

Игорь: “Раздача книг”: - Ну давайте я попробую передать по нескольким ближайшим библиотекам. А своим знакомым можно раздавать?

Ю.И.: - Можно, но не в собственность. На каждой книжке будет написано: “Фонд Взаимопомощи Изания”. Эта книга продаже не подлежит. Прочти и передай другому”. И адрес нашего сайта, где можно будет узнать о проекте. А впоследствии – укажем и номер счёта будущего Фонда. Это послужит своеобразной рекламой. Так что, ежели согласны поучаствовать, передам Вам для начала пару пачек “Последнего эксперимента” и “Лунных часов”. Дайте знать.

А КРЕСТИТЬСЯ ЕМУ ЗАВТРА НЕЛЬЗЯ…

С крещением долго не получалось. Уж Борис и таблетки свои отглотал, и пошёл на работу, и весна наступила. Однажды совсем было собрались к отцу Герману – попостились, приготовили чистое бельё, завели будильник, чтоб встать пораньше. Борис уже давно похрапывал, я читала “Свет невечерний” Сергия Булгакова, свернувшись в старинном кресле.

И вдруг…

- А креститься–то ему завтра нельзя.

Я уже знала этот Голос - вроде бы во мне, но не от меня исходивший.

- Но почему, Господи?

- А ты подойди и спроси: зачем ты креститься идёшь?

Я встала, растолкала, спросила. Борис сквозь сон пробормотал:

- Чтоб ты от меня не ушла.

Всё стало ясно. Я отключила будильник и легла спать.

Произошло это уже в мае, как -то само собой. Просто в одно воскресное утро он положил в сумку приготовленное чистое бельё и сообщил, что идёт креститься. Я не стала ничего уточнять.

Возвращался он от отца Германа… - не могу сказать, чтоб совсем другим человеком, хоть та семейная буря и улеглась. Искушений нам предстояло достаточно – но уже совсем иного плана. Одно бесспорно– из купели Борис вышел верующим. Его замечательная фраза, высказанная “до того”: “Бог, конечно, есть, но я в Него не верю” обернулась теперь фанатичным упованием на чудо с Небес – вот сейчас, немедленно, по щучьему велению. И Господь посылал ему в утешение эти чудеса, как настрадавшемуся непослушному ребёнку, обжёгшемуся об утюг.

Подходя к станции, мы издали увидали электричку, но я сказала, что бежать ни к чему, потому что по расписанию наша ещё нескоро, а эта наверняка мимо. Однако Борис вдруг заявил, что нет, это именно “наша” электричка, и понёсся. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Мы скакали через колдобины, на бегу переругиваясь.

- Она остановится, остановится, - твердил он.

Запыхавшись, взбежали на ступени платформы. Электричка приближалась. Не так быстро, чтоб мимо, но и не так медленно, чтоб окончательно затормозить.

- Остановится, остановится, - повторял Борис.

До сих пор не понимаю, что это было. То ли машинист услыхал его молитвы, то ли действительно сам Господь, но чудо произошло. Неизвестно откуда взявшаяся электричка, абсолютно вне расписания и совершенно пустая, вдруг замедлила ход, и прямо перед нами гостеприимно раздвинула двери.

- Погоди, может, она не туда…

- Туда, туда! – торжествующе орал он, запихивая меня в тамбур, - Я просил, и Он услышал!

Теперь уже я молилась, чтоб всё так и было. Волшебная электричка мчалась мимо подмосковных дач в нежной майской зелени, тормозила на каждой станции, сажала изумлённо осчастливленных пассажиров, тоже недоумевающих, откуда она взялась, и Борис всякий раз победоносно на меня поглядывал, с трудом удерживаясь, чтоб не объявить всему вагону, кто виновник этой счастливой случайности в железной закономерности, установленной МПС.

Зато в Москве случился скандал. Борис поведал, что свекровь, увидав на шее сына крест, побелела и потребовала, чтоб тот его немедленно снял, иначе она умрёт. При этом вид у неё был такой, что свою угрозу она намерена сию минуту выполнить. Испуганный Борис повиновался и положил крест в карман.

Мне его рассказ не понравился. Я сказала, что устами матери говорил бес и снимать крест не следовало.

- А если б она действительно умерла?

- Глупости, это - духовная брань. А потом сказано: “Кто любит отца или мать более, нежели Меня, тот не достоин Меня”. Вот пойдёшь на исповедь, обязательно покайся.

Борис не возражал. В результате - ещё одно чудо. Через пару недель мы отправились на исповедь. Немного опоздали – отец Герман уже начал проповедь, которой обычно предварял таинство. Из-за приоткрытой двери филипповского придела мы услышали:

- А некоторые ещё вот что делают: крест с шеи снимают да в карман кладут…

 

B БЕСЕДКЕ С: Игорем Игнатовым, Игорем и Л. Хачатуровым

Жатвы много, а делателей мало

Игорь Игнатов: - Игорь совершенно прав. Тот этап, который описывался частенько как “первый” или “экономический” – на самом деле, этап уже довольно “продвинутый”. Прежде чем выйти на него, надо проделать непростую работу, в которую должны быть вовлечены не нервные “выживальщики” и не капризные потребители, а энтузиасты, которые будут работать просто для того, чтобы “поставить” Изанию”.

Ю.И.: - Вот именно, потому и ждём-с. Нужны организаторы, “делатели”. И ещё отыскать бы трёх лидеров-аскетов, учредителей Фонда: финансиста, практика-организатора “на все руки” и идеолога. Но с лидерами-аскетами вообще в мире напряжёнка. Может, ребята, освоим метод клонирования?

2002-04-16

Игорь: - По поводу инициативной группы. В интернете, на мой взгляд, можно найти сотню-другую человек, согласных принять участие в таком проекте. Только на форуме Кара-Мурзы можно найти до сотни человек, вполне способных понять нужность и необходимость Вашего, Ю.И., начинания. Конечно, здесь нужно авторитетное лицо, гарантирующее сохранность фонда своим авторитетом. Здесь можете подойти и лично Вы или кто другой, например, сам Кара-Мурза.

Ю.И.: - Ловлю Вас на слове, дерзайте, ищите, надеюсь на помощь. Ну а учредителей, считаю, должно быть не меньше трёх – мало ли что! Сергей Георгиевич в курсе Проекта, мы договорились в принципе, что вернёмся к нему, когда будет повод для практического разговора. Ну а я со своей стороны, как Вы предложили, готова предоставить Вам для рекламной раздачи свои книги и описание проекта “Изания”. Можете и сами скачать с форума и сайта всё, что покажется нужным для дела.

Кстати, мы пока вполне можем начислять нашим организаторам зарплату в иуе с перспективой расплатиться услугами или наличными, когда Изания заработает. Будет и материальный стимул.

2002-04-16

А бегемоты у нас хорошие

Л.А. Хачатуров: - Вообще-то я этой публикации не поверил.

Ю.И.: - Я тоже. Меня заинтересовал просто отрывок насчёт лидеров, потому что имеет прямое отношение не только к Изании, но и к перспективам человечества вообще. Из личной практики убедилась: бегемота из болота надо тащить, сам не вылезет! А бегемоты у нас хорошие, жалко их.

2002-04-16

Игорь Игнатов: “Недавно вернулся из субтропических лесов. Там тоже весна. Вечнозелёные дерева и кустарники полезли в рост, листопадные тоже. Зацвела в лесах магнолия крупноцветная (Магнолия грандифолора), которая, я уверен, хорошо знакома Вам по JBK и Гаграм. На меня эта магнолия навевает ностальгию по СССР.

Первое место в мире, где я её увидел и свыкся с ней в нежном пионерском возрасте, была Ялта… Кто бы мог знать тогда, где и при каких обстоятельствах я с ней свижусь да ещё буду изучать, как “plant ecologist”…

Спасибо за Ваше длинное письмо. Я очень люблю читать Ваши длинные письма. Грустное оно. Вы знаете, я (как, наверное, и Вы) презираю тупых и “трезвых” обывателей, предавших Советский Союз. Но я почему-то не могу питать схожие чувства по отношению к таким бедолагам, которых Вы описали. Казалось бы, тут самое место сказать: “Ну вот, эта-то пьянь и похоронила СССР”. Но нет, не получается у меня такого сказать. Вопреки всей логике, сердцем чувствую, что нет тут их вины. Я периодически выступал на Форуме КМ с критикой “быдла”. И удивительное дело – у меня некое мистическое чувство, опять-таки, вопреки всякой здравой логике, что не принадлежит этот вот бедолага – как бы он ни был виноват перед своей матерью и собой лично – к категории этого самого “быдла”. Быдло – это те, кто выходили, любопытствуя, с колясочками поглазеть на зарево над Домом Советов в 1993 и те, кто выходил позже, в 2000-м и 2001-м с лозунгом “хотим жрать” к владивостокской мэрии. Но не этот бедолага, живущий вне пространства и времени, где-то в незнакомой, но такой знакомой подмосковной деревеньке, “рядом с лесом”.

Как-то просветлело на душе после Вашего письма. Захотелось поехать туда и придумать что-то для этих людей, сделать что-то…Вот Вы говорите, что Изания должна быть как бы “везде”, растворена, размазана по пространству, а Ваше-то письмо показывает, что она вполне может и даже должна иметь фиксированные точки приложения сил, прицепку к местности.

Опираясь на такие точки, она позже и взрастёт, переплавляя человеческие сердца. Почему бы не попробовать начать что-то делать на основе Вашего посёлка. Вы в письме и сами программу набросали. Стимулировать развёртывание Изании, как системы, могут весьма разнообразные проекты. Быть может, даже не с экономической системы надо начинать, а с помощи таким бедолагам и их родителям. Я в 90-м немного поработал в приюте для бездомных животных – тогда ещё, в относительно благоустроенное время, хотя и уже со свинцовыми тучами на ближайшем горизонте. Я знаю, какую колоссальную работу вершит в сердце и сознании сострадание.

Для меня, по крайней мере, Ваше последнее письмо является куда более мощным духовным стимулом к развёртыванию Изании, чем самые привлекательные экономические схемы.

(Всё правильно, дорогой Игорь, но и тут, и там, нужны делатели ! Ю.И.)

По поводу схем, кстати. Пришла пора серьёзно обговаривать оные со специалистами. Аудитория выдохлась. Что могли – сказали. Меня, кстати, очень насторожил факт, что никто почти до сего момента не высказал элементарнейшей вещи: почти любой обмен трудом, не говоря уже о денежных расчётах, налогооблагаем. Следовательно, придётся очень крепко думать, как: 1) Либо избежать контактов с Вампирией. 2) Либо максимально упростить их, дабы избегнуть возможности штрафов. Не надо будет никаких братков, Юлия, с разноцветными фарами. Придут две толстые скучные тёти и насчитают таких штрафов, что пустят Изанию по миру. Надо очень детально проработать вопрос “how far we can go” в смысле всех этих иуе и обмена трудом. С моей точки зрения, надо исходить из того, что основным обеспечением валюты Изании будет человеческий труд. Надо будет продумать, как накапливать результаты нашего труда внутри системы. Без налогов, мне думается, не обойтись. Надо, чтобы они были простые.

По поводу книг. По совету Андрея, я зашёл на “narod.ru” и там залез в Ваш многотомник. Перечитывал вторично. Понравилось значительно больше, чем в первый раз. Да и в первый раз мне в общем-то понравилось…

Поделюсь некоторыми моментами. Всё-таки, на мой взгляд, диалоги в “потусторонке” (ангелы- хранители и губители) - трудно читать. Всё там правильно по существу “хранители” говорят, но по форме накат слишком тяжёлый идёт. Мне понравилось начало, провал в потусторонку. А потом я честно пытался читать, но не мог. Читал начало каждого диалога, а потом просто перескакивал на “историю жизни”. Это было для меня самым интересным.

Самыми трогательными и захлёбными были для меня раннее детство и молодость героини. Война, 50-е годы…Заинтриговал этот Денис. Интересно, а кто был прототипом? Или это полностью вымышленный персонаж. Этот вопрос меня очень заинтриговал. Это один из самых лучших сюжетов книги. Фрагмент с “замёрзшим”, со статьёй-разоблачением и обратным разоблачением – блестяще! Я читал всю ночь, забыл, что назавтра лекции, ничего не подготовил, а потом вольно импровизировал. Не мог оторваться! Понимаю, что “stupid question”, автор имеет право на 100 %-й вымысел, но этот вопрос у меня и сейчас сидит в мозгу – был ли прототип и чем он занят сейчас? Ваш муж, я так понимаю, на Дениса явно не похож. Уж извините за такой вопрос в лоб.

Собственно, читая об этих злоключениях с Денисом, я живо вспоминал дорогое застойное время (ни для меня, ни для страны оно застоем не было – только для дюжины тогда несостоявшихся первопроходцев). У меня тоже были противоречивые друзья из “золотой молодёжи” – какая-то ностальгия проснулась. Очень странная, специфическая. Ушедшая юность, Парк Горького, прогулки там после школы в 1980-м, 1981-м, когда был в 9-м, 10- классе. Эпоха была, конечно, уже другая, но там была та же магия. Очень странная магия. В Вашем случае она просто сильнее.

Да я и сам был слегка “серебряным” (на золотого, видимо, не тянул) – “система Внешторга”, так сказать, правда, без антисоветчины. Благо родители - изначальные провинциалы. Когда у героини Вашей проходило действо с Денисом, мама моя как раз училась (или поступала) в финансовый. Потом работала с начала 60-х. Отец прожил лет восемь в Египте, строил Ассуан, потом участвовал в процессе послевоенного (после 6-дневной войны) урегулирования и укрепления режима Насера. Те годы, хотя я в них и не жил, мне почему-то близки. От них у меня остались реликтовые ассоциации с высотным зданием на Смоленке (МИД), иностранными классическими фильмами 50-60-х, которые там показывали в клубе и на которые я протаскивал моих беспропускных товарищей. Удивительное было время, какое-то “смешение пластов”. Я как будто сам жил в 50-е и 60-е.

Меня очень волнует тайна человеческой судьбы, особенно ранних, детских лет. Мне была очень близка та часть книги, где Вы описываете воспоминания о детских и юношеских годах Иоанны. Когда я был совсем маленький, мы жили точно в таком же (ну, может, не совсем таком) доме. Старом, ещё довоенном. Двухэтажном, ярко-охряном, почти жёлтом, с густо-коричневыми дверьми и полами. По-моему, на них даже были ромбы!

Только было это в Москве, тогда ещё на окраине – на Нагорной. Рядом долина реки Котловки, остатки старых дубово-кленово-липовых лесов (на склонах оврага) с деревьями, история которых прослеживается с середины 19 века (бывшая усадьба), обширные, пышащие зноем поляны и бурьяны с голубыми цветами цикория – всё то же, что Вы описывали или не описывали, но наверняка видели и помните.

Так что, хотя эти воспоминания относятся к гораздо более позднему периоду (родился я в 64-м, а жили мы в том доме включительно по 68-й год, да и потом переселились в 12-этажку всего в метрах 60-ти от нашего старого дома), воспоминания Иоанны я читал, как свои собственные.

Читал, как после войны она уже девушкой подошла к старому своему дому – и видел свой старый жёлтый дом с коричневыми дверьми и деревянными крашеными полами. Воспоминания не из прошлой, а из позапрошлой жизни…

А вот описания круга “tv. интеллигенции” мне читать было тяжело.

Что-то бесконечно чуждое. Об этой стороне советской реальности я подозревал, даже знал, что она существует, но никогда не сталкивался.

Их “modus vivendi”, переживания, логика – были и остаются для меня чем-то инопланетным. Это при том, что родители “ездили” и я был, что называется, “eхposed” с младых ногтей. В детстве меня за границей другие вещи влекли – бассейн реки Амазонки, экваториальная Африка, пропавшие экспедиции, исчезнувшие цивилизации, влажнотропические леса, тропические животные, деревья и насекомые (часами я проводил у их коробок в музее МГУ на Моховой, рядышком с вашим журфаком, где мы, кстати, проходили “военку”). Сами понимаете, мне эту мающуюся зыбкую породу советских интелей постигнуть невозможно. Что ребятам не хватало и почему не хватало – для меня до сих пор загадка. Я мрачно подозреваю, что тут скрыта какая-то биопатология. Более свободной и прекрасной страны, чем та, в которой мы жили, я не могу себе представить. Не могу представить и более беззаботной и потенциально насыщенной жизни. Ведь жили мы, как птахи Божии -где и когда это на Земле ещё было, где и когда ещё повторится.

Меня как-то было заинтересовала интрига с этим “художником” (кто, интересно, прототип, опять-таки), но Вы её не развили. Была ли суть в том, что он “узрил нездешними глазами” вторую Иоанну, которая оторвалась от первой и превратилась как бы в дух в момент “бегства в Москву”? Сцена падения? Душа-монада, сокровенное приближенное к Господу “Я”, наблюдающее за омирществлением и “сползанием в мир” второй половинки, прежде с ней слитой? Проблема здесь в том, что Вы не дали никаких намёков в той сценке в электричке. Вы-то возможно что-то и помнили (всё время ставлю Вас на место Иоанны, хотя и понимаю, что это грубая наивность), но читатель-то об этом так и не узнал. В результате, вроде мистика какая-то, потенциально интересная часть, но она так и осталась нерасшифрованной.

В общем, извините за долгое письмо. Воспоминания из другой жизни привалили.

Передайте привет Андрею. Мне нравится, как он ведёт Форум. Вот есть же люди. Значит, будет дело.

Я больше опасался свою чрезмерную восторженность выставлять на Форум. Наверное, не надо это. Она только в среде “своих” уместна, а там имеют место попытки анализа, народ разный, а я, как зайчик-попрыгунчик…Да и рано восторгаться. Сейчас требуется невозмутимое (даже в случае успеха) упорное делание.

Извините меня также, если я слишком по Юстасу недавно “прошёлся”.

Задним числом думаю – наверное, не следовало бы. Уж очень рассердил он меня. Ну сколько можно трепаться про какую-то клоповью “выгоду”. Ну какая “выгода” там может быть в таком низком смысле – а особенно на первом этапе. Да и видно же, что ломанье это всё с его стороны, игра какая-то подростковая. Искал бы выгоды по жизни – не шлялся бы по форумам Изании. Другого хочется душе человеческой, а обнажить её, душу, страшно – вдруг засмеют или воспримут “несовременным”. Интельские комплексы, одним словом…

Прощаюсь. Не пропадайте, Юлия. Да хранит Вас Бог и да поможет Он Вам в Вашей многотрудной работе. Святое дело Вы делаете – keep the flame!

Подумайте насчёт консультации со специалистами. Был бы я там, я бы за это дело взялся. А так – хоть напоминать буду. Без идентификации области определения функции мы дальше не двинемся. Оторванные от юридической реальности умствования имеют предел своей эффективности”.

2002-04-17

ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ…

(начало восьмидесятых)

Потом начались главные чудеса. Нашу потерпевшую крушение семейную лодку вдруг вынесло на безмятежный берег с золотым песком и безоблачным небом. Помню, как совершенно искренне молилась о сопернице с новорождённой дочкой, чтоб даровал им Господь мир и счастье. Однажды она, соперница, приехала к нам на дачу, спросила Бориса. Я угостила её чаем с клубникой и деликатно оставила их вдвоём, удалившись полоть грядки. Эти мои поступки, сбивающие с толку домашних, вызывающие у них то ли разочарование (мордобитие не состоялось), то ли восхищение, давались мне безо всякого труда – похоже, я действительно умерла для вражды и ненависти. Но, как потом выяснится, только к врагам личным.

Борис проводит её на станцию, а, когда вернётся, сообщит, что она приезжала спросить, всё ли между ними кончено, потому что есть человек, который предлагает ей руку и сердце. Получив свободу, она вскоре действительно удачно выйдет замуж. Потом обнаружится, что подрастающая девочка – вылитый этот самый Юра. И вообще, как отрезал тогда отец Герман: “Нет никакого ребёнка!”.

Теперь мы ходили на исповедь вдвоём – то к отцу Герману, то к отцу Владимиру, который отнёсся к “самовольному” Борисову крещению неожиданно спокойно, даже с некоторым облегчением. “Я не говорил Борису, чтобы уходил к той женщине, это не так”, -

как-то сказал он мне, будто оправдываясь. Я промолчала – для меня это действительно не имело никакого значения, я всё равно слушалась того духовника, чьё мнение в данный момент совпадало с моим.

А девятнадцатого ноября он нас обвенчал в подмосковном деревенском храме. С тех пор мы отмечаем не шестое (когда расписались в 1958 году), а именно 19 ноября. Венчались в подмосковной церкви, ещё с такой же средних лет парой. Приехали на своей машине. Всё было очень торжественно – прекрасный хор, длинные витые свечи и венцы из Кузнецов, где прежде служил отец Владимир. Он благословил нас иконой Одигитрии-путеводительницы и сказал напутственную проповедь о первом чуде Господнем - превращении воды в вино. Пожелав нам, чтобы милостью Спасителя испорченное вино нашего брака вновь обрело аромат и крепость…

- А ты, Юлия, желаешь ли взять в мужья раба Божия Бориса? – услышала я будто сквозь сон. Зная, что надо ответить: - Да, честный отче.

Но почему-то молчала, не в силах произнести ни слова. Наступила неловкая пауза. “Да, честный отче”, - потеряв терпение, подсказал отец Владимир. Я машинально выдавила нужный ответ, язык не слушался. Все с облегчением вздохнули.

До сих пор не ведаю, что это вдруг на меня нашло. Может, воистину “браки совершаются на небесах”?

Наша жизнь постепенно стабилизировалась, и я с новыми силами взялась за “подвиги” по перевоспитанию “алконавтов”. Кроме Димы Шельгова и Толика Трыкова были ещё: Артур Скавронский, Нина Глотова с бой-френдом Сашей, Вася Яковцев и Лиля, мать моей крестницы Натальи. Но всё по порядку.

Нина Глотова была дочерью соседки через дорогу. Симпатичная, способная, начитанная - всё при ней, она прежде работала в каком-то КБ. Потом какая-то неудачная любовь, стала понемногу спиваться. С работы выгнали, дома скандалы, загремела в ЛТП. Вернулась озлобленной, уже законченной алкоголичкой. На работу, разумеется, не брали, а тут ещё мать отказалась прописывать…Короче, ушла Нинка бомжевать в окрестные леса с таким же бедолагой Сашкой. Сашку в своё время подозревали в ограблении дачи. Не помню, то ли улик не нашли, то ли немного уже отсидел… Но паспорта у него тоже не было, прятался от милиции.

Построили ребята шалаш, натащили всякого тряпья, кастрюлю да чайник, сдавали бутылки, лазили по садам-огородам и вообще промышляли, что где плохо лежит. Летом ещё ничего, но наступила осень, задождило, потом и подмораживать стало по ночам. Однажды, гуляя в лесу с собакой (уже первые белые мухи летели), я встретила их, обмотанных какими-то шинелями и одеялами, и испугалась – ну прямо “разгром немцев под Москвой”.

Они поначалу от меня шарахнулись, но затем, признав, не то чтоб стали жаловаться – всё вроде бы на юморе, однако какой уж тут юмор…Нинка вся синяя, полусогнутая - почки застудила, Сашка надсадно кашляет, взгляд затравленный…

- А дальше-то что, когда снег ляжет? На вокзал?

- Не, там живо мусора заметут, - пугается Сашка, - Лучше уж как медведи, в спячку.

- Нет, ребята, так нельзя. Живите у меня, но с одним условием – не пить.

Поклялись. Помчались радостно собирать вещички, а я - подготовить Инну и Толика к приёму гостей.

Отмылись, отъелись, подлечились. Стали думать, как быть дальше. Сашку я устроила в ЛТП на добровольное лечение – после справки здесь обычно помогали с документами и трудоустройством. Ездила к нему регулярно, возила передачи, ну и, разумеется, вела душеспасительные беседы. Думаю, они оба всерьёз меня не принимали, называя между собой “блаженной”, но терпели. А Нина тем временем помогала нам печатать на машинке духовно-просветительские брошюрки, читала Владимира Соловьёва (которого, кстати, одолела и поняла достаточно глубоко), ходила в храм к отцу Герману, принимающему в судьбе этой пары живое участие, как и во многих моих подопечных.

Потом Нинка затосковала и запила. Я никак не могла понять, почему она часто “под мухой”, хотя в доме нет ни капли спиртного, а из дому она не выходит, боясь, в первую очередь, матери, которая обещала её сдать в милицию. Однажды ранним утром рождественского поста мы с ней отправились в храм причащаться. По дороге Нина отстала, сказав, что у неё расшнуровался сапог. А когда меня догнала, я остолбенела - она была в стельку. Не просто под мухой, а именно в стельку. На все упрёки лишь отнекивалась и хихикала. В электричку она всё же вползла, но я демонстративно пересела в другой вагон и отправилась на исповедь одна.

Явилась Нина лишь поздно вечером, сказав, что вместе с электричкой моталась в отключке до Москвы и обратно, затем попала в депо, откуда её вызволила уборщица из закрытого вагона. Нинка клялась, что больше подобное не повторится, винила во всём бесов и призналась, что пила “блошку”, который обнаружила у меня в чулане. “Блошкой” именовался стеклоочиститель ядовито-голубого цвета в двухсотграммовых бутылочках с надписью БЛО.

“Блошку” я заперла в секретере вместе с документами, а заодно и одеколоны, духи, всякие содержащие спирт лосьоны и капли. Ничего не помогло – вскоре Нинка опять сбежала, попала в милицию, а оттуда и в ЛТП на принудительное лечение. Тем временем вернулся вроде бы излечившийся Сашка, однако, узнав о печальной судьбе своей подруги, тут же сошёл с орбиты. Временами появлялся то у меня, то у отца Германа, мы давали ему на еду и одежду, но он всё пропивал. А там и лето наступило, излечившуюся Нинку приняла оттаявшая мать, но следом явился Сашка, начались пьяные драки. То старуха, то Нинка вопили на весь посёлок, соседи, кто посмелее, приходили разнимать. Милицию не вызывали – потом ещё подожгут…

Как-то утихомиривать их пришлось мне. Конфликт разгорелся из-за Сашки, которого бабка видеть в доме не желала. Картина была удручающая. Сашка с рассечённой об угол стола бровью вытирал скатертью кровь, повторяя, что “упал сам”, а дочь с матерью, стоя рядом на коленях перед иконами, насылали на головы друг друга проклятья и кары. Я опять забрала недоделанных к себе, наутро повела в храм. Отец Герман был очень серьёзен.

- Нина, не дури, за тобой смерть по пятам идёт, - вдруг изрёк он. У меня мурашки по коже побежали.

Дома Нина сказала, что Царствие Небесное, может, и неплохо, но пока она хочет на этом свете порадоваться. Помню, как меня поразило это её “порадоваться” – ну что может быть отрадного в такой собачьей жизни?

Отец Герман собирался их повенчать, я купила недорогие колечки. Потом Нинка рассказала про плохой сон – будто ходят они с Сашей в храме по кругу, а кольцо на её пальце рассыпается в прах.

Кольца эти до сих пор лежат у меня в ящике письменного стола.

Наступили тёплые дни, и парочка опять отправилась в бега по окрестным лесам.

Предсказание отца Германа сбылось буквально. Утром Нина шла по путям к станции, торопясь к открытию магазина, Сашка – следом. От платформы отъехала встречная электричка, проезжающий мимо машинист сделал Сашке знак из кабины – оглянись, мол. Сзади приближался скорый. Сашка сошёл с пути и стал орать Нинке – но та ничего не слышала из-за шума электрички. Тогда Сашка побежал к ней, однако было уже поздно.

По идее, это была его смерть, а не её.

Спустя несколько дней Нину похоронили. Она была в моём чернильного цвета костюме, который я когда-то пошила в литфондовском ателье. Поехала в храм её заочно отпевать, больше некому, а в мыслях одно – не останови я тогда их октябрьским студёным вечером, не забери к себе “спасать” – может, всё бы сложилось иначе… Но история не знает сослагательного наклонения.

Мне тогда за многих доводилось подавать в церковь на отпевание – у родни покойников то не было средств, то желания. Помню, посадила на своём поле за пределами участка специально выписанную элитную картошку, зацвела она нежно-розовым цветом на удивление всем очень рано. А тут, как раз на Петра и Павла, возвращаясь из храма, заглянула – одни привядшие стебли валяются. Расстроилась, конечно, но взяла себя в руки и “совершила подвиг”, простив в душе обидчиков и помолившись, чтоб Господь отпустил мне мои грехи так же, как я им прощаю.

Через несколько дней являются местные знакомые алкаши: “Хочешь, скажем за бутылку, кто твоё картошку выкопал?”

Согласилась более из любопытства, чем из мести.

- Сталин.

Это не хохма. Был у нас в посёлке отпетый бандюга и уголовник с таким именем, я его знала через Толика, а он знал меня, потому что отпевала я его мать Фросю и даже читала над ней Псалтирь. Несчастная Фрося была парализована и лежала в только что выстроенном кирпичном доме, на который претендовал “Сталин”, но в котором мать с отцом его ни за что не желали прописывать. Сталина все звали просто Славкой.

Так вот, то ли Славка этот устроил со злости поджог (часто грозился), то ли что ещё, но комната, где лежала Фрося, выгорела от якобы замыкания в электронагревателе, а сама она от тяжёлых ожогов скончалась. Я приняла участие в её посмертной судьбе, потому что незадолго до несчастья она просила меня принести ей из храма крестик и вообще с большим интересом слушала “о вечном”, когда я приходила навестить болящую.

То про вечность, то про картошку…Славку я встретила случайно на улице. Он бил себя кулаком в могучую волосатую грудь и клялся, что понятия не имел, что эта картошка – моя. А я благородно сказала, что было бы куда хуже, если б он лишил последнего куска многодетную семью, вроде Донских. Так пусть уж даст слово, что будет в дальнейшем выкапывать именно мою картошку, - у меня дети по лавкам с голодухи не плачут.

Такая вот получилась умилительная сцена. Потом Славку в этом доме прирежут дружки-собутыльники, я его тоже заочно отпою в храме в день похорон. И когда со всеми необходимыми атрибутами, которые следовало опустить в могилу вместе с покойным, буду возвращаться со станции, встретившийся парень на мотоцикле сообщит, что процессия уже отбыла на кладбище, что ни про какое такое отпевание никто не упоминал, но за пару бутылок он берётся догнать автобус и доставить конверт лично “Сталину” в гроб. На том и порешили.

И Лидия Ивановна, Нинкина мать, трагически погибнет через пару лет в автокатастрофе, за каким-то лешим отправившись на рынок за валенками в соседний город на машине зятя. Помню, как накануне вечером, перед праздником (1 Августа, день памяти Серафима Саровского), она попросит с непривычной серьёзностью:

- Ты уж там завтра в церкви помолись за меня...

Я, кивнув, отшучусь. Кто же знал…

Ну а с Сашкой вышло иначе.

 

B БЕСЕДКЕ С: Л. Хачатуровым, Андреем и Игорем (С.К-М)

Есть ли свобода воли у бегемота

Л. Хачатуров: - Ю.И. написала: “…бегемота из болота надо тащить, сам не вылезет!”

При всей моей любви к бегемотам, как мне кажется, если силком тащить, то можем нарушить свободу воли бегемота. Другое дело, если бы бегемот просил вытащить. “Караул! Тонем! Погибаем!” – кричал…Но вроде ситуация обратная - “а ну разойдись! Пустите меня обратно в моё любимое тёпленькое болото!”

Разбежится, прыгнет, аж брызги из болотной жижи во все стороны полетят. А тащильщики, облепленные этими брызгами, будут скорбно стоять на берегу, заламывая руки…

2002-04-17

А если не замахиваться на Вильяма нашего, Шекспира?

Л.Хачатуров: - После того, как Изания выберет способ правовой репрезентации и засветится в различных государственных органах, государство начнёт размышлять, как бы у вышеупомянутой Изании отобрать че-нибудь. И пабольше, пабольше…

Когда Дизраэли спросил у Фарадея, мол, что это за такое электричество он открыл, то Мишка Фарадей ему так прямо в лоб и ответил, что независимо от того, чем является электричество, Дизраэли придумает, как с него брать налоги.

Пока я вам буду ремонтировать компьютеры, а вы мне за это стирать рубашки, то, конечно, государство достать нас не сможет. А вот как только мы начнём перемещать купюры, то государство претендует на контроль над любым перемещением и взятие соответствующего налога с них.

2002-04-19

Л. Хачатуров: - Игорь, кратко напоминаю Вам историю данной нитки дискуссии:

Ю.И. сказала, что надо из болота тащить бегемота.

Понятно, что и болото и бегемот были аллегорическими. Как бы под болотом подразумевалась наша действительность, под бегемотом – наш многострадальный народ.

Но я спросил, а как быть со свободой воли аллегорического бегемота-народа?

Тут встрял некий Александр и начал защищать бегемота от “насилия”, угрожая неким “барином”. Я понял его так, что он за то, чтобы бегемот оставался в болоте, прокомментировал это. После этого встряли Вы и начали нести откровенную “пургу”. Ваш страх перед пресловутым “барином” заставляет вас выплеснуть с водой ребёнка.

Чтобы вылезти из болота, надо напрячься, организоваться, что скорее всего приведёт к появлению некоего организующего начала, которое скорее всего будет воплощено в некоем Вожде или Царе, которого бегемот должен будет слушаться. Сейчас свободы нет. Более того, сейчас в России и народа нет. Есть гибрид населения с электоратом. “Общество Потребителя”, о котором так долго говорили большевики, наконец, создано! Поэтому сейчас не “барина” надо бояться, а того, что “болото” нас и наших детей окончательно “обегемотит”.

2002-04-24

Да суньте свой транспарант в …

Андрей - Игорю (К-М): - Опять Вас понесло. “Тоталитаризм”, “Народ вправе!”. Идите кликушествовать к музею Ленина, там публика подходящая.

Насчёт того, что законодательство должно быть переделано – это что, ваш указ правительству, что ли?

Оставьте ваши рассуждения о том, как всё должно быть, и рассуждайте о том, как оно есть сейчас.

Есть действующее законодательство, и есть реалии того, как оно выполняется. И вопрос форума: как к ним приспособиться и одновременно найти выход.

2002-04-24

Л.Хачатуров: - Нам всем предстоит преобразиться. Изания сможет послужить своеобразным реабилитационным центром, где население будет превращаться в народ.

2002-04-25

Вопрос форума - не как “к чему-то приспособиться”

Игорь (ФКМ): - Первый раз слышу, что следует обсуждать “как оно есть сейчас”. Мой ответ – приспособиться к нынешнему устройству государства российского никак нельзя для широких слоёв населения в принципе. В моём понимании – Изания – это есть способ существования вопреки нынешним реалиям. При этом предлагается отнюдь не революционный способ что-то решить, а эволюционный способ дополнить уже имеющееся. Властям всё равно надо будет как-то решать проблемы холодных и голодных бунтов. Почему бы не предложить им решение?

2002-04-26

Л.Хачатуров: - Но ведь товарищ с улицы оплатит государственными деньгами. А значит, именно эта операция по перечислению государственных денег будет обложена налогами. Далее. Допустим, товарищ оплатил транспортную услугу. Бензин и прочие ГСМ вы будете покупать на изанские деньги? Правильно, на государственные. То есть, с точки зрения государства, возникает доход и расход.

2002-04-29

Игорь (КМ): - Какие налоги государство может сдирать у организации, замкнутой сама на себе, – т.е. и производство, и потребление идёт только внутри её участников? Налог на прибыль взимать нельзя – прибыль – рыночная категория, образуется только при продаже на рынке за государственные деньги. Налог на доход-расход – только небольшую часть, складывающуюся из обмена Изании с внешним рынком – вряд ли он будет составлять более 10 % всех потребностей Изании. Налог на имущество – да, но и только. Вот и представьте себе ситуацию, когда организация закупает средства производства, землю, право на разработку месторождений на первоначальные взносы и пожертвования участников, а потом с этих средств производства показывает российскому рынку большой кукиш и начинает обеспечивать потребности только (за небольшим исключением) своих членов. У такой организации перед всеми прочими рыночными получается огромное преимущество – она работает не ради прибыли, а ради обеспечения потребностей её членов, причём безо всяких государственных денег (иуе – просто долговые расписки администрации Изании.

В результате государство по закону сможет сдирать с неё только малую толику на имущество – и кое-что с немногочисленных актов обмена Изании с внешним рынком, на общих основаниях, как со всякой другой. Для этого необходимо и достаточно создать центральное ядро средств производства, находящихся в коллективной собственности всех членов Изании – это и должно быть тем самым “саморегулирующимся” ядром, про необходимость которого тут говорили. Ядро коллективной собственности, обслуживающее и производство и конечное потребление всех участников Изании – позволит уйти от большинства государственных налогов на совершенно законном основании, что, вкупе с плановостью производства, создаст невиданную для рыночных предприятий экономическую эффективность. При этом все участники Изании легко смогут понять, что независимость почти всех производственных и распределительных цепочек Изании от рыночной конъюнктуры (поди – продай произведённое) и финансовых пертурбаций (дефолты, инфляция и прочее) – создаст лично каждому материальное обеспечение и уверенность в завтрашнем дне.

2002-04-30

А долговые расписки – это мысль!

Андрей: - По-моему, Игорь выдал отличную идею.

“ИУЕ – просто долговые расписки администрации Изании”

Если оформлять взаимоотношения между участниками как возврат долга, сможет ли это облагаться налогом?

Если я официально дал что-то Изании, поднимется ли у кого-ньть рука обложить данью возврат этого долга? Фактически ведь передачи ценностей не произошло. Т.е. если документально это выглядит так: изанин пишет бумажку, что даёт (как бы) Изании в долг большую сумму. Изания при оказании им услуг выдаёт ему соответствующую его труду порцию услуг, товаров, или, там, продуктов, сопровождая это бумажкой о том, что возвращает часть долга.

Боюсь, однако, что сейчас Л.А.Хачатуров, не дрогнув сердцем, выдаст неумолимую цифирь налога, предназначенного государством как раз для регулирования долговых отношений граждан.

2002-05-05

ЧУДЕСА ПРОДОЛЖАЮТСЯ

(начало восьмидесятых)

Несмотря на все эти катаклизмы, на личном фронте всё у нас было вроде безоблачно.

Родственники опасались, что у воцерковлённого Бориса будут неприятности по службе (он был, к тому же, партийным), но Господь хранил. Как-то мы поехали перед чистым четвергом собороваться на квартиру одной из духовных чад отца Владимира. Народу было много, помогали батюшке ещё отец Димитрий Смирнов и отец Аркадий. Закончилось всё очень поздно, метро закрылось, и мы предложили развезти батюшек по домам на нашей машине. Искушения начались сразу же, как только Борис, не вняв совету отца Владимира не ехать через Центр, помчался по площади Дзержинского. Как раз у здания Лубянки раздался милицейский свисток.

- Вот к чему приводит непослушание, - сокрушенно вздохнул отец Владимир, готовясь к худшему. Но ничего не произошло – Борис переговорил с инспектором и вернулся. Оказалось, свистели вовсе не ему.

Двинулись дальше. Отца Владимира благополучно доставили домой, но затем в машине стало что-то погромыхивать и потрескивать. С грехом пополам отвезли и отца Аркадия, ну а уж на Ленинском проспекте, по дороге к дому отца Димитрия, машина и вовсе словно взбесилась. Под оглушительный треск и лязганье отец Димитрий выскочил из неё, замахал руками на наши уговоры, что “может, исправим”, и помчался ловить такси.

- Тут стоять не положено.

Мы объяснили инспектору, что сломались – мотор даже не заводился. Он помог откатить машину в переулок, посочувствовал и ушёл. Что делать? – мы ведь собирались на дачу. Воззвали к небу и в последний раз попытались завестись. И вдруг, о чудо, поехали, как ни в чём не бывало - никакого лязга, треска. На место прибыли уже без всяких приключений.

Потом выяснится, что в тормозной барабан попала открутившаяся гайка. Этот случай я описала в “Дремучих дверях”.

Но там нет про Сашку, который снова объявится – как всегда без документов, в каком-то рванье и зверски голодный. Поев, отогревшись и отмывшись, порадует, что за ним опять охотится милиция.

- Вот завтра туда и пойдём, - сказала я.

- Не, уж лучше под электричку, чем в камеру.

- А мы помолимся.

Надо сказать, что в экстремальных ситуациях я снова и снова убеждалась в волшебной силе молитвы. Расскажу лишь о нескольких случаях.

Вечером 17 июля, накануне Сергиева дня, поехала я в Лавру. Исповедалась, подала записки. Хотела приложиться к раке, но народу битком, шла служба, в июльскую жарищу дышать было нечем. Боялась упасть в обморок, но терпела, пульс частил. Какая-то бабуля милостиво подвинулась, освободив мне место у открытого окна.

- Что, дочка, худо? Ничего, Преподобный милостив, сподобит приложиться. Я сама только из больницы. Сказывали, инфаркт.

Я взяла её сухую коричневую руку, с трудом нащупала пульс. В жизни не слыхала ничего подобного! Тук. Тук-тут-тук. Тук-тук. Долгая пауза. Тук-ту-тук. Ту-тук. Опять пауза…Похоже, мерцательная аритмия.

- Бабуль, давай я тебе валокординчику…

Сама –то я уже не раз приложилась к пузырьку. Прямо из горлышка, без воды.

Бабуля отмахнулась, чтоб я ей не мешала слушать службу. Оглядевшись, я устыдилась – кругом было полно таких же немощных телом, но сильных духом прихожан, и все молились усердно, и объединяла их одна цель – приложиться с последним “аминь” к животворящей раке Преподобного. И плевать им было на пульсы, давление и прочие инфаркты-инсульты, их уж если выносили из храма, то замертво, как рядовых с поля боя.

Наконец, очередь двинулась к раке. Бабуля с предынфарктным пульсом прокладывала мне дорогу. Я прикоснулась губами к влажному от сотен губ стеклу, вышла из храма, окунувшись с наслаждением в благодатную вечернюю прохладу догорающего Сергиева дня, и действительно ощутила себя усталым солдатом на привале.

Но расслабляться было нельзя. Заглянув в расписание поездов, обнаружила, что если не успею на электричку, отходящую с нашего вокзала в 23-40, то следующая будет далеко заполночь, придётся идти одной от станции. А в те времена лютовал в наших краях какой-то маньяк…

“Святой Сергий, помогай”! – взмолилась я и рванула к вокзалу. Едва успела вскочить в десятичасовую Александровскую электричку, отдышалась, стала подсчитывать. На Ярославский прибываем в одиннадцать минут двенадцатого, там – по платформе, вниз в метро по эскалатору, проехать пять остановок, затем вверх по одному, другому эскалатору…Нет, не успеть. Разве что чудо…

И чудо несло меня, преодолевая время и земное притяжение – мимо подмосковных платформ, расступающихся пассажиров, сквозь толпу которых я петляла, как плывущий уж. Затем вниз по эскалатору, будто на санках – аж ветер в ушах. На Комсомольской секунда в секунду успеваю вскочить в сдвигающиеся двери. Несёмся по кольцу… До сих пор помню это дивное ощущение невесомости, полёта, когда до отхода электрички оставалась одна минута, а я бежала вверх по двум эскалаторам – некое существо без тела и возраста. По вестибюлю метро, по платформе к ждущей меня электричке. Я уже не сомневалась – она ждёт именно меня, потому что часы показывали сорок две минуты двенадцатого, и светофор был зелёный.

- Осторожно, двери закрываются, - грянуло из того другого, реального мира.

“Святой Сергий, святой Сергий!..” – молила я, приближаясь к вожделенной двери между двумя измерениями, в которую вонзилась стрелой, и которая сразу же намертво за мною сомкнулась.

Я даже не запыхалась. Вагон был почти пустой, пассажиры оглядывались на меня, но мне было плевать. Сидела на каком-то неудобном месте, среди чужих мешков, и всхлипывала, промокая щёки краем косынки.

 

В БЕСЕДКЕ С: Игорем Игнатовым и Л.Хачатуровым

Ключ от жития Иоанны

Ю.И. - Игнатову Игорю: - И Вам спасибо за хорошее письмо. Я тоже жду с нетерпением Ваших посланий, которые помогают в какой-то мере переносить долю “вопиющей в пустыне” (говорю о духовном общении). Поэтому и зазываю Вас к нам на Форум, чтобы по возможности поднять уровень дискуссии от “хлеба насущного” к “долгам нашим”.

О магнолии. У меня она ассоциируется, прежде всего, с Артеком, откуда я послала маме нацарапанное на её листе письмо. Незадолго до смерти мама мне его показывала вместе с другими детскими реликвиями. Может, до сих пор сохранилось, если не выкинули сёстры.

В магнолии есть что-то от садов утраченного рая.

У меня тоже язык не повернулся бы сказать, что “пьянь похоронила СССР”. Его похоронили вампиры, наши и забугорные, которые были, есть и будут. Просто советский строй какое-то время их обуздывал, вынуждал натягивать овечьи шкуры, но нестерпимая фальшь потенциальных оборотней отравляла и убивала всё вокруг, в том числе и душу народа. Вспомните эти бесконечные разговоры за непременной бутылью: “что-то неладно в датском королевстве”. Спивались наиболее талантливые и ранимые, не имея сил и смелости что-либо изменить. Если не в состоянии поступать по совести, от неё прячешься.

Ну что ж, наверное, всё же лучше отсиживаться в окопе, чем рваться в вампирскую армию. Однако беда в том, что князь тьмы действует именно через “дезертиров”, в том числе и алкашей. Львиная доля преступлений совершается из-за бегства в “добровольное безумие”. Я много занималась этой проблемой, навидалась женских и детских слёз, убийств и самоубийств, загубленных талантов. Страна спивается – это аксиома, это политика властей – “меньше народу – больше кислороду”. Наш посёлок - не исключение, да и мою семью не миновала беда. У дочери по этой причине распался первый брак, едва ноги унесла. И мой благоверный время от времени пытается спрятаться от нынешней “свинцовой мерзости бытия” на дне стакана. Наутро давление зашкаливает, завтракать приходится таблетками.

Конечно, алкашей жаль. Впрочем, жаль и оборотней, продавших небесное “первородство” за “чечевичную похлёбку” сладкой жизни. Я привожу в романе “пари на Бога” Блеза Паскаля – там об этом.

Суть христианской жизни - спасать других, пока хватит сил. И, как капитан, уйти последнему. Всякое зерно должно умереть, чтобы прорасти в новую жизнь - в этом смысл Распятия и Воскресения. “Спасти” в наши дни означает помочь другому встать на ноги, вернуть веру в себя место в жизни, утраченные “образ и подобие”. То есть Высшая Идея, смысл заложены не только в самом историческом процессе, не только в судьбе каждой нации, но и в каждом из нас. С-пасти друг друга – это и есть, по-моему, та самая “русская идея”, об утрате которой сейчас многие скорбят. Изания должна сделать противостояние Вампирии действенным, массовым, - при этом позволяя каждому “держать оборону” и даже наступать, оставаясь на своём месте, в своей экологической нише. Современные средства связи дают шанс это осуществить.

В народе говорят: “Собором и чёрта поборем”.

Вы уж извините за такую идейную атаку, но мне действительно очень важно, чтоб Вы хотя бы маленькими порциями вникали в ту часть книги, за которой стоит не просто “мудрование”, а итог духовного опыта всей жизни. Понимаю, охотников до такого чтива всегда мало. Даже столь популярный на Западе Бердяев сетовал, что его идеи по-настоящему разделяют лишь несколько человек, причём дамы. И у Владимира Соловьёва была наиболее глубинная мистически -эпистолярная связь именно с дамой - по имени Анна, а по фамилии, кажется, Штерн. Которая потом эти письма издала и прославилась. Так что всё впереди.

Ну а ежели серьёзно, страшно одно – не успеть исполнить предназначенное. Прервать цепь между теми, кто строил альтернативную цивилизацию до нас, при нас, и теми, кто придёт после. Потому что если не мы с вами, то кто? Попыталась в “Дремучих дверях” суммировать и отстоять духовные ценности Антивампирии, обозначив возможный выход из нынешнего идеологического вакуума. Это спор не только с нашими духовными и идейными врагами, лжецами и путаниками, но и с попытками исказить учение Христа. Спор с нынешней социально-церковной проповедью, символом которой стал новый храм на месте разрушенного, больше напоминающий торговый центр.

Суть случившегося со мной духовного переворота (об этом в истории Гани в финале первого тома) заключалась в том, что я стала воспринимать окружающую действительность менее реально, чем мир, который был мне на мгновенье приоткрыт и чьи тайны с тех пор так рвусь познать. Тут можно провести параллель с двумя пассажирами поезда, один из которых верит, что рано или поздно преставится в своём купе и на этом для него всё кончится, а другой – что просто сойдёт однажды на своей желанной остановке, где и начнётся подлинное бытие. Согласитесь, разница между поведением этих двух пассажиров будет разительной – первый будет шустрить и устраиваться поудобнее, а второй…

Вы, естественно, спросите, с чего это я в таком случае впилась в Изанию и даже собираюсь её возводить не только в своём купе, но и во всём поезде, где уже давно чувствую себя случайной пассажиркой? Да в том-то и дело, что катастрофа с нашей страной, посланная свыше в назидание, вдруг ясно показала, что никто в поезде не случаен, как и сам поезд. Что сидеть на чемодане и глядеть в окно – предательство, преступление против Замысла. Что это мечтательное сидение и спячка в ожидании своей остановки - такое же опасное состояние души, как и ссоры из-за верхней и нижней полки. Потому что и рай, и ад берут начало именно здесь, в земном пути – неизвестно откуда в неизвестно куда.

Поэтому для меня Изания, которую мы сейчас так прозаично пытаемся на Форуме сконструировать со всякими там иуе, должна, в конечном счёте, стать тем самым сквозным коридором “не от мира сего”. Ведущим не в вагон-ресторан и не на рельсы, а в иное измерение.

В этом самом “ином измерении” я первым делом разыщу господина Достоевского и скажу, что он был не прав, считая, что бесов атеизма и русской революции породил бунт против Бога и Его Замысла. Напротив, атеизм был бунтом против ложного бога и лжехристианства, выдуманных рабовладелицей-Вампирией, путь к Богу и Истине “с чёрного хода”. Это происходит, когда церковная социальная проповедь, благословляя казино и банки (хотя христианам запрещено давать деньги в рост), вступает в противоречие с вписанным в сердца Законом или совестью. Народ в Октябрьскую революцию, по моему глубокому убеждению, разрушал не храмы, а социальные институты угнетения “в образе храмов”. А бесы просто не преминули воспользоваться ситуацией.

Ну вот, не хотели читать мои “мысли о главном” в романе, подсунула их Вам в письме. Всё, больше не буду.

“Почему бы не попробовать начать что-то делать на основе Вашего посёлка” - пишете Вы. Посмотрите на сайте мою статью “Праздник на нашей улице” - там именно об этом. Об “Изании юных”. Ну а “помощь бедолагам” должна войти в него как часть проекта, с использованием бесхозных домов, участков, доведения до ума наших резервов, пока их совсем не прибрали к рукам, и трудотерапией “расслабленных”. Народ пребывает “в расслабухе”, и задача Изании пробудить в нём творческие и духовные силы, поставить на ноги, а не просто накормить. Не можешь ходить – вяжи и шей. Не можешь шить – поделись своим жильём с теми, кто его не имеет, получив за это пищу и уход. Пусть это жёстко, но другого выхода нет. Осознать себя частью живой системы, а не кричать “Моё”! пока не околеешь.

Основная проблема, как я уже писала, в отсутствии “делателей”, которых, видимо, придётся добывать, как руду, а у меня сейчас на это нет времени – важнее разобраться с теорией.

Насчёт серии консультаций с юристами, экономистами и налоговиками. Вы правы – надо всё это тщательно изучить, прежде чем приступать к конкретным практическим шагам.

Теперь по поводу Дениса, Гани и других мужчин в жизни Иоанны. Один товарищ с ФК-М сказал своему сыну, что по ним можно изучать разновидности совершенно непохожих друг на друга состояний души, которые в русском языке почему-то именуются одним словом: “любовь”.

1. Рома с медфака – это “любовь-дружба”. Помните, были такие дискуссии? С ним “можно пойти в разведку” и вообще надёжно шагать по жизни. Кстати, наилучший вариант для счастливого замужества.

2. Денис. Любовь-собственность. “Хочу заполучить, завладеть”. Крайне болезненное состояние, сродни лихорадке.

3. Ганя – Любовь Неземная, тот самый брак, который “совершается на небесах” и на земле невозможен, - ни в виде идиллии семейной, ни сексуальной, ни даже какого-то “общего дела” – уж очень высока по полёту эта нездешняя птица.

Ромео и Джульетта были или обречены, или перестали бы таковыми быть. Вы всё правильно поняли про лик Иоанны Вечной в окне электрички, но ведь там было ещё и таинственное слово ДИГИД, всплывшее вдруг в подсознании Иоанны. То есть это чистой воды мистика, но разве сказ о двух половинках когда-то единой души – не мистика сама по себе? Разве наша неистовая тяга к восстановлению утраченной полноты бытия, которую человечество подменяет воссоединением плотским, жалкой приманкой для продолжения рода приговорённых к смерти прародителей, - разве она может быть, как Вы пишете, “расшифрованной”? Это всё “оттуда”, где нет ни времени, ни пространства, ни смерти. В моей жизни подобной мистики, которую ничем нельзя объяснить, было более чем достаточно. Ну а смысл этой истории, которую Вы, как читатель, вправе с автора требовать, пожалуй, можно определить как злое вмешательство стихии страсти в высший Замысел о судьбе личности. Правда, губительных последствий героям удаётся избежать, послушно следуя каждый своим земным путём, предназначенным этой новой судьбой, и преодолевая все искушения.

4. Кольчугин. Любовь эротическая. Я не говорю “плотская”, потому что “фишка” здесь, как теперь говорят, в букете обоюдных комплексов, замешанных на богатом воображении, присущем творческим натурам. Короче, “мороженое из сирени”.

5. Любовь христианская. Это уже второй том, болезнь Дениса. Ну, просто есть некто, кого тебе поручил Господь, можно даже сказать “прирастил” к тебе. Некто может тебя мучить, дёргать за хвост, это, кстати, не обязательно муж или мужчина, а живущая у тебя в доме девочка из неблагополучной семьи, у которой от пьянки умерли родители, как моя крестница Наташка. Просто ты не можешь, а главное, не хочешь избавиться от этого креста и связанных с ним мучений, даже мысли такой не допускаешь. Тоже мистика. Но тут есть одна грань – человеколюбие не должно стать человекоугодием – ты должен именно спасать, а не позволять себя использовать всуе.

Вот Вы и получили ключ от личного “жития Иоанны”.

Теперь по поводу “прототипов”. Здесь, как обычно водится у сочинителей: “Я его слепила из того, что было”.

А что же, собственно, было? Тут уж, сами понимаете, не только моя тайна.

Длинное, однако, вышло письмо. Прошу - одолевайте понемногу второй том (он ещё труднее первого), хоть по чайной ложке, как микстуру. Мне многие говорят, что начинают понимать и оценивать некоторые мысли только с третьего прочтения. Может, это и плохо, но утешаюсь тем, что и великих мыслителей народ не читает, не только Иванову.

Ещё раз приглашаю к нам на Форум - для поднятия планки обсуждения.

Храни Вас Господь, Игорь, ещё раз спасибо за хорошее письмо”

2002-04-25

А если не замахиваться на Вильяма нашего Шекспира…

Л.Хачатуров: - А вот как только мы начнём перемещать купюры, то государство претендует на контроль над любым перемещением купюр и взятие соответствующего налога с них.

Ю.И.: - Согласна. Прежде чем запускать Изанию, надо будет проконсультироваться всесторонне с квалифицированными юристами, налоговиками, экономистами и программистами. Впрочем, это можно делать уже сейчас.

А что, ежели так: сидит за столиком барышня, перед ней телефон, компьютер или просто несколько картотек с базой данных. А также стопка неоплаченных заявок-счетов от различных изан, у которых есть в нашем внутреннем банке заработанные в иуе суммы. А ещё перед барышней – стопка разноцветных карточек-талонов на обслуживание по темам: жильё, питание, строительство, ремонт, учёба, лечение, уход за детьми и престарелыми, отдых и т.д. Или общая карта-талон, можно отрывной.

Допустим, приходит с улицы товарищ, желающий приобрести у нас карту на месячную аренду шофёра с машиной (кадры мастеров, желающих с нами сотрудничать, подбираем заранее, хотя бы по газете “Из рук в руки” - с обязательством обеспечивать их работой). Барышня находит товарищу подходящий вариант (цена, район и т.д.), подсчитывает сумму (аванс и окончательный расчёт в конце месяца) и выбирает в стопке счетов (за коммунальные услуги, плату за обучение, лечение, покупку стройматериалов на складе и т.д.) один-два на подходящую сумму. Которые “товарищ с улицы” просто должен оплатить (можно по перечислению в соответствующую бухгалтерию). Как только счёт оплачен, находящаяся на руках у товарища изанская транспортная карта становится документом и может быть предъявлена как оплата перевозок нашему шофёру, которому на его личный изанский счёт сразу же поступает соответствующая сумма в иуе. Получить “зарплату” шофёр сможет по завершению работ в конце месяца – допустим, нашей продуктовой или иной карточкой. Или, по необходимости, наличными, когда другой “товарищ с улицы” пожелает приобрести у нас за нал жилищную или медицинскую карты. Тогда этот нал выплачивается шофёру.

При такой системе, если её хорошо продумать и обкатать, в изан-банке будут лежать на счетах лишь виртуальные иуе, которые не уколупнёшь.

2002-04-25

 

САШКА, ВАСЬКА И СНОВА ОДИНОКИЙ ВОЛК

(начало восьмидесятых)

О “чудесах” Преподобного я и поведала Сашке перед тем, как отправиться с ним в милицию. И ещё рассказала, как однажды должна была отвезти маме, живущей на станции по нашей дороге, две полных сумки скоропортящихся слив и яблок. В тот же день я была записана к зубному, и встала дилемма: или первым делом отвезти маме “дары сада”, рискуя опоздать к врачу и “не быть принятым”, или же с тяжеленными сумками таскаться по Москве в поликлинику, а уж затем – к маме. А в сумках к вечеру наверняка будет компот…

Тогда я стала взывать к Небу подсказать правильное решение и не придумала ничего лучше как традиционно кинуть монету. Выпало – ехать в Москву. Плелась с сумками по платформе к метро, подняла глаза и… В электричке, готовой вот-вот отбыть из Москвы, с моей стороны, у открытого окна, сидела сестра Алёна, проживающая с мамой. Я быстро передала ей в окно сумки, а уж потом стала размышлять, какова вероятность подобного совпадения. Чтоб две электрички в одно и то же время, на одном пути, да чтоб Алёна сидела с моей стороны, да чтоб я вышла именно на эту платформу, да чтоб подняла глаза…

И ещё я рассказала Сашке про бурю, которая внезапно распахнула огромную тяжёлую створку окна – едва успела удержать, и ураган начал рваться внутрь комнаты. Я была в доме одна. Навалившись всем телом на раму, чувствовала, что долго так не выдержу – от порывов ветра рама ходила ходуном, выскочив из пазов, никак не хотела закрываться. Стоит отпустить – вмиг разобьётся стекло, и тогда…Что же делать, Господи?

И вдруг – внезапное озарение. Неведомая сила остановила ветер и подсказала, что в камине лежит небольшая деревяшка, предназначенная на дрова, но заточенная с одной стороны клином. Я бросилась к камину, затем назад к раме, едва успев к очередному порыву ветра. Оставалось лишь втиснуть деревяшку заточенным концом между рамой и подоконником, несколько раз стукнув по ней оказавшимся тут же под рукой камнем для засолки капусты. Деревяшка легко продвинулась под раму – будто специально для того и была заточена. Рама приподнялась и встала на место, замок закрылся. Ну скажи, Сашок, – разве не чудо?.

Не знаю, поверил ли он, но наутро мы с молитвой отправились в милицию. Я его всю дорогу крепко держала за рукав куртки, чтоб не сбежал. В тамбуре электрички Сашка выразил желание закурить.

- В последний раз, там уж “Яву” не купишь, - обречённо вздохнул он.

Но в милиции снова началось волшебство. Те самые церберы, что ловили его по полям и лесам, заламывали руки, материли и грозили сроками, вдруг превратились в сущих ангелов. Здоровались с ним приветливо, будто брата увидели, расспрашивали сочувственно, давали советы, ходатайствовали, водили из кабинета в кабинет, пока мы с ним, не уставая благодарить и раскланиваться, не добрались до начальницы паспортного стола, которая записала все данные и велела через несколько дней приходить за документом. А кто-то и работу порекомендовал хорошую – в соседнем совхозе, с общежитием…

Спустя полгода мы с Борисом увидели Сашку воскресным днём в храме. Прилично одетый, он чинно кивнул, шепнув, что у него всё в порядке, работает, собирается жениться. И что поставил свечку за упокой горемычной нинкиной души. Больше мы его не встречали.

Довелось спасать и Ваську, сына Валентины из нашего посёлка, с которой мы вместе ездили в храм. Прибежала как-то, бухнулась в ноги. Приходили, мол, из милиции – сын твой тунеядец, алиментов не платит, будем сажать. Короче, Юлька, спасай Ваську. Беспутный Васька, по прозвищу “котяра”, с наглыми кошачьими глазами и презрительной улыбочкой на тонких губах, очень нравился женщинам, которые от него беспрерывно беременели, делали аборты, вцеплялись друг другу в волосы и лили слёзы. А Васька кочевал от одной к другой, девчонки щедро поили его, чтоб удержать, сами спивались и погибали. Короче, в глубине души я считала (не ведая, правда, об ужасах тюремной жизни), что Ваську давно пора изолировать от общества. По крайней мере, от его прекрасной половины. Но Валентина так взывала к Божьей и лично моей милости…

- Ладно, приведи его.

Васька явился трезвый и какой-то пришибленный – он уже однажды сидел и повторения явно не жаждал. Он безропотно согласился на все мои требования – надел крест, затем мы вместе помолились. Дал слово пораньше лечь спать и не употреблять, даже пива. А наутро, вооружившись всевозможными удостоверениями и убойными аргументами в защиту заблудшей васькиной души, я повела его в психбольницу. Как сейчас помню, на улицу 8 марта, куда, как меня предупредили, устроиться по блату стоит пятьсот рублей.

Удостоверения и пламенные речи сработали. Лицо главврача постепенно сменило маски “Пой, ласточка, пой” и “Меня больные ждут”, на всё более возрастающий интерес – не к Ваське, молча сидящему у стола в позе притомившегося от добрых дел ангела, а к моей      персоне. Причём интерес чисто профессиональный. А “ласточка” всё пела про вернувшегося из тюрьмы Толика, про его опечатанную квартиру, и как тот едва её не придушил, обидевшись на человечество. И про Нинку с Сашкой в шалаше на мёрзлой земле, и про Нинкину гибель под электричкой, и что надо обществу в лице милиции встречать своих заблудших подопечных жильём и работой по душе, а не толкать на новые преступления…

- А у вас дома они костры разводить не пробовали? – вдруг весело перебил главврач, - Скажи, тебе-то какого лешего до их дурдома?

Из неуклюжих моих попыток прояснить для него, да и себя самой, ответ на этот вопрос, он увидел во мне, скорее всего, экзальтированную жертву религиозного дурмана, напуганную поповскими байками про адские муки для не соблюдающих заповедь о “милости к падшим”.

- Грехов, что ль, много? – подмигнул он.

Грехов хватало. Я вообще себя порой осознавала испорченным механизмом, производящим сплошной брак из поступков, желаний и помыслов. Но, видит Бог, боязнь ада, наказания, меньше всего были стимулом моей неуёмной жажды спасать. Мысль: “вот стану творить добрые дела и спасусь” вызывала зевоту. Некоторые духовники говорили, что это “от гордости”, но я и сейчас не приемлю этой корыстной цепочки: “Вот пущу переночевать бездомного – попаду в рай”. И не могу сказать, что “любила” этих бедолаг, - порой от них прямо-таки воротило. Тут было другое, мистическое – некое действо с элементами творчества, битва с врагами видимыми и невидимыми и, конечно же, самоутверждение, потому что радость, когда иногда что-то получалось, была и моей. Нас будто связывала отныне некая пуповина общей победы.

Может, и Творец, вложивший в нас, грешных, частицу Себя, так же страдал за каждого из-за этой “пуповины”, когда она до предела натягивалась или совсем обрывалась, а “творение” обрушивалось в очередную бездну?

Во всяком случае, Ваську Господь помиловал – скорее всего, по слёзной и горячей материнской молитве Валентины. Его оставили в психушке на излечение, выдали нужную справку. Чтобы он и дальше трепал матери нервы, то впадая в запой, то завязывая, то работая, то тунеядствуя. Чтоб менял женщин, которые по нему сохли, чтоб фактически сгубил Лильку, Наташкину мать. Но об этом ниже.

Во всяком случае, сейчас, в октябре 2002-го, когда я пишу эти строки, красавица и “царь-баба” Лиля уже давно в могиле, а Васька полгода как закодирован. Скоро срок кодировки кончается, и Валентина с очередной его подругой со страхом ждут, что будет дальше.

Неисповедимы пути Господни.

Миловал Господь и Толика, который всё больше зверел от необходимости у нас скрываться и жаждал свободы. И вот приснился мне странный сон. Будто я в комнате с открытым окном, выглядываю во двор и вижу волка, который тоже видит меня и начинает прыгать, пытаясь вскочить в окно. Я протягиваю волку руку, втягиваю в комнату за лапу, но через мгновение уже застываю в страхе, потому что волк начинает, как бешеный, носиться по комнате, круша всё подряд. Мне удаётся с невероятными усилиями добраться до окна и снова его распахнуть, куда волк в конце концов и обрушивается. Мне становится жаль зверюгу – неужто разбился? Выглядываю – слава Богу, всё в порядке, волк, прихрамывая, трусит прочь.

Сразу подумалось о Толике. Пошла к отцу Герману. Тот подтвердил мою мысль, сходу предсказав:

- Терпи. Он сам скоро уйдёт.

После очередного закидона нашего “волка”, Борис мой, позвонив по кремлёвке секретарю райкома партии Киевского района, получил аудиенцию и обещание разобраться насчёт толикиного жилья, работы и дальнейшей судьбы. Через неделю секретарь сказал, что в Киевском суде из архива дело Трыкова исчезло. Скорее всего, уничтожено как липовое.

Что делать? Борис рухнул на колени перед иконой Спасителя и слёзно молился, а наутро поехал прямо к директору завода им. Хруничева, где прежде работал Толик.

- Трыков? Так это же бывший капитан нашей лыжной команды! Где он? Пусть приходит прямо ко мне.

Толика сразу же оформили на работу, затем Борис отправился к начальнику паспортного стола по поводу прописки и жилья и обнаружилось, что квартира “волка” чудесным образом пока никем не заселена, только опечатана, что надо лишь заплатить квартплату за два с половиной года, что мы незамедлительно сделали. Толик попросил ещё деньжат (взаймы до получки) – пришлось занять у родичей, но дать.

Наверное, так чувствовали себя атланты, с которых сняли тонну-другую груза. Спустя полгода или год, не помню, “волк” заехал в гости, сообщив, что работает, проживает по месту прописки, нашёл хорошую женщину и выражает нам благодарность. Про “долг” ни он, ни мы, речь не заводили. Толик привёз подарок – сделанный своими руками макет домика, который мы вскоре подарили каким-то молодожёнам на свадьбу как символическое гнездо “верной любви и защиты от жизненных бурь”. Не знаю, принёс ли им счастье наш с “волком” дар.

БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ

В БЕСЕДКЕ С: Игорем, Л.А.Хачатуровым и Игорем (ф.С.К-М)

И остави нам долги наши, как и мы
оставляем должникам нашим…

Игорь: “ИУЕ – просто долговые расписки администрации Изании”.

Ю.И.: - В противостоянии Вампирии мы должны прежде всего представить Изанию как проект духовно-социального возрождения народа, а не коммерческий.

Изания – Союз Взаимопомощи. Здесь первая часть фразы заключает в себе духовное содержание (Исполни Закон Неба), а вторая – социалку. Союз Тружеников Земли. Повторяю: Изания – не коммерческая организация. Отсюда надо исходить при всех взаимоотношениях с властями.

Рассмотрим несколько примеров, исходя из предложения Игоря насчёт долговых обязательств. Допустим, я - автолюбитель по фамилии Иванов, нуждаюсь в протезировании зубов. Я беру себе в Изании медицинскую долговую (кредитную) карту на нужную сумму в иуе с обязательством погасить долг в течение энного срока и иду к нашему протезисту. Я могу работать в Изании шофёром в счёт погашения долга, одновременно сдавать продукцию с дачного участка и т.д. – всё это фиксируется в карте, которая при погашении суммы за протезирование сдаётся в администрацию Изании.

Таким образом, если взять за основу долговые обязательства, как предлагает Игорь, то получается следующая картина: Изания вводит долговые (кредитные) карты различных цветов по разделам.

Мы не наживаемся, мы выживаем. Наезжать на Изанию – это нарушать право человека на жизнь, которое ему не может обеспечить нынешнее государство, но пытается сделать Изания на основе взаимопомощи.

Продолжим. Зубной техник Петров, протезируя зубы шофёру Иванову и другим изанам, тоже выполняет долговое обязательство, только жилищное, снимая у изанина Сидорова помещение под свой зубоврачебный кабинет. А Сидоров расплачивается сдачей квартиры за долговое обязательство по ремонту своей дачи изанской бригадой.

Бригада же строит и ремонтирует дома, отрабатывая, допустим, комплексные карты жизнеобеспечения: питание, детсады, репетиторство, медобслуживание, уход за лежачими родственниками, отдых и т.д.

Мне предложение Игоря представляется интересным и достойным обсуждения.

Здесь есть ещё один аспект: Изания – это “Исполни Закон Неба”. То есть мы таким образом как бы исполняем духовную сторону завета со Всевышним: “Остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим”…

Взаимное оставление долгов, на чём будет основана Изания, даст нам возможность привлечь на свою сторону духовно-социальную общественность и стать под её защиту.

Властям придётся изрядно попотеть, чтобы найти юридическое и нравственное обоснование для обложения налогами такой системы элементарного выживания.

2002-05-15

Ой ли? Обратимся к первоисточникам

Л.А.Хачатуров: - Прям не знаю, что ответить. Финансы и мирское богатство всегда были ниже Власти. А Власть была от Бога.

Ю.И.: - Ой ли? У апостола Павла действительно есть фраза, что “всякая власть от Бога”, но ниже в “Послании к римлянам” следует уточнение: “Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся; ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надо повиноваться не только из страха наказания, но и по совести”.

Приравнять к такому “справедливому” начальству времён первых христиан звероподобных кесарей последующих столетий было бы кощунством, а требование подчиняться им – грехом против этой самой совести. За редким исключением, лишь подтверждающим правило.

Подчиняться же человек должен непосредственно Творцу через вписанный им в сердце Закон Неба (совесть). Эта аксиома, кстати, и положена в основу Изании – (Исполни Закон Неба).

Это – внутренняя подлинная Свобода духа в противовес внешней: “что хочу, то и ворочу”, а обрести эту Божественную свободу можно лишь в добровольном сыновнем послушании непосредственно Отцу.

В подтверждение я уже приводила неоднократно цитату из самого что ни на есть первоисточника – из Библии, где Господь предостерегает через Самуила еврейский народ, пожелавший подчиняться не Богу, а царю. Что, мол, царь ваш вскоре сделает вас рабами и заставит на себя ишачить. А когда взвоете от такого царя, Бог вас уже не услышит.

Вы полагаете, что “финансы и мирское богатство всегда были ниже власти”. Увы, они родились вместе с властью и с тех пор идут, как правило, бок о бок. Цель Изании этому порядку противостоять, отдавая “кесарю – кесарево”, но по возможности изменяя мир к лучшему. И помня ещё одну Евангельскую установку, которую я сделала эпиграфом “Дремучих дверей”:

“Вы куплены дорогой ценой; не делайтесь рабами человеков”.

Молчание постсоветских ягнят

Л.А.Хачатуров: - Резюме: “На всякую овцу найдётся стая голодных волков”.

Ю.И.: - “СНГовцы, СНГ-бараны! В ваших СНГоловах СНГнулись краны. До костей ободраны, в СНГульку пьяны, и жуют из вас шашлык СНГ-паханы”.

Этот стишок я сочинила именно про таких “молчащих овец”.

У нас несколько выходов:

1. Кровавая революция, где волки и овцы меняются местами, на какое-то время восстанавливается справедливость, а затем всё возвращается на круги своя, потому что в бывших овцах просыпаются те же волки. Иными словами, человека “по образу и подобию” побеждает “зверь первородного греха”. Это мы уже проходили. Опять же сказано: “Не убий”.

2. Самим стать волками или им прислуживать, питаясь костями своих ближних “с барского стола”. Тоже запрещено свыше и совесть не позволяет. Всевозможные “демократические и социальные преобразования” легальным путём отметаю сразу как охмурёж и типичный разговор волка с ягнёнком, вздумавшим “качать права”: “Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать”.

3. Покорно ждать, когда тебя сожрут. Некоторые даже полагают, что в этом и состоит суть христианства. Типичная сатанинская ложь, подмена понятий. Не хочется повторяться - об этом, по сути, все мои книги. Приведу лишь две библейских цитаты:

“Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетённых отпусти на свободу”.

В Евангелии также сказано: “Не противься злому”, а не “злу”. То есть злому человеку, своему личному врагу, исправляй его добром. Прощать надо своих врагов, но не врагов слабых и беззащитных ближних, которых терзают современные Чикатиллы. Потворствовать вампирам – не что иное, как умножать зло. Тот самый случай, когда “молчанием предаётся Бог”.

4. Есть ещё путь святых, молитвенного и аскетического подвига “за грехи мира”. Но тут мы с Вами, как я понимаю, не потянем.

Значит, остаётся Изания – противостояние тех, кто не хочет быть ни волком, ни молчаливой овцой. Ни жрать других, ни самому служить пищей. Путь в гору и против течения всегда труден, но у нас нет иного выхода. Разумеется, лезть на рожон глупо, но уповать, что законы бойни станут гуманными – ещё глупее.

Поэтому давайте следовать опять же евангельскому наставлению: “Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры как змии, и просты, как голуби”.

Л.Хачатуров: - Сейчас ситуация такова, что финансы есть, а Власти нет. Есть псевдовласть от финансов и богатства, но она защищает не народ, а финансы и богатство.

Ю.И.: - Но это и есть власть! Та самая “власть тьмы”, когда “сатана правит бал и люди гибнут за металл” и о которой сказано: “У нас в России две напасти: внизу – власть тьмы, а наверху – тьма власти”. О какой такой Власти с большой буквы Вы грезите? Капитал же, стремясь к “дурной бесконечности” возрастания, всегда стремится войти во власть и завладеть ею – на этом, собственно, и строится глобализм нового мирового порядка. Идеал которого – человек, служащий нулям своего банковского счёта.

Л.Хачатуров: - Возникнет Власть – и он (капитал) съёжится до своих нормальных размеров.

Ю.И.: - Неужто Вы не слыхали о поголовной коррумпированности чиновничества? Даже “отцу народов”, смертельному врагу капитала, приходилось время от времени производить чистки среди “касты проклятой”, как он называл перерождающуюся номенклатуру.

Основой Изании должно стать не наличие или отсутствие капитала, а новое к нему отношение. Не как к пути во власть над другими или к безудержному потреблению, а как к аккумулятору средств для духовно-творческой реализации себя и других. Для осуществления Призвания в самом высоком смысле этого слова. Не за счёт других, а в связке с другими.

Восхождение в связке.

Л.Хачатуров: - Нам всем предстоит преобразиться. Изания сможет послужить своеобразным реабилитационным центром, где население будет превращаться в народ.

Ю.И.: - Спасибо, лучше не скажешь. Только ежели мы для этого будем ждать милостей от земной власти, оно, население, превратится не в народ, а в кладбище.

Ни в коем разе не призываю “Русь к топору”, но окончание этого знаменитого письма Герцена из позапрошлого века весьма поучительно:

“Прощайте и помните, что в который раз губит нас вера в добрые намерения царей”.

2002-05-07

Про Третьяковых и Пироговых

Игорь (К-М): - Частная собственность – законный механизм власти над людьми и их эксплуатации. Если она настоящая, а не игрушечная, про которую Вы пишете. Нужно такое в Изании?

Ю.И.: - Повторяю – частная собственность действительно, как правило, является “законным механизмом власти над людьми и их эксплуатации”, но это отнюдь не означает, что какой-либо Третьяков, Пирогов или Боткин из Изании не могут по этой причине приобрести в собственность картинную галерею или больницу. Не вижу в современном мире иного способа реального его преобразования в лучшую сторону. Практически всё можно использовать и во благо, и во вред – и атом, и генетику, и интернет, и даже церковь. Кстати, многие святые были очень богатыми людьми (святитель Николай, Василий Великий), и богатство давало им возможность делать добрые дела. Изания - союз тех, кто (на второй ступени) будет использовать частную собственность и прибыль (внутри Изании) для развития духовно-творческого потенциала своего и других - для возрождения страны, для противостояния новому мировому порядку. Ведь к нам люди будут идти по убеждению, то есть изначальные противники эксплуатации.

Или Вы собираетесь противостоять глобализму с сохой? Группы изан будут иметь в собственности больницы, киностудии, издательства, сельхозугодья, возможно, и предприятия – что в этом плохого, если все они будут работать друг на друга по нашим законам? Новая форма частной коллективной собственности безо всякой эксплуатации.

Не забывайте, Игорь, - речь ведь не о всём населении. Изания – союз сугубо добровольный. Просто если дело пойдёт правильно, к нам будет присоединяться всё больше народу.

Тащить не всех бегемотов

Л.Хачатуров: - Ну вот вам, Юлия, получите: “Глас из болота”.

Ю.И.: - Был ещё при советской власти писатель Валентин Овечкин. Слыхала, что он однажды вступился за народ и написал очерк супротив властей. Так эти же самые рабочие в ответных откликах до того измордовали “народного заступника”, что он, разочаровавшись в “бегемоте”, пустил себе пулю в лоб. Я, к счастью, никогда по поводу “народной святости” не обольщалась – первородный грех ещё никто не отменял. И постсоветский бегемот своей “свободной волей” в данный момент из болота вылезать не намерен – тут Вы совершенно правы.

Изания, повторяю, уповает не на весь “народ”, а на его лучших представителей. То есть мы будем тащить не всех бегемотов подряд, а которые об этом попросят своим бегемотским волеизъявлением.

Про власти-напасти

Александр: - А вы всё ищете хозяев на свою голову.

Л.Хачатуров: - То, что сейчас народ незащищён, означает, что власти нет.

Ю.И.: - Ребята, будьте точнее в высказываниях. Это лишь означает, что нет власти “пастырской”, а есть вампирская “власть тьмы”. Но это тоже власть, заставляющая людей терять человеческий облик. Извините за повтор, но воистину “в России две напасти: внизу – власть тьмы, а наверху – тьма власти”.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

(начало восьмидесятых)

Потом мне последовало ещё одно грозное предупреждение – опять в виде сна. Будто возвращаюсь домой, а к нашей калитке тянется процессия – вроде как крестный ход, с иконами, хоругвями, свечами. На ведущей к крыльцу дорожке пытаюсь потихоньку протиснуться к священнику - узнать, что происходит. Попадаю вместе с шествием в большой зал - уже и не наш дом вовсе, а нечто вроде ресторана – люди за столиками, люстры, дверь в туалет. Наконец настигаю священника и складываю руки для благословения, но он ускользает в эту самую дверь, а я вижу перед собой Сашу Лобанова, с нашего факультета журналистики. В руках у Сашки что-то типа рации.

- Нет, ты погляди, что они здесь устроили! – негодующе бормочет он, - Ну, погодите.

И начинает спешно с кем-то созваниваться. Собираюсь тоже нырнуть в туалет, но Сашка удерживает, глядя подозрительно на мои по-прежнему сложенные для благословения руки.

- А чего это у тебя с руками, а? – грозно спрашивает он.

- Ничего, это я так, мыла в туалете, теперь сушу, - пятясь оправдываюсь я и тащу за собой прочь неизвестно откуда взявшегося Бориса.

- Что ты дёргаешься, это же Сашка Лобанов, - недоумевает тот.

- Какой тебе Сашка! Сашке, как и нам, сейчас за сорок, а этому не больше двадцати. Садись скорей, будто ждём заказа.

Борис нехотя опускается на стул. Утыкаюсь в меню и с ужасом вижу краем глаза, что вокруг за всеми столиками сидят бесы – с уродливо вытянутыми, сплющенными или вогнутыми лицами, как в зеркалах комнаты смеха в парке культуры. И все смотрят на нас. Некоторые встают и начинают подбираться ближе, хихикая и гримасничая. Что делать?

Крест! – вспоминаю я, размашисто осеняя крестным знамением уродливые надвигающиеся силуэты. Не сразу, но помогает – бесы отступают, отпрыгивают, а то и беззвучно лопаются, оставляя после себя клочья пены, как от мыльных пузырей. Я смелею, впадаю в эйфорию, чувствуя себя всесильной и наслаждаясь их паникой. И тут в углу комнаты (теперь это снова наша дачная комната с русской печкой) вырисовывается на стене огнедышащая страшная маска с чёрными прорезями глаз. Понимаю, что это он, самый главный, и кричу с дерзким вызовом: “Ну пугай меня, пугай!”. Поднимаю для спасительного креста руку и… Тут из маски что-то выстреливает – то ли кулак, то ли пушечное ядро, меня подбрасывает, крутит в воздухе…

Фойе, вокруг зеркала. Но… В них нет моего отражения! Борис - вот он, рядом, а моего - нет.

- Меня нет в зеркале, - шепчу в панике, - Она… он убил меня!

- Ближе подойди, - усмехается Борис.

Подхожу… Отражение проявляется, но эта распухшая фиолетово-коричневая физиономия не имеет ко мне никакого отношения. В ужасе отшатываюсь и просыпаюсь. Не иначе как была мне показана в зеркале падшая моя душа, изуродованная грехами.

На исповеди рассказываю сон отцу Владимиру. Тот укоризненно качает головой.

- С ним так нельзя.

- Так я ж во сне!

- Всё равно нельзя. Осторожней на поворотах.

Спустя недели две я полезла на верхнюю полку за бустилатом – встроенный шкаф был в туалете. Взобралась на стул и… Едва поместившийся в тесном пространстве стул из-под меня непостижимым образом будто кто-то выдернул, я кувыркнулась в воздухе и с размаху головой врезалась в унитаз. Посыпались искры – точь-в-точь как у гостя в “Весёлых ребятах”, которого Орлова не помню чем по лбу огрела. Ну, всё… Голова гудела, кружилась, но я была скорее жива, чем мертва. Позвала Инну. Та довела меня до тахты, принесла полотенце и тазик со снегом, стали прикладывать холод. Моё объяснение (кто-то выдернул стул) поначалу показалось ей бредом. Она несколько раз пыталась провести следственный эксперимент, но стулу, зажатому со всех сторон в тесном туалете, действительно опрокинуться самому было никак невозможно. Тогда Инна, само собой, остановилась на версии “козни КГБ”. Причём, агент, пробравшийся в наш туалет, охотился, разумеется, за ней, а мне попало по ошибке.

Я же всё поняла, когда наутро глянула на себя в зеркало и увидала ту самую фиолетово-коричневую физию из сна с заплывшим глазом и распухшим перекошенным ртом.

“Осторожней на поворотах…”

 

B БЕСЕДКЕ С: Л.Хачатуровым и Игорем (С.К-М)

Других мозгов у меня для вас нет…

Л.Хачатуров: - Представьте себе такую фантастическую ситуацию, что клетки Вашего организма поднимут бунт против мозга на том основании, что мозг слишком много себе власти взял.

Ю.И.: - Да не “слишком много власти” хапает нынче мозг, а слишком много жизненных соков у прочих клеток. К тому же использует эти “соки” не во благо всего организма и даже не на себя лично, а обзаводится многочисленной “семьёй”, роднёй и прочими вампирскими клетками соратников, которые разрастаются в чудовищную раковую опухоль и дают всё новые метастазы. Вот и получается, что избавиться от такого “мозга” можно только с помощью гильотины, что не раз случалось в истории. Я уже приводила Вам выше предостережение из Библии по поводу царской власти. Но, как сказал бы “отец народов”: “Других мозгов у меня для вас нэт”. Поэтому давайте пока что попробуем с Божьей помощью обходиться своими мозгами и слушаться приложенной к человеку свыше инструкции.

Л.Хачатуров: - Чтобы вылезти из “болота”, надо напрячься, организоваться, что скорее всего приведёт к появлению некоего организующего начала, которое скорее всего будет воплощено в некоем Вожде или Царе, которого “бегемот” должен будет слушаться.

Ю.И.: - По-моему, Изании никакие “цари” не нужны – только лидеры-организаторы, сподвижники, которых можно будет легко поменять при необходимости. Приказывают тому, кто не может повиноваться самому себе. Изане добровольно подчиняются высшему Закону и этим свободны. А вот народу-бегемоту безусловно необходим царь-пастырь. Но, во-первых, как вы уже писали, “бегемот не хочет вылезать из болота”, а во-вторых, где этого самого пастыря взять?

Чего же надо и не надо бояться?

Л. Хачатуров: - Поэтому сейчас не “барина” надо бояться, а того, что “болото” нас и наших детей окончательно “обегемотит”.

Ю.И.: - Бояться надо и того, и другого. Но более всего – нашего равнодушия (теплохладности), “из-за которого происходят все преступления на земле”.

Да, народ не хочет “вылезать из болота”, но этого хотят отдельные человеки (личности), с которыми нам и предстоит работать. Сейчас они сами выбраться на сушу не могут, придавленные “бегемотным монолитом”. Наша цель – постепенно их освобождать, сделать недоступными и несъедобными для “вампиров”. Не говорить: “Это невозможно, ибо запрещено законом”, а искать оптимальные варианты совместной защиты от таких законов.

Потому что власть власти рознь. Бывает власть спасающая, оберегающая народ (не только в религиозно-нравственном, но и территориальном смысле, в плане “хлеба насущного”). Бывает власть одержимая, когда народ организуют и используют для осуществления той или иной, чаще ложной идеи-фикс. Но хуже всего власть вампирская, разлагающая, как у нас сейчас. Слава Богу, что она пока шаткая. Что может быть страшнее хорошо организованной “людоедской фермы”?

2002-05-07

А как быть с классиками?

Игорь (К-М): “А Вы всё ищете хозяев на свою голову. А в России люди всегда были свободные”.

- Я, кажется, чётко написал – “в России люди всегда были свободные” да забыл вставить маленькое примечание – кроме того небольшого периода конца 19 – начала 20 века, когда Россию, как сейчас, начал было разъедать капитализм”.

Ю.И.: - Про кого ж тогда писал Михаил Юрьевич: “Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ”? И что будем делать с крепостным правом? С некрасовскими “У парадного подъезда” или “Кому на Руси жить хорошо”? С “Воскресением” Льва Толстого? Да и с самим Александром Сергеевичем: “Тираны мира, трепещите, а вы, мужайтесь и внемлите, восстаньте, падшие рабы!” Задолго ведь сказано до “проклятого капитализма”.

Игорь: - Есть серьёзные сомнения, что “Прощай, немытая Россия” написал Лермонтов.

Ю.И.: - Ну почему же? В этих строчках гораздо больше любви к России и боли за неё, чем в розановских воплях-соплях.

Одной ногой – в Изании, в Вампирии – другой

Игорь: - Внутри Изании вовсе нет необходимости дублировать громоздкий институт частной собственности “внешнего” мира. Ведь каждый сознательный член Изании может иметь частную собственность во “внешнем” мире”, но использовать её во благо Изании.

Ю.И.: - Теперь я Вас поняла. То есть группа врачей-изан может приобрести во “внешнем мире” больницу в собственность (просто чтобы иметь возможность ею распоряжаться по своему усмотрению). Но внутри Изании в данной больнице вступают в действие законы “теремка”, то есть взаимного “отпущения долгов” (взаимозачёты), где никто ни на ком не наживается, а наши врачи лечат членов Изании, получая взамен полную программу жизнеобеспечения от своих пациентов - людей других профессий.

Смогут ли они одновременно принимать на лечение пациентов “с улицы” за наличные? Ведь в этом случае придётся вступать с “внешним миром” в деловые отношения, включая налоги. Но и отказываться от наличных нельзя – они нам необходимы для закупки медицинского оборудования, лекарств, может быть, даже для создания специальных реабилитационных центров для наших больных - ведь сейчас вокруг сплошные рвачи и жульё.

Короче, придётся, наверное, подготовить с помощью специалистов проект создания таких учреждений, стоящих одной ногой в Изании, а другой – в Вампирии: (лечебницы, пункты питания, детсады, различные курсы для детей и взрослых, гаражи, дома-пансионаты гостиничного типа и т.д.) и взвесить наши права и возможности.

Так да не будет!

Игорь: “Счастливую и великую родину любить – невелика вещь. Нет, мы должны любить её, когда она мала, глупа, унижена, наконец, даже порочна. Именно, именно когда наша “мать” пьяна, лжёт и вся запуталась в грехе, мы и не должны отходить от неё. Но и это ещё не последнее. Когда она, наконец, умрёт и, обглоданная евреями, будет являть одни кости – тот будет русский, кто будет плакать возле этого остова, всеми заброшенного и всеми плюнутого. Так да будет”.

Как актуальны эти слова выдающегося русского мыслителя 20 века В.В.Розанова сейчас.

Ю.И.: - Во-первых, Игорь, Ваш “великий мыслитель” почему-то всё валит в одну кучу. Допустим, с первым утверждением согласиться можно – да, нельзя отходить и надо продолжать любить. Но для тех, кто разделяет идеалы Изании, и для меня лично, “любить” – означает спасать и отвоёвывать, а не пускать сопли и слюни над трупом. Кем будут обглоданы “кости”, евреями или “новыми русскими” – уже не столь важно.

Здесь основное расхождение – в понимании слова “любовь”. Вам, наверное, известно изречение из Библии, что “Господь кого любит, того наказует”. Вряд ли мы дерзнём утверждать, что любим Россию больше самого Господа, а Он всегда в минуты, когда она “пьяна, лжёт и вся запуталась во грехе”, насылал на неё страшные беды и катаклизмы, пока она не восставала из пепла. Это были страдания во имя очищения от грязи и дури, во имя исполнения сверхзадачи, образа и замысла Божьего, как в каждом из нас, так и в лике России. Это и есть любовь - спасающая в самом высоком смысле этого слова.

Оставим войны, бури и катаклизмы Воле Господа, а сами попробуем создать союз, где русским будет не тот, кто просто “не должен отходить от неё, когда она пьяна, лжёт и запуталась во грехе”, а разгонит собутыльников, укроет мать в надёжном месте, протрезвит, отмоет и накормит, вернёт ей самоуважение. Запрёт на все замки окна, двери и ворота, а при необходимости и в бой вступит за её “честь и достоинство”, не щадя живота своего.

Короче, мать надо немедленно спасать, а не сокрушаться в слезах, что ах, мол, её “обгладывают”. Такая позиция лично для меня отвратительна. Слова Розанова: “Так да будет” заменяю на слова: “Так да не будет”.

2002-05-22

Не менять, а защищать от Вампирии

Игорь: - Пушкин ещё так сказал: “…но ни за что на свете не захотел бы я поменять отечество или иметь другую историю, кроме той, какую нам дал Бог”.

Ю.И.: - Та же тема. Не надо менять ни отечество, ни историю, которая “не знает сослагательного наклонения”. Надо на том месте и в том времени, где Господь призвал тебя из небытия, это самое призвание осуществлять, то есть по возможности “творить историю” в нужном направлении. Ежели принять за аксиому, что смысл исторического процесса и смены поколений– в отделении “пшеницы от плевел”, то наша цель - умножение жатвы Господней.

Игорь: - Конечно, если замечать одни недостатки – тогда действительно устройство царской России было ужасным. Однако именно крестьянская община Руси с её великим православным религиозным чувством и космическим мышлением русского крестьянина в дореволюционной России породили великий Советский Союз.

Ю.И.: - Радищев охарактеризовал задолго до капитализма царское самодержавие: “Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй” – чем не прообраз нынешней Вампирии? “Звери алчные, пиявицы ненасытные! Что мы крестьянину оставляем? То, чего отнять не можем – воздух. Да, один воздух”. Нынешние умудряются и воздух отнять. Это я к тому, что “крестьянская община Руси с её великим православным религиозным чувством и космическим мышлением” породила в борьбе с “чудищем” не только “великий Советский Союз с его коммунистическими коллективами”. Процитирую абзац из статьи священника Сергия Булгакова “На пиру богов”, которую я использовала в “Дремучих дверях”:

“Погибло, всё погибло! Умерло всё, и мы умерли, бродим, как живые трупы и мёртвые души. До сих пор ничего я не понимаю, мой ум отказывается вместить. Была могучая держава, нужная друзьям, страшная недругам, а теперь – это гниющая падаль, от которой отваливается кусок за куском на радость всему слетевшемуся воронью. На месте шестой части света оказалась зловонная зияющая дыра. Где же он, великодушный и светлый народ, который влёк сердца детской верой, чистотой и незлобивостью, даровитостью и смирением? А теперь – это разбойничья орда убийц, предателей, грабителей, сверху донизу в крови и грязи, - во всяком хамстве и скотстве. Свершилось какое-то чёрное преображение, народ Божий стал стадом гадаринских свиней”.

Вот где воистину “актуальные слова”! В те годы Господь смилостивился и дал России пастыря, который пусть варварскими методами, но вернул народу “образ и подобие”, которые мы сейчас вновь бесславно утратили. Теперь мы не то что Советский Союз, - Изанию никак не родим. Закончу из этой же статьи:

“Произошло то, что Россия изменила своему призванию, стала его недостойна, а поэтому пала, и падение её было велико, как велико было и призвание”.

Игорь: - Это всё так, когда сбросили царя русские мужики, оставшись на некоторое время без царя и в голове. Это есть свидетельство величайшей трагедии народа. Но то, что русский народ-богоносец, очень быстро превратившийся в “разбойничью орду убийц, предателей, грабителей, сверху донизу в крови и в грязи, - во всяком хамстве и скотстве”, на месте “зловонной зияющей дыры” в столь короткое время сумел построить вторую экономику планеты и дать непревзойдённые образцы стойкости духа, подвижничества и самопожертвования, наконец, целостного жизнеустройства, где нет места делению людей на избранных и отверженных, – говорит скорее об его избранности.

2002-05-22

Ю.И.: - Не забывайте – тогда ему был дарован свыше великий пастырь с “бичом Божиим”. А что происходит с “избранником” сейчас?

КУДА ТАМ “ОСТОРОЖНЕЕ”!

(начало восьмидесятых)

Крестины, заочные отпевания и прочие мои подвижки продолжали выводить из терпения “духов злобы поднебесной”. Подоспело время крестить внучку, а у меня и дочь, и зять были некрещёными, да и, как я уже писала, относились к участи собственных душ в вечности весьма безразлично, если вообще верили в наличие этих самых душ. Погоревав и покаявшись, я умоляла их об одном – окрестите ребёнка. А дальше – как Господь вразумит. Самой ярой материалисткой оказалась моя свекровь, Ритина прабабка, у которой было два железных аргумента: “Всё это глупости, а ещё культурная женщина” и “Простудите”.

Ритку (ей было полгода) я всё же отвоевала, и мне её привезли на пару дней, чтоб в воскресенье ехать всем вместе в храм. Но, как только родители отбыли в Москву, она начала капризничать, а потом и вовсе зашлась такими воплями, что я в панике позвонила Вике.

- Лоб горячий? Живот? Стул? Кашляет? Горло?

- Температуры вроде нет. Просто орёт.

- Сейчас приедем и заберём.

У меня всё оборвалось. Заберут. Но вдруг и впрямь что-то серьёзное?

Я слыхала, что можно крестить самой, но не знала в точности, как. Ладно, Господь простит, если что не так. Приготовила святой воды, елея. Ритка продолжала надрываться.

- Крещается раба Божия Маргарита. Во имя Отца и Сына и Святого Духа…

Крестом трижды мажу ей лоб, щёки, ладони, ступни. Волнуюсь – наверняка что-то не по правилам. Кроплю святой водой. И впрямь, не простудить бы…Но в комнате по-летнему тепло, светит в окно вечернее солнышко.

И вдруг она замолкает – будто вилку из розетки выдернули. На ресницах ещё дрожат слезинки, щёки зарёванные. Внимательно смотрит на меня, всхлипывает ещё пару раз и внезапно улыбается воистину ангельской улыбкой.

Сейчас Маргарита уже взрослая девушка, весьма крутого нрава, и так, наверное, улыбается лишь во сне. Но тогда…Я взяла её на руки. Она улыбалась, во рту сверкали два молочных зуба, глаза были небесно-синие, и что-то в них такое неземное светилось, что у меня самой навернулись слёзы.

Примчались родители. Напрасно я уверяла, что ребёнок здоровёхонек, всю кашу съел, играет, что вопли её, как я уже поняла, - не от болезни…Ничего слушать не хотели, да и что толку было им рассказывать про бесов, ненавидящих крещение, тем более про нашу с Риткой тайну – всё бы закончилось очередным скандалом. В общим, внучку увезли, крещение в Церкви не состоялось, ну а я с тех пор успокоилась и на эту тему речь не заводила.

Однако вскоре девочка заболела по-настоящему – лежала в больнице с высокой температурой и грозными симптомами, а Вика над ней рыдала и молила Бога, в которого не верила, чтоб не забирал Ритку. И клялась, что тогда обязательно её окрестит, а в Него поверит…

Болящая выздоровела, и родители торжественно объявили, что в ближайшее воскресенье едут в храм. Причём креститься будут всей семьёй, раз уж так получилось – дочка, папа и мама. Я не была уверена, что взрослым нужна такая спешка, но промолчала, положившись на волю Божию.

Так они покрестились, тоже у отца Германа, потом обвенчались. Затем крестились мать Андрея, его младший брат, баба Лёля - моя крёстная (из староверов перешла в православие). Ну а там пришёл черёд Катерины - девочки моей дачницы, Лилькиной дочки Натальи…

 

B БЕСЕДКЕ С: Игорем

Грёзы под лестницей на коврике

Игорь: - Можно приобрести не только больницу, но и землю, простаивающие предприятия (коим несть числа), животноводческие комплексы и много чего ещё, что для нынешнего рынка является малоликвидным. Можно приобретать станки в коллективную собственность, цеха, в них делать изанские трактора и другую технику (вплоть до сотовой связи без паскудной рыночной повремёнки и вплоть до своего телевидения) с привлечением знающих людей из старшего поколения, чьи знания в нынешней России не востребованы. Сеять свой хлеб на своей земле, сбывать по потребностям изанам всё до последнего зёрнышка (а не как у нынешних ублюдков-реформаторов – урожай большой в кои-то веки (правда, на треть меньше советского), но гниёт под дождём, не находя сбыта по оправдывающим затраты ценам). Наконец, можно приобретать или арендовать карьеры, заводы и цеха по производству стройматериалов – строить изанам жильё.

На рынке продавать не более 10-15 % от построенного жилья (для приобретения строительной техники) – всё прочее жильё будет получаться изанами “натурой” за иуе. Использовать опыт молодёжных жилищных кооперативов 80-х годов. По моим оценкам для возведения жилья в многоквартирном доме для своей семьи, при нормальной обеспеченности техникой и штатным составом строителей, человек может себе квартиру построить меньше, чем за три месяца.

2002-05-22

“Делателей” надо делать

Ю.И.: - Вы правы, Игорь, – об этих перспективах я написала ещё во втором томе “Дремучих дверей”. Изания - воистину счастливая идея с безграничным количеством возможностей противостояния Вампирии – в этом я всё больше убеждаюсь. Удалось бы при жизни положить хоть “краеугольный камень” в её построение ( этот камень – наша вера, наши духовные традиции, лучшее в отечественной и мировой истории и культуре, в великом советском прошлом). Мне не понадобилось изобретать велосипед – просто пришлось всё переосмыслить, изучить, суммировать и сделать следующий шаг.

Повторюсь в который раз - Изания даст каждому возможность не только выжить, но и состояться как личность, объединить “наших”, принять участие в возрождении страны, противостоять глобализму и царству зверя, создав альтернативную экономику и цивилизацию.

Правовые, экономические и юридические аспекты необходимо будет уточнить, но, насколько я разобралась, ничего серьёзного нам власти вменить не смогут. А бояться волков, которым всегда “хочется кушать” – в лес не ходить.

Главная беда, повторяю, отсутствие в настоящее время лидеров-организаторов. Я знаю из своей журналистской практики, как создавались и раскручивались все “начинания”, – надо идти в массы, выискивать и “отливать” лидеров. Это огромная работа, но иначе ничего не получится, особенно при нынешнем состоянии общества.

Я, в принципе, готова посвятить практической Изании “всю оставшуюся жизнь”, но что я могу одна?

Короче, делателей тоже надо “делать”. И “молить Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою”.

Если Вы или кто-то из Ваших друзей согласны принять посильное практическое участие в нынешнем подготовительном периоде Изании – милости просим. Нужно будет встретиться и всё обсудить конкретно. Ждём-с…

2002-05-26

“Много званых, но мало избранных”

Игорь: - Нынешние беды России вызваны, в главном, тем, что многие русские отказываются быть самими собой, забыв про отечество, его традиции и культуру.

Ю.И.: - И не только России, и не только русские, хотя не оспариваю “избранничества” Руси. Но ведь и еврейский народ был “избранником”, однако отрёкся от своего “первородства”, променяв его на “чечевичную похлёбку”, изменив своему призванию и получив суровый приговор: “Остаётся ваш дом пуст”. Теперь то же самое происходит с русским, можно даже сказать, с “советским” народом.

“Много званых, но мало избранных” - в смысле “избравших”. Избранник – тот, кто избрал своё высокое призвание, добровольно и сознательно, будь то народ или отдельная личность. Смысл исторического процесса в отсеве. Творец призывает всех, но нам дарована высокая свобода – избрать или отречься от своего божественного происхождения и призвания. Прах или богоподобие.

2002-05-26

Игорь: - Но то, что русский народ-богоносец на месте “зловонной зияющей дыры” в столь короткое время сумел построить вторую экономику планеты и дать непревзойдённые образцы стойкости духа, подвижничества и самопожертвования, наконец, целостного жизнеустройства, где нет места делению людей на избранных и отверженных -–говорит скорее о его избранности.

Ю.И.: - “В чём застану, в том и судить буду”. Можно сказать, что поколения русско-советских людей, выдержавших войны и другие страшные испытания, отстоявшие своё право не служить Мамоне, будут судимы Богом и историей совсем иначе, чем нынешние “Эсэнгэ-овцы”.

2002-05-26

Ещё раз о Лермонтове

Игорь: - В этих строчках любви нет совсем, но есть презрение.

Ю.И.: - Тогда процитирую ещё кое-что из Михаила Юрьевича, имеющее отношение и к “избранничеству”, и к “презрению”, и к “любви”. В школе мы это учили наизусть:

“К добру и злу постыдно равнодушны, в начале поприща мы вянем без борьбы;

Перед опасностью позорно малодушны, и перед властию презренные рабы.

Толпой угрюмою и скоро позабытой над миром мы пройдём без шума и следа,

Не бросивши векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда.

И прах наш, с строгостью судьи и гражданина, потомок оскорбит презрительным стихом,

Насмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом”.

“Горькое презрение” – очень точно сказано о будущем Суде над нынешними “героями нашего времени”.

2002-05-26

ЛИЛЯ И НАТАЛЬЯ

(начало восьмидесятых)

Лиля была красивой статной девахой с западной Украины, в Подмосковье осела давно, меняя мужей и родив двух дочек. Мужья пили, отбывали срок, возвращались. Снова пили и сидели, но Лиля не унывала – бралась за любую работу, девчонок воспитывала в строгости. Ко мне приходила помочь по хозяйству – всё у неё в руках горело, спорилось. “А ну, давай шевелись, кляча!” – весело подгоняла она на совместных садово-огородных штурмах, и я рядом тоже “подпитывалась”, вкалывая по-ударному. Однажды надо было перекопать участок под картошку (две сотки примерно в километре от дачи). Лиля взяла лопату и ушла первой, а мы с двумя мужиками ещё что-то корчевали, потом обедали и, наконец, собрались на поле. Навстречу – Лиля.

- А мы тебе обед несём, - сказала я, - Ну ладно, ребята пусть идут, а ты дома поешь.

- Чего им идти, разве что за бутылкой. Можно сажать.

- Так надо же докопать…

- Говорю, - вскопано.

- Всё?!

- Поди вас буду ждать.

Я, честно говоря, не поверила. Но огород действительно был не только перекопан, но и подготовлен граблями под посадку. Какие такие гномы помогли Лильке –до сих пор не ведаю.

Подкосила её всё та же водка. Я, заметив эту слабину, старалась, как и Нинку, её “воцерковить”, брала с собой на исповеди, на службы. Потом покрестили Наталью, лилину младшую, хрупкую и болезненную. Я была крёстной. “Обещай, что не оставишь Наташку, если со мной что случится”. Я пообещала. “Что-то случалось” с Лилькой довольно часто, тогда Наталья ночевала, а то и подолгу жила у меня. Я готовила с ней уроки, занималась, подключая Бориса, английским и скоро привыкла к мысли, что у меня не одна дочка, а две. Тем более, что к Вике и Рите подступиться было невозможно – в Москве их воспитание окончательно и бесповоротно узурпировала свекровь.

Ну а сгубил Лилю тот самый роковой “котяра” и злостный алиментщик Васька, которого я в своё время устроила в психушку, спасая от тюрьмы. Лиля втрескалась по уши в наглую его усатую морду, всё время выясняла отношения с его женой (кстати, тоже молодой и пригожей), пару раз богини даже дрались на виду у всех. А Васька их не разнимал, молча ждал исхода схватки с видом Париса, - только вместо яблока в прокуренных пальцах была “Прима”.

Так котяра и переходил из рук в руки. Лиля страдала, сохла и спивалась с ним за компанию. Однажды я долго пыталась её урезонить, толковала про всякие высокие материи, пока, зарыдав, она не рухнула на колени перед иконами. Но я даже не успела порадоваться долгожданному её “покаянию”, как она воскликнула, стукнув в пол лбом:

- Господи, верни мне Ваську! Пусть Васька будет мой, и я поверю в Тебя. Господи, миленький, сделай это! Христом богом молю…

Ну что тут скажешь? Я жалела Лильку и всё ей прощала. Как-то, вернувшись из Москвы, застала свою дачницу Софью Григорьевну в растерянности и смущении и выслушала детективную историю, что Лиля выцыганила у неё четвертак (“только бутылку боржоми куплю, живот болит, сдачу сейчас принесу), выскочила из дома прямо в домашних тапках и куда-то пропала. Я лишь руками развела. Деньги дачнице, само собой, вернула, а Лилька отыскалась лишь через неделю – помятая, с фингалом под глазом и опять брошенная Васькой, на опохмелку которого и стрельнула злосчастный четвертак.

Дачников своих я тоже пыталась “одухотворить” - иногда это удавалось, как в случае с упомянутой Софьей Григорьевной, превратившейся из атеистки в истово верующую. Однако чаще аудитория только раздражалась, и постепенно я научилась благоразумно отступать. Помню, как один старичок, доцент технического вуза, взапой прочёл всю мою духовную библиотеку, включая Флоренского. Делал в особой тетради пометки, дискуссировал, говорил, что это “гениально”, но к концу сезона пришёл к выводу, что к его личной судьбе Создатель не имеет ровным счётом никакого отношения. Будто курс лекций прослушал.

Вспомнилась забавная история. Тогда Мосфильм заключил со мной очередной договор под маститого режиссёра, опять я выполняла бесконечные поправки и ходила по вечерам звонить ему на станцию (телефон нам ещё не провели). Улица была едва освещена. И вот на дороге наткнулась на лежащее тело. Оно было не мёртвое, но мертвецки пьяное, ворочалось в луже и материлось, безуспешно пытаясь подняться. Что делать, ведь задавят! На улице – ни души. С трудом оттащила на обочину.

Позвонила режиссёру (Царствие ему Небесное). Возвращаюсь – тело с обочины скатилось в канаву. А на дворе то ли поздняя осень, то ли оттепель – грязь, талый снег, ледяная вода. Гляжу – фонарик приближается. Женщина с мальчиком. Помогите, говорю, из канавы вытащить, ведь замёрзнет. “Ну и …с ним, некогда нам”, - и мимо. Стою, жду. Никого, хоть бы машина какая. Возвращаются эти двое с фонариком. Я уж молчу. Но тут женщина сама лезет в канаву, фонариком телу в лицо…

- Мой, мать его! Ах ты, ирод, тудыт-растудыт. Где зарплата, скотина?

Теперь пришла её очередь командовать парадом. Втроём мы поставили тело вертикально и шаг за шагом перекантовали домой – мальчик впереди корректировал направление.

Не знаю, какое это имеет отношение к Лильке и моим дачникам, но почему-то именно сейчас вспомнилось.

Василий, в конце концов, прислонится к женщине постарше, с жильём, которая будет его кормить, умеренно поить, обстирывать и держать в узде, отгоняя дружков-алкашей, что ему явно пойдёт на пользу. А к Лиле вернётся очередной муж после отсидки, она переедет с Натальей к нему (старшая дочь выйдет замуж). Потом прогонит, найдёт нового выпивоху…Наталья снова будет часто у меня ночевать и готовить уроки, поскольку в доме вечные пьянки-гулянки да материны оплеухи по пьяной лавочке. Однажды после очередной бессонной ночи на улице, в одном платьишке, окончательно ко мне сбежит. А через несколько месяцев явится её подружка и сообщит, что Лиля умерла прямо на улице от приступа эпилепсии – некому было вовремя оказать помощь.

Так Наталья у меня и останется второй дочкой. Окончит школу, поступит на завод – что-то, связанное с самолётами. Все новые и старые Лилины мужья тоже кончат плохо – кто сгорит на пожаре, кого прирежут, а её четвертина пристанционного барака с печным отоплением так и будет стоять с заколоченными окнами, ожидая сноса.

 

БЫЛ МЕСЯЦ ИЮНЬ

B БЕСЕДКЕ С: Доброжелателем, Кругом, Игорем, Selfом,
                             Андреем и свежей прессой

Ю.И: - Не менять, а защищать от Вампирии. Ежели принять за аксиому, что смысл исторического процесса и смены поколений – в отделении пшеницы от плевел, то задача “наших” - умножение жатвы Господней.

Доброжелатель: - А я-то думал, что это – задача Страшного суда.

Ю.И.: - В данном случае речь идёт о разных вещах: о процессе созревания урожая, происходящем в историческом времени, и об окончательном приговоре в конце времён (жатве Господней или Суде). На первое мы, безусловно, можем и должны влиять: “Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало; Итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою”.

Как видите, здесь Господь говорит о “потенциальной жатве”, на размер которой призваны повлиять Его “делатели”. То есть, пока не кончилось историческое время и не прозвучал окончательный приговор (отделение пшеницы от плевел), мы должны постараться эту жатву умножить. Чтобы было как можно больше пшеницы и как можно меньше плевел.

ТАК ПОХОЖЕ НА ИЗАНИЮ…

(из газет)

Телемастера можно будет вызвать через интернет.

“Высокие технологии проникнут вскоре и в такую консервативную сферу, как бытовое обслуживание населения. Если предложения столичных властей будет поддержано, то сделать заказ, скажем, на ремонт пылесоса станет возможно даже через интернет. Городские власти рекомендовали существующим предприятиям, предоставляющим бытовые услуги населению, возможность приёма заказов на дому, в общежитии и гостиницах. Одновременно столичные власти рекомендовали оснастить бытовые предприятия компьютерами и телефонами-коммутаторами для того, чтобы заказы от населения можно было принимать и по многоканальному телефону, и даже через интернет.

Более того, в целях экономии времени предприятиям бытового обслуживания предложили объединиться с магазинами электроники. Тогда клиенту не придётся ждать, когда его утюг починят, - ему просто смогут заменить сломанную технику на заранее отремонтированную. А по желанию можно сдать старое бытовое оборудование и обменять его на новое со скидкой в цене”.

2002-06-05

Ю.И.-Кругу: “Благодарю за присланные материалы обсуждения “похожей на Изанию” организации с К.-М. Форума. Действительно, всю дорогу не покидало ощущение, что присутствую на изанской дискуссии трёхмесячной давности – те же предложения, те же возражения. Даже, по-моему, те же участники.

Ну что ж, можно, конечно, назвать Изанию “Солидарностью”, выхолостив её духовную сущность и оставив лишь кокон от бабочки. Можно, вспомнив про Леха Валенсу, заменить “Солидарность” “Содружеством”, “Единством”, “Братством” или “Товариществом”. Можно сменить форум и даже гражданство – основная наша проблема от этого никуда не денется. А заключается она в известных словах Спасителя : “Жатвы много, а делателей мало. Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою”.

В моём романе, если помните, Иоанна пошла на смерть, защищая такого “делателя”. Наверное, егорки златовы даются народу свыше лишь в “минуты роковые”, когда наступает предел (или беспредел), и народ взывает к Небу о помощи.

Поэтому прошу Вас присоединиться к моим молитвам и ещё раз благодарю за хлопоты. Храни Вас Господь”.

2002-06-12

Игорь: - Да никто и не собирается выхолащивать духовную сущность.

Работа ведётся. И народ подтягивается. Даже с заграницы. И на Вас, Ю.И, и на изанцев, возлагаются большие надежды. Важно прийти к согласию о том, для чего всё делается.

2002-06-15

SELF: - Слова. Прошу прощения за вмешательство, но Ю.И. права.

А правда в том, что по соплям надо бить, а не наматывать их на кулак. Слово – сформулированная мысль, порождающее себе подобное, трижды опасно, когда может быть истолковано двояко. А потому фарисейских сопледавцев не к чему близко к себе подпускать. Работать надо. Жить так, чтобы некому было плакать – или мы живём и боремся, чтобы некому было плакать (и плакать незачем и некогда), или нас нет.

Андрей: - То есть “ либо быдло тащишь, либо ты богема”?

Что это у вас двоичное мышление такое? Если я имею опыт общения с тем самым “быдлом” и потому оцениваю как бесперспективное занятие его, быдла, перевоспитание, стало быть, я страдаю “богемностью”?

Знакомые нотки. Не демократ – стало быть, коммунист. Не любишь матрёшек – не патриот. “Вы что, не любите пролетариат”?

Нет, батенька, Игорь Жуков совершенно прав в том, что никого не нужно вообще “тащить”. По той простой причине, что быдлу этого не хочется и оно в этом уверено, а вы для него понятие, произносимое через губу – “интеллигент”.

Поэтому надо для него создать условия для вхождения в пример иной жизни. Тот, кто среди быдла – не быдло, захочет и придёт.

Или вы верите в перевоспитание?

В общепринятом понятии “быдло” характеризуется не уровнем дохода, а иными ценностями. Сколь простыми, столь и устойчивыми.

2002-06-15

 

ТАК ПОХОЖЕ НА ИЗАНИЮ…

(из газет)

“Главный козырь – телемедицина, которая сейчас вовсю внедряется в США. Как будто приём у невидимого врача через компьютерную связь. Такая система даёт возможность школьным медсёстрам консультироваться с врачами, а также применяется в тюрьмах, чтобы не транспортировать заключённых в центры здоровья. Американская ассоциация патронажных медсестёр использует приспособление, которое программируется врачом и устанавливается в доме пациента. Когда человек просыпается утром, он слышит голос, предлагающий ему проверить все жизненно важные показатели. Если возникли проблемы, врач узнает об этом немедленно”.

СОСЕДИ НАЕХАЛИ…

(начало восьмидесятых)

Между тем на меня обрушилось очередное искушение – с совершенно неожиданной стороны. Один из моих соседей собрался строить гараж таким образом, что выезжать из него пришлось бы вплотную мимо нашей калитки (вход к нам – в конце тупика, длина фасадного забора - всего метров десять). Там располагалась зона отдыха, у калитки часто играли дети, в том числе и наша Рита, когда её привозили. Мало ли что... В общем, когда были исчерпаны все устные попытки убедить соседа разместить гараж иначе (что было вполне возможно), Борис обосновал наши возражения письменно и направил бумагу местному начальству.

В отместку мстительный сосед, имеющий, на беду, “лапу” в партийных верхах, настрочил ответное заявление аж в прокуратуру и в ЦК. Что мы никакие не кандидаты наук, не журналисты-писатели, а аферисты, спекулянты, самогонщики, воры, а может, и шпионы (я сама заявления не читала, но, судя по бурной реакции правоохранительных органов, что-то там подобное было). В общем, я обомлела, когда у калитки появились вдруг следователь (женского пола) в сопровождении милиционера – едва ли не с обыском.

Призвав на помощь силы небесные, провела их в комнату, притащила имеющиеся в наличии документы. О покупке и строительстве дома, договоры на сценарии, удостоверения и дипломы, трудовую книжку, наши с Борисом публикации, в том числе и последнее издание “Земли спокойных” в сборнике фантастики. Следовательница немного смягчилась, даже растерялась, но пожелала осмотреть “оранжерею и птицеферму”. Я даже не очень поняла, о чём речь, но послушно повела гостей в огород, показав покосившийся парник из старых оконных рам и крохотную пристройку к гаражу, когда-то служившую курятником. Гостья сочувственно улыбнулась и вздохнула. Она уже поняла ситуацию.

- В заявлении написано, что у вас шикарные отапливаемые теплицы и помещение на двести кур. И что всё это, включая дачу, построено из ворованных стройматериалов. У вас сохранились строительные документы, квитанции?

Вот где пригодилась журналистская привычка никогда бумажонок с печатями не выбрасывать, плюс принцип не покупать новых, наверняка ворованных стройматериалов! Я выгребла из ящиков полный примус справок - о приобретённых досках, кирпиче, брусе, железе, вагонке, оставшихся от строительства бани легальной госконторой. А также неведомо откуда взявшуюся подшивку квитанций о цементе, краске, линолеуме, оконных рамах, пакле, шлаковате, гвоздях и шурупах. Особенно впечатлила следовательницу справка о покупке “оцинкованной кровли со сгоревшего дома”.

Всё это действительно явилось вроде как “по щучьему велению” – происхождение некоторых документов даже мне самой было неведомо. Однако гостья, аккуратно переписавшая всё в тетрадь, впоследствии объявит, что по данному вопросу у следствия к нам никаких претензий не имеется.

Затем опросила соседей на предмет нашей благонадёжности – по поводу “самогоноварения и спекуляции заграничными шмотками”. Признаться честно, самогон мне в разгар стройки всякими правдами-неправдами добывать доводилось, но сама я его никогда не гнала, хотя бы потому, что на даче всё время проживал кто-либо из “спасающихся”. Ну а соседи (кто без греха?), к которым отправилась гостья, проявили по этому поводу завидную солидарность и заявили, что в нашем посёлке “никто, отродясь и ни в жисть”.

Оказались они на высоте и насчёт “шмоток”. Полина Григорьевна, известная активистка и коммунистка посёлка, которая прежде нередко на меня наезжала по мелочам, неожиданно дала нашей семье общую положительную оценку. Мол, “характер советский, в порочащих связях не замечены”. А Лидия Ивановна, мать покойной Нинки, как мне потом со смехом поведала следовательница, задрала неожиданно подол, продемонстрировав штопаные голубые штаны на резинках (такие закупил как-то в Москве Жерар Филипп - для хохмы). Вот, мол, они, заграничные шмотки - у Юльки купила…

Ну а я глотала валокордин и возносила молитвы. Когда нежданные гости отбыли, отправилась к клеветнику-соседу, внушая себе, что врагов надо прощать и любить, хотя внутри всё клокотало от ярости и возмущения. “Прощать и любить!”, - твердила я про себя, переступая порог вражеского дома. Ноги не слушались.

В комнате, кроме хозяев, сидела ещё сгорающая от любопытства Полина Григорьевна, – не каждый день следователи с милицией появляются на нашей улице! При виде меня все присутствующие изменили окраску: Полина Григорьевна порозовела, Тамара Николаевна побледнела, а Михаил Герасимович побагровел так, что я даже испугалась за его давление. Желание влепить пощёчину сразу прошло. Общественница Полина как раз ждала от меня нечто подобное, даже рот приоткрыла: “Ой, сейчас будет!”.

- А, Юлечка, садись к нам, - выдавила хозяйка, приподнимаясь было со стула, но я положила ей руку на плечо, и ощущение худого старушечьего плеча под ладонью окончательно умиротворило. Прощать и любить.

- Ну что ж вы, Михаил Герасимович, - заговорила я проникновенно, - Из-за какого-то гаража родных соседей за решётку, да? Там же дети у калитки играют!.. Ещё б донесли, что мы - агенты международного империализма и у нас передатчик на чердаке. Но я вас всё равно люблю и прощаю.

И поцеловала в багровую щёку.

Странно - в тот момент я действительно почувствовала, что испытываю к соседу лишь самые добрые чувства и жалею его, как можно пожалеть старика, которого “бес попутал” и который сам сейчас не рад, что натворил. Хозяин что-то стал бормотать и оправдываться, соседка прослезилась: “Да говорила я ему…”. Идиллию неожиданно нарушила Полина Григорьевна, раздосадованная, что “кина не будет”:

- Ненавижу! – набросилась она на меня, - Эти твои “тю-тю-тю”. Надо гордость иметь!

Всё это так живо напомнило неадекватную реакцию Толика, когда он за “тю-тю-тю” едва меня не придушил.

“Прощать и любить, - твердила я вечером и Борису, который, приняв рюмку-другую, в ярости вынашивал планы мести, - Всё обойдётся”.

Так и получилось. У соседа надобность в гараже вообще скоро отпала, он не раз просил потом прощения, сваливая всё на этого самого “попутавшего беса”. А власти, слегка, по тем временам, потрепав нам нервы, нашли в доме разве что пять лишних квадратных метров, за что и присудили “ну очень смешной” штраф. Правда, с этим штрафом и вышла очередная мистика. Выданную в горсовете квитанцию полагалось оплатить немедленно – кто-то из начальства уходил в отпуск и всё такое. Мне секретарша сказала, чтоб быстрей бежала в сберкассу, а то там с двух до трёх перерыв. На часах – без четверти два, сберкасса в полукилометре, через железнодорожные пути.

Я помчалась. Дальше – почти по Булгакову. У путей “выткалась из тумана” женщина и сказала, что сберкасса “в аккурат на той стороне за серым домом”. Уже вслед я услыхала:

- Только осторожнее, здесь разъезд, много стрелок. Поезда туда-сюда…

Что мне какие-то поезда, когда было без трёх минут два! Я видела только серый дом за путями, ничего больше. И вдруг в ушах будто грянуло:

“Поезда туда-сюда”…

Глянула – прямо на меня летит скорый. Едва успела сориентироваться, на каком он пути, и отскочить. Смерть ещё громыхала за спиной колёсами, а со стороны Москвы приближалась электричка. Я скакала через рельсы – только б не споткнуться! Наконец, заветный серый дом, вывеска сберкассы.

Только б дверь не заперли. На моих часах – ровно два. Святой Сергий, помоги!

Взбежала на крыльцо. Внутри – человек десять, очередь. Все смотрят на меня, и девушка в окошке смотрит на меня. Потом на часы на стене. Снова чудо – на часах почему-то без пяти два. Преподобный опять остановил время.

- Всё, обед, больше никого не приму, - объявляет девушка, - Давайте вашу квитанцию.

Это она мне. Руки у меня дрожат, никак не отдышусь. До сих пор на ведаю, позвонил ли ей кто из горсовета, то ли действительно сам Сергий сжалился, но главным чудом была даже не девушка, а очередь, которая безропотно покинула помещение, позволив нам всё спокойно оформить. И даже оставшиеся у входа ждать трёх не стали высказывать мне вслед, что думают по поводу “чуда с квитанцией”...

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П. (Доброжелателем)

Пришлите мне нынешние “варианты проектов”

Филипп П.: “Если не сложно – пришлите мне нынешние “варианты проектов”, если они у вас есть тезисно – было бы интересно почитать, к чему вы пришли!”

Ю.И.: - Добрый день, Филипп! Вообще-то месяца три назад я опубликовала на Форуме эти несколько вариантов в послании “Всем!”, но, учитывая Ваши особые заслуги перед Изанией повторюсь:

Вариант 1. Изания – Союз Взаимопомощи.

За последние полгода нами собрана достаточно внушительная база данных о предложениях услуг и ресурсов практически во всех областях жизнедеятельности – на основе газеты “Из рук в руки” и других источников. Подобных предложений – море. Всё это, как правило, – активные люди различных полезных специальностей, не просто умеющие работать, но и мечтающие на вырученные средства самореализоваться, осуществить тот или иной замысел, вырастить и выучить детей, обеспечить лечение попавшим в беду близким и т.д. Мы хотим им в этом помочь. Отдаю себе отчёт, что база данных непрерывно меняется и устаревает, но зато и постоянно пополняется.

После предварительной обработки данных о предложениях услуг и ресурсов получились следующие основные разделы:

А) ПИТАНИЕ. Сюда входят сведения о всевозможных бедствующих хозяйствах и отдельных фермерах, дачниках и прочих производителях сельхозпродукции – мяса, молока, яиц, овощей, грибов, фруктов и т.д. У них проблемы во всём – с ремонтом помещений, удобрениями, кормами, элитным посадочным материалом, с транспортом, с обработкой участков. А главное – со сбытом готовой продукции, потому что на рынках повсюду мафия. Большинство готово с нами тесно сотрудничать и отпускать свои продукты в обмен на помощь в ремонтно-строительных, транспортных услугах, в налаживании мини-цехов по обработке мяса, молока, овощей и фруктов. Сюда мы также намерены привлечь владельцев специальных перевозных магазинов-контейнеров, холодильных установок, оборудования для столовых. Планируется стол заказов, получающий регулярные сведения как обо всей поступающей продукции, так и о заявках на неё. Продукция в назначенный срок будем развозить по адресам на изанском транспорте или отпускать в определённых точках согласно заявкам.

Предусмотрена также доставка обедов на дом, преимущественно из собственной продукции (многие женщины предлагают сейчас кулинарные услуги офисам). А со временем – и создание своих столовых (можно передвижных).

Б) ЖИЛЬЁ. В эту базу данных войдут все, желающие сдать квартиры, комнаты, зимние загородные дома и дачи. Разумеется, это не элитные квартиры с евроремонтом и не коттеджи, а самая скромная жилплощадь, тоже зачастую нуждающаяся в ремонте. Хозяева, как правило, идут на такой шаг, чтобы элементарно выжить, иметь средства на обучение детей и внуков, на лечение, на покупку бытовой техники и т.д. Мы всё это им сможем предоставить по системе взаимозачётов. Думается, они гораздо охотнее будут иметь дело с надёжной Изанией (а лишь при условии надёжности её стоит создавать), чем с частными съёмщиками, которые надувают и грабят на каждом шагу.

Такое жильё может быть использовано (с ремонтом и “доводкой”) не только для проживания, но и под классы для занятий с детьми и взрослыми (профессиональные, компьютерные, языковые, музыкальные; живопись, эстетика, различные художественные ремёсла и т.д.). Здесь же реально организовать горячее питание для школьников и студентов, устроить кухни обедов на дом.

Кроме того, у многих – большая проблема со стариками, больными детьми и просто больными. Мы предполагаем создать для таких людей специальные мини-пансионаты с уходом, питанием и досугом – с компактным поселением и освобождением в результате не только жилплощади, но и свободного времени у родственников (можно применить систему дежурств).

Также Изания будет нуждаться в комнатах для приезжих из других городов, стран СНГ и дальнего зарубежья (тоже оплата по системе взаимозачётов), в дачах просто для отдыха и “отдыха активного”. Располагаясь на лето компактно в каком-либо посёлке или деревне вместе с преподавателями различного профиля, и взрослые, и ребята смогут не только рисовать местные пейзажи, болтать во время прогулок по-китайски или осваивать компьютеры, но и обучаться какой-либо полезной профессии (строительно-ремонтные работы, бытовое обслуживание, животноводство, садоводство и огородничество, автодело, вождение, первая медицинская помощь, уход за больными и престарелыми)… А также применить всё это на практике, как бы взяв над посёлком шефство, в том числе, и над местной экологией. С перспективой зажечь народ нашими идеями и организовать местные Изании.

В) ТРАНСПОРТНЫЕ УСЛУГИ. Очень многие водители ищут работу – как со своим транспортом, так и без оного, и с легковыми машинами, и грузовыми. Многие нуждаются в гаражах или сдают гаражи. Одни предлагают авторемонт, другие в нём нуждаются. Всё это необходимо “довести до ума”, дать каждому работу, обеспечив взамен всем необходимым.

Г) РЕМОНТНО-СТРОИТЕЛЬНЫЕ УСЛУГИ. Тоже очень много предложений. При правильной организации дела (обеспечение рабочих заказами, жильём, питанием, стройматериалами и т.д), особенно это касается стихийных шабашников из стран СНГ, можно постепенно переключить их со строительства вампирских хором на подлинно великую цель по возрождению гибнущих городов, посёлков и деревень. В нашу базу данных также включены владельцы пилорам и другой необходимой в строительстве техники.

Д) БЫТОВОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ. Сюда входят услуги по электрике, ремонту бытовых приборов, компьютеров и телевизоров, по пошиву и ремонту одежды и т.д. Вы также можете вызвать кого-то для генеральной уборки квартиры, мытья окон или копки огорода.

Е) МЕДИЦИНСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ. Планируются свои медпункты с консультациями и посильной помощью врачей различных профилей, затем – свои врачебные кабинеты, поликлиники и оздоровительные профилактории. Мы регулярно собираем в рубрике “Была бы Изания” новейшие достижения не только в области медицины, но и других высоких технологий, полезных для нас в будущем. В частности, очень перспективна компьютерная диагностика, о которой я недавно дала сообщение на форуме.

Ж) УХОД ЗА ДЕТЬМИ, БОЛЬНЫМИ И ПРЕСТАРЕЛЫМИ.

З) ДЕТСКИЕ ЯСЛИ, САДЫ, ГРУППЫ ПРОДЛЁННОГО ДНЯ ДЛЯ ШКОЛЬНИКОВ. Для этих целей будем использовать предлагаемое для найма жильё. С детьми будут заниматься наши воспитатели и педагоги различных профилей, включая трудовое, духовное и эстетическое воспитание, всех будут развозить по домам на наших машинах и кормить горячими обедами из изанских экологически чистых продуктов.

И) ОТДЫХ, ТУРИЗМ, СПОРТ – с широким использованием будущих всероссийских и международных связей Изании. Поскольку она – для всех, кому Бог в душе и Его Высший Закон (совесть) не позволяют жить по законам озверевшего мира, но кому в одиночку трудно противостоять злу.

Кроме того, предусмотрены юридические и иные консультации, а также ритуальные услуги.

Теперь о главном – как это будет работать?

Допустим, некий водитель Сидоров со своей “Волгой” решил с нами сотрудничать. Для этого он обращается в Союз Взаимопомощи Изания с заявлением, сообщает, на каком виде транспорта, сколько часов в день хотел бы работать, район проживания, стоимость километража (определяет сам) и т.д. Затем указывает, какие ответные услуги хотел бы получить за свой труд (возможна и оплата наличными, но об этом ниже). Первое время мы будем отдавать преимущество тем кандидатам, которые согласны на оплату услугами – так быстрее “раскрутимся”.

Для этого выпустим кредитные (долговые) карточки разного цвета – в зависимости от раздела. Будет и общая карта, дающая право изанину участвовать во всех наших программах – по необходимости.

Итак, предположим, водитель Сидоров нуждается в ремонте или строительстве дачи, в протезировании зубов или в детском садике с полным содержанием для своих двоих внуков. Тогда он приобретает синюю (строительно-ремонтную), красную (медицинскую) или зелёную (детскую) карты, которые он должен отработать (погасить долг) в течение энного срока. Затем мы вносим данные Сидорова в нашу картотеку, в раздел “Транспортные услуги”, и он приступает к работе. То есть специалист по мануальной терапии Петров, которого устраивают расценки, район и марка машины Сидорова, ездит в качестве пассажира на его “Волге” по своим пациентам, проставляя в конце рабочего дня сумму выполненной Сидоровым работы, заверенную личной печаткой и подписью (в графе “дебит”). А Сидоров тем временем пользуется другими изанскими услугами (питание, бытовое обслуживание, протезирование зубов или воспитание внуков) - при этом соответственно в его карте проставляется “кредит”. Когда отработанная Сидоровым сумма погасит специализированную (или общую) долговую карту, Сидоров сдаёт её в администрацию лидеру-организатору, ведущему транспортный раздел, и, если нет никаких нареканий и жалоб по поводу его работы, получает новую карту.

Все расчёты проводятся в иуе (изанская условная единица, приравненная для удобства к уе), но никаких наличных на руки никто не получает – просто все счета будут продублированы в Изан-банке по итогам дебита-кредита личных карт. На них в рамках системы Изания можно будет получить практически полную систему жизнеобеспечения.

Внутри системы будет своя конкуренция (клиенты будут обращаться к тем мастерам, на которых нет жалоб и у кого расценки более приемлемы), поэтому рвачи и халявщики быстро отсеются.

Ещё очень важный момент – разумеется, без наличных нам не обойтись (покупка продуктов питания, различного оборудования, стройматериалов, расчёты с учреждениями, где невозможен бартер, и т.д.). С другой стороны, есть довольно большая категория людей (техническая и творческая интеллигенция, например), которая готова присоединиться к Изании, но не расплачиваться же чертежами или стихами!

Многие охотно купили бы наши карты за наличные, но это запрещает устав во избежание всевозможных злоупотреблений и обвинения в коммерческой деятельности. Для таких случаев предусмотрена Касса Взаимопомощи, куда будут поступать все заявки на нал, а человеку в обмен на нашу кредитную карту нужно будет просто оплатить одну или несколько текущих заявок на требуемую сумму. Например, чей-то счёт за покупку кирпича на складе, за медицинскую операцию, или за авторское издание книги.

Что-то тезисы получились длинными, а время позднее. Продолжу в следующий раз. Храни Вас Господь.

2002-06-19

СНОВА ОТЕЦ ГЕРМАН…

Так я держалась на плаву не только среди “житейских бурь и битв”, но и спасающих рук, которые всякий раз бережно подхватывали и выносили если не в тихую, то в безопасную гавань. Случались и погодные катаклизмы, тоже укрощённые очередным “чудом” или молитвой. Однажды внезапно среди дня почернело небо, взвыл ветер за окном, деревья приняли почти горизонтальное положение, задрожали стёкла. Чувствуя неодолимое желание забраться в шкаф или, по крайней мере, лечь на пол, я устыдилась и воззвала к подаренной мамой иконе Покрова Богоматери. И… не поверила глазам – вдруг в чёрной жути за окном появилась золотая точка, которая росла, разгоралась, прорывая тьму, а затем в лицо брызнуло солнце, слепя даже сквозь стекло.

В другой раз катаклизм случился летом, на родительскую. Поминальные столы стояли во дворе храма, отец Герман служил панихиду. Между тем собиралась гроза, небо потемнело, сверкали молнии. Певчих как ветром сдуло, а отец Герман лишь осенял себя крестом после громовых раскатов, продолжая службу. Закапал дождик. Я держала над батюшкой зонт и не уходила, никто не уходил. Да с ним и не страшно было, - (и как один умрём!)… Даже восторг какой-то.

Отец Герман произнёс последнее “аминь”, благословил приношения, народ едва успел разобрать их по сумках, как вокруг загудело, заходило ходуном и обрушился страшный ураган и ливень. Переждали в храме. Потом, уже в электричке, я обратила внимание на поваленные вдоль железной дороги деревья. Это была та самая знаменитая московская буря, наделавшая немало бед. Войдя в свою калитку, увидала вырванный с корнем тополь, лежащий прямо на электропроводах, макушкой на крыше. Ну что с этим делать, хоть дачу продавай. Хорошо хоть, что отключили свет.

Но проходившие мимо знакомые ребята за каких-то полчаса распилили поверженное дерево, и всё обошлось. Потом я на его останках выращивала вешенку. Удивительно, что тополь упал, ничего не сокрушив, не разбив, не поломав ни кустика.

А ещё возвращалась я как-то с вечерни домой, было тепло и тихо, однако вдали, в разных местах, вспыхивали и гасли грозные отблески зарниц, ничего хорошего, как я знала по опыту, не сулящие. Матерь Божия, миленькая, дай до дому добраться…

Добралась. По-прежнему тихо, ничего такого. У забора на лавочке, как обычно, судачат соседки.

- Бабы, по домом! - крикнула я, не останавливаясь, - Сейчас будет конец света.

Услыхала вслед сдержанные смешки и ворчание – реакция на не слишком удачную шутку. Но лишь успела отпереть дверь, как чудовищный, с голубиное яйцо град забарабанил по крыше, окнам. Тогда в посёлке много чего потрепало и побило. Насмешницы с лавочки отделались синяками и шишками. Ну и, само собой, утром набросились на меня – накаркала, колдунья.

В колдовскую силу у нас верили, боялись сглаза, примет, вещих снов, периодически на этой почве вспыхивали ссоры и скандалы. Был в посёлке и “посвящённый” экстрасенс, который хвастал своими магическими дарами – наш сосед Игорь. Он умел “подзаряжать” энергией, снимал судороги (у моего Бориса, например), предсказания его часто сбывались.

Это – отдельная история, расскажу пока, что от него самого услышала. Игорю было лет семнадцать, когда он увлёкся спиритизмом. На очередном сеансе компания вызывала дух покойного отца какой-то женщины. Сидели вокруг стола, сцепив руки, главным лицом в этом ритуале была девочка-медиум. Через некоторое время в углу комнаты действительно стало обозначаться нечто, напоминающее человеческую фигуру. “Отец! Это он!” – закричала женщина и в панике выдернула руку. В тот момент, как мне пояснил Игорь, цепь прервалась, и вся чудовищная энергия, требуемая для общения с потусторонними силами, должна была обрушиться на девочку-медиума и, скорее всего, её убить. Игорю удалось перехватить руку ребёнка и невероятным усилием удержать цепь, но он почувствовал сильную боль в груди. К ночи началось кровотечение. Разрыв лёгкого, больница и всё такое с последующей инвалидностью. Но греховного своего занятия он не оставил, раздобыл книжку “Чёрная магия” и приворожил свою вторую жену, которая прежде его знать не хотела. Игорь показал мне “фантом” – фото жены с прядью её волос и начал было рассказывать технологию, но я в страхе зажала уши и сказала, что ему надо немедленно идти в церковь и каяться, чтоб избежать геенны.

Поскольку сосед против воцерковления не возражал, я поведала его историю отцу Герману, который сказал, чтоб Игорь к нему пришёл, но лишь предав огню все свои колдовские атрибуты, то есть спалив.

- И фото с её волосами? – спросила я в ужасе, - Так ведь Маша помрёт.

- Не помрёт. Сожгите всю эту гадость, и приводи его.

- Мне с ним жечь ?!

- Твой же сосед. Дам молитвы, будешь читать, если что...

Этого “если что” я и боялась, когда уничтожали на игоревой кухне на листе железа его колдовские причиндалы – всё, кроме “Чёрной магии” (Игорь сказал, что её украли). Может, соврал, но уж тут я не при чём. “Если что” действительно не произошло, разве что вдруг повалил желтоватый дым и запахло серой. Молитвы помогли, Маша осталась жива, а дым быстро рассеялся. Да и что такое сера по сравнению с бесценной игоревой душой, у которой появился шанс на спасение? Вскоре я отвела соседа к отцу Герману, который его исповедовал, а потом и допустил к причастию.

С тех пор Игорь не то чтоб стал уж очень благочестивым, но всегда соблюдает великий пост, а на страстную соборуется и причащается.

 

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П. (Доброжелателем)

 

Варианты Изании. Ответ Филиппу (продолжение).

О кассе Взаимопомощи и Фонде Взаимопомощи

Ю.И.: “Недавно мы на форуме обсудили возможность создания Фонда Взаимопомощи “Изания”, куда все желающие могли бы делать взносы, допустим, в форме “пожертвований”, но не безвозмездных, а именных, с обязательством со стороны Изании в процессе её формирования эти взносы постепенно “отоваривать” различными услугами. То есть взносы фиксируются на именных счетах этих “жертвователей” в тех же условных иуе, а сами наличные, в отличие от практики многих фондов, немедленно поступают по назначению. Допустим, на оплату бензина, электроэнергии, комбикормов или стройматериалов какому-либо бедствующему колхозу или фермерам (с обязательством данного хозяйства со временем компенсировать нам кредит (долг) своей продукцией – мясом, молоком, фруктами, овощами, обувью, тканями и т.д.). Изания делает эти платежи открытыми для инспектирования всех уровней, объявив себя некоммерческой организацией, то есть исключительно Союзом Взаимопомощи, помогающим осуществить право на жизнь и самореализацию той части населения, которой государство предоставить эти права не в состоянии. Неплохо было бы предварительно заручиться поддержкой различных органов социальной защиты и Церкви.

Наличные сразу поступают в помощь перспективным для Изании хозяйствам, начинаниям или проектам. Кредит беспроцентный. Разумеется, при работе с тем или иным производителем, изобретателем или организацией мы будем соблюдать бдительность, начиная с малых кредитных сумм. А также на первых порах отдавать приоритет там, где возможна быстрая отдача.

Взносы в фонд могут быть общими (на развитие Изании) и целенаправленными (в помощь конкретному хозяйству или проекту). Жертвователи могут также объединиться для участия, допустим, в создании фильма. И не только сценарист, простаивающие режиссёр, оператор и актёры, но и какой-либо сантехник-изанин с деньгами, которому понравился замысел будущего фильма, сможет поучаствовать в его создании, как бы приобщившись “к высокому” и получая свою долю прибыли в случае успеха. Тут уж, конечно, без налогов не обойтись, но мы – законопослушные граждане и будем платить, когда это предусмотрено законом, отдавая “кесарю кесарево”.

У нас должны быть свои юристы и экономисты, своя охрана из числа тех парней, которые не желают примыкать ни к вампирам, ни к отстреливающим их террористам, а ищут тот самый “третий путь”.

Во всяком случае, создание такого фонда Взаимопомощи с тенденцией к постоянному расширению (как и самого союза Изания ), сулит поистине безграничные перспективы не только для избавления от всевозможных вампирских накруток в данном конкретном селе или городе, но и по всей стране, в ближнем и дальнем зарубежье, в любом уголке земного шара, где сейчас человек в одиночку бессилен противостоять злу. С помощью Интернета (в идеале – изан-нета, то есть своей компьютерной связи со всеми современными средствами защиты) или, на худой конец, при наличии любой другой оперативной связи через местные пункты Изании и надёжных активистов, вполне реально поставить дело так, чтобы каждый изанин мог получить от Союза помощь любого уровня, где бы ни находился. Достаточно лишь иметь электронную карту Изании и счёт в иуе в любом из филиалов её Фонда.

Деньги должны вернуться к своей подлинной функции – эквивалента труда. А Изания в перспективе стать Союзом тружеников Земли.

Глобальная диспетчерская, помогающая взаимно разрешать проблемы “хлеба насущного”, (кроме “дури”), - как на местном, так и на межгосударственном уровне, всерьёз противостоящая НМП (царству Зверя) – такой я вижу Изанию. Способную реально объединить людей в их стремлении к самореализации в самом высоком понимании этого слова (осуществления призвания, предназначения) и в противостоянии злу – как вампиризму, так и порождённому им терроризму. В возможности поучаствовать в проектах друг друга разных планов и уровней, в стирании извечных противоречий между умственным и физическим трудом, между трудом и капиталом. Например, деньги за прокат фильма могут по взаимному соглашению пойти на создание изанской автомастерской, медицинского центра, тепличного хозяйства или бассейна. Которыми все обладатели изанских карт будут пользоваться по указанной выше системе взаимозачётов, а прочие граждане – внося наличные в фонд в форме пожертвований – этими деньгами тут же оплачиваются текущие заявки изан. То есть налицо исполнение данных нам свыше заповедей: накорми, одень, приюти, излечи, утешь. И дай, по возможности, дело по душе, потому что “безделье – мать всех пороков”. Пьянства, разврата, наркомании и связанных с этим букетом всевозможных преступлений.

Мы попытаемся привить людям понимание того, что заповедь “возлюби ближнего как самого себя” – не просто нравственная догма, а Закон Жизни, формула всякого живого Целого, которым по высшему замыслу должны осознать себя наследники “будущего века”. Всякая суверенная рука, нога и прочие печёнки-селезёнки сами по себе существовать не могут. Даже голова, какой бы умной она ни была.

Изания даст каждому возможность воочию увидеть высокую цель своего труда, любой конкретной работы в русле единения с другими людьми и Целым - как ступени восхождения к Замыслу. Только так можно постепенно с Божьей помощью изменить человека. Умножение жатвы Господней, формирование Богочеловечества для Царства Будущего Века - ключевая цель исторического процесса. Изания должна внести сюда свой посильный вклад, потому что в заповеди о “любви к ближнему, как к самому себе” Творец завещал нам спасать друг друга. Лишь спасая других, можно спастись самому. Что и делали святые, неся молитвенный подвиг за весь погибающий мир. В этом смысл загадочных евангельских слов: “Сберегший душу свою потеряет её; а потерявший душу свою ради Меня и Евангелия сбережёт её”.

Разумеется, слова “ради Меня” означают “ради Моего дела, Моего Замысла, Моего учения”, во имя которого Бог вочеловечился и принял мученическую смерть на кресте. Наше приобщение к Кресту во имя умножения исторической жатвы бессмертия.

Верю, что Вам, Филипп, как человеку верующему, символ возрастающего к Небу исторического “Древа Богочеловечества” будет понятен. Это та самая “вечная память”, венчающая судьбу каждой личности, состоявшейся “по образу и подобию”. Здесь “никто не забыт, ничто не забыто”, здесь жив в “вечной памяти” каждый прошлогодний лист, внесший свою малую лепту в прорыв древа к Небу. Живы все, кроме паразитирующих лишайников и бесполезных засохших ветвей, потерявших связь с Целым и попытавшихся жить “сами по себе”.

“Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают”.

А “пребывать во Мне” – это приобщиться к Делу Спасителя, нести Его Крест по спасению “братьев меньших”:

“Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне” (накормили, напоили, приютили, одели, облегчили страдания, утешили духовно – Ю.И.)

“Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: “Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: Ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили меня; Был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне”.

Простите меня за эти непривычные в Инете цитирования, но уж очень часто слышу в ответ от наших верующих и даже священников: “Спасай себя, а все эти проекты – блажь”. Не устаю доказывать, что именно Изания с её “планов громадьём” способна реально изменить обстановку в мире, а не разовая милостыня и отдельные благотворительные акты (хотя и это необходимо).

Пока мы бездействуем, “Васька слушает, да ест”. Причём не цыплёнка, а “меньших сих”. Причем не только тела, но и души.

“Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. Да будут едины, как Мы едины”.

Но это пока – мечты. Не знаю, можно ли назвать нашу будущую деятельность “коммерцией”, но некоторые участники недавнего обсуждения возможности создания фонда Взаимопомощи (Л.Хачатуров, к примеру), пугали, что “пожертвования” обложат огромными налогами. Не очень в это верится, но пришлось на всякий случай придумать подстраховочный вариант Кассы Взаимопомощи с системой взаимных долговых обязательств. То есть, как уже было сказано выше, существует некая КВП, представляющая собой как бы два параллельных потока заявок – на вход и на выход. Потенциальный изанин берёт у нас “в долг” общую или целенаправленную карту обслуживания, оставляя взамен или долговое обязательство погасить кредит своими конкретными услугами, или же, в свою очередь, как бы даёт “в долг” другому изанину соответствующую сумму наличными, оплачивая ему операцию грыжи или покупку стройматериалов для ремонта дома. А прооперированный изанин, имея на счету минус 300 иуе, должен к такому-то сроку или вернуть долг услугами (допустим, сдавая Изании часть квартиры или занимаясь английским с изанскими детьми), или наличными, заработав, допустим, у себя на службе нужную сумму. Сумма эта тут же будет отдана “в долг” третьему изанину – на покупку нового компьютера или колёс для автомобиля. Впрочем, теперь у каждого будет стимул пустить в ход все резервы - в базе данных всегда будет информация о простаивающем жилье, гаражах, подержанных автомобилях, оргтехнике, бытовых приборах, детских вещах, одежде, книгах, медицинском и прочем оборудовании, где по поиску всегда можно будет за минимальную сумму в иуе подобрать для себя необходимое.

Таким образом, как бы получается взаимное прощение (оставление) долгов, заповеданное нам в самой известной на земле молитве Господней: “Оставь нам наши долги перед Тобой, как и мы оставляем нашим должникам”. Изания понимает эти слова гораздо шире и глубже, чем “прощение обид” друг другу – об этом я писала ещё в “Дремучих дверях”. Но никак не ожидала, что по предложению одного из участников нашего форума “высокие материи” вдруг через пару лет обернутся на практике буквально жизненной необходимостью.

Филипп П.: - Поэтому удачи вам в трудах над Изанией – придёт время и её можно будет вписать в более реалистическую систему как частный случай.

Ю.И.: - Но если с помощью этого “частного случая” нам удастся избавить хотя бы нескольких человек от тоски и пьянства из-за бессмысленной постылой жизни, хотя бы нескольких детей от наркоманов и содомистов, хотя бы нескольких девушек от панели, а отцов семейства – от воровства и других преступлений из-за невозможности кормить семью – будем считать задачу выполненной. Спасти героев войны – от соблазна стать киллерами, учёных – продаваться за бугром “Вавилонской блуднице”, которая с помощью их же мозгов постепенно обескровит и разрушит их православную Родину. Обезумевших от жадности толстосумов – от поклонения золотому тельцу, а всех вместе – от голода и обжорства, от зависти и ненависти, от убийства и самоубийства, просто переключив их души на иные ценности, - разве этого мало?

Теперь и ёжику ясно, куда направляют российский корабль нынешние капитаны. Что же в этой ситуации делать? Не только православным, но и каждому, кто видит в историческом процессе хоть какой-то высший смысл, а не просто шанс прошвырнуться на “Титанике”, согласно купленному билету, в ожидании неизбежного айсберга. Ведь убивают ежедневно, ежечасно. Тела и души “братьев меньших”, втягивая весь мир в глобальное служение греху.

Вот мы каемся на исповеди, что служим своему греху. Но где сказано, что можно служить чужому? Врачи, учителя, строители, повара, портные, творческая интеллигенция, учёные, юристы – кого они сейчас обслуживают? На Троицу на первой обедне в переделкинском храме берёзовые ветки святили прямо в церкви, толкались, потому что весь церковный двор был забит иномарками. Прихожане роптали, благодать ушла.

Изания – тот самый мирный “выход” из системы Вавилона, которым надо воспользоваться как можно скорее, пока часы тьмы из знакомой вам повести не пробили полночь. Всё слишком серьёзно. Вот почему я “зациклилась” на Изании, и даже моя автобиографическая книга, которую сейчас пишу, по сути, – о ней, о “Двери в потолке” – так будет называться книга. Это и есть символ Изании – выход в Небо из камеры смертников для всех, у кого Бог в душе. Но для этого надо стать друг другу на плечи – иначе не получится. Лестница – мы сами.

2002-06-26

АРТУР ИЗ РОДА СКАВРОНСКИХ

(первая половина восьмидесятых)

Ещё одна замечательная история – про Артура с царской фамилией Скавронский (из рода Скавронских была императрица Екатерина). Его отец, Генрих Антонович, был основателем нашего посёлка, уважаемым человеком, а вот сын спился. Потерял работу, семью, отбыл срок за кражу и проживал на даче покойного отца, промышляя то несложными работами на участках (трудился он с ленцой, да и здоровье подкачало), а больше – грибами. Это он любил, знал все заповедные места, притаскивал, бывало, полную корзинку, признавая расплату лишь спиртным. А дашь деньгами, – всё равно в винный отдел отнесёт.

С Артуром мы подружились. Я его подкармливала – был он жутко худой, - и, само собой, затевала разговор о вечном. Как-то Артур поведал вот какую историю:

Однажды до того он допился, что услыхал, как за стеной (он тогда половину дома уже продал за долги) какие-то тёмные личности договариваются его сжечь. Артур стал их просить не разводить дома костёр – я, мол, лучше сам повешусь. Иди, - согласились - вешайся. Артур отправился в сарай, нашёл верёвку, мыла не нашёл, плюнул, натёр верёвку слюной, привязал к чему-то там наверху и повис.

- И тут я увидел Бога.

- Кого-кого?

- Бога. Ну как на иконах, с длинными волосами, красивый такой, в сиянии. Я было к нему, а он руки вскинул, а потом ка-ак опустит… Ну, я и загремел – верёвка оборвалась. Лежу, отдышался – канат будто перепилен, а ведь толстенный, машину из грязи вытягивали…А эти гады опять – вешайся по новой, а то спалим. Но Бог-то меня к себе не берёт… Я уж понял – никак нельзя помирать. Собрал ноги в руки да как рвану к станции. Впрыгнул в электричку, трясусь, чую – они в соседнем вагоне. Ну, я тогда подсел к одному майору, до Москвы добрался кое-как и прямиком в милицию. Спрячьте, говорю, от душегубов. Менты попались хорошие, не били, а утром выпустили. Даже закурить дали. Как ты думаешь, почему он верёвку перепилил?

- Кто?

- Да Бог! Какой ему резон, чтоб я тут небо коптил?

Я предположила, что Господь его любит и дал время спасти душу, потому что “в чём застану, в том и судить буду”. А “пьяницы Царство Божие не наследуют”.

Артур ответил, что вообще-то он к Богу со всем уважением, но верит больше в Богородицу. Когда собирает грибы, всегда просит, чтоб послала побольше белых или опят. Что мать его втайне покрестила и учила молитвам, а сама крестик пришила к лифчику и молилась на ночь под одеялом, потому что отец был не только атеистом, но и партийным. И мол, конечно, надо бы сходить в церковь.

Вот пишу и вспоминаю, сколько их говорило эти слова незадолго до смерти. “Надо бы сходить в церковь”… Местные супруги-алкаши со странной фамилией Вичкаповы всё собирались, собирались, потом Катя умерла, но мужа Николая, пережившего её на пару лет, я несколько раз видела на службе. Была ещё пожилая женщина, которая остервенело рвала сорняки в канаве и пожаловалась мне, что “сердце барахлит, а всё никак до храма не доберётся” – назавтра её увезли с обширным инфарктом. Навеки.

Был совсем молодой парень, уже в перестройку, богач и красавец. Продал на снос купленную дачу, ещё вполне приличную, и одним из первых в посёлке стал на её месте строить кирпичную фазенду. Кстати и прежний хозяин снесённой дачи плохо кончил – выращивал на продажу алые гладиолусы “Оскар”, не зная продыху, - всё ради сына Володьки, который однажды нырнул по пьянке в пруд и не вынырнул. А отец с горя зачах. Голубоглазого хозяина фазенды тоже звали Володей. И он на моей памяти принимался то за цветы, то за перепродажу автомобилей, потом купил два катера, продал… Затем в упоении строил свои хоромы, часто жалуясь, что в Москве всё надоело, что мечтает жить за городом и размышлять о вечном, гуляя в лесу с собакой. В последний раз “о вечном” мы с Володей перекинулись парой слов возле кирпичного забора (вилла уже была отстроена, рабочие возводили ограду, а хозяин отдавал им распоряжения и пытался с кем-то связаться по мобильнику). Мобильник я лицезрела впервые и остановилась узнать, с чем его едят и сколько эта игрушка стоит. А Володя спросил меня, когда ближайший церковный праздник, и посетовал, что никак не выберется в храм - всё дела. Но сейчас стройка практически закончена и уж теперь-то…

Его искали несколько дней. Останки обнаружили внутри дотла сгоревшей дорогой иномарки. Несчастный случай или разборки – до сих пор покрыто мраком. А на фазенде с бассейном и кинозалом поселился володин друг. С его красавицей-женой из ансамбля “Берёзка”, его дочкой Алиной, его тёщей и его собакой Назаром (мы с Володей ещё когда-то спорили, стоило ли ему купировать уши).

Но с Артуром, как и с Сашкой, вышло иначе, хоть в храм обладатель царской фамилии после моих увещеваний не побежал. Да и я, помятуя, что насильно в рай не тянут, больше разговор на эту тему не поднимала.

B БЕСЕДКЕ С: Игорем, Ф.М.Достоевским, В.М. Молотовым

                             и свежей прессой

Вот тут-то и загогулина!

Игорь: - Да никто и не собирается выхолащивать духовную сущность…Важно прийти к согласию о том, для чего всё делается. А делается всё для спасения Отечества, для нормального для России жизнеустройства, основанного на её традиционных духовных устоях.

Ю.И.: - Вот тут-то и загогулина, как говаривал наш вечнозелёный Борис Николаевич. Ещё не было на Руси деятеля, который признался бы, что старается не для “спасения отечества”, а для Бонапарта, германского фашизма или американского империализма – разве что под пытками в третьем отделении или на Лубянке. Испокон веков ведётся спор и о “нормальном жизнеустройстве”, и о “традиционных духовных устоях”, который время от времени заканчивается глобальной дракой. Какие “духовные устои” будем спасать, какое Отечество? Российскую империю Романовых, Советский Союз, нынешнюю Эсэнговию или Ельципутию, дрейфующую в НАТО? А будет ли единодушие среди спасателей, не говоря уж о спасаемых? И есть ли на Руси сила, (партия или движение), способная стать локомотивом этого “спасения”? Есть ли, наконец, сам народ (не путать с населением)?

Я прекрасно понимаю, Игорь, о чём вы грезите, я так, придуриваюсь, но поймите, - то величайшее чудо, которое удалось в отдельно взятой стране первый и, боюсь, последний раз в истории, благодаря Всевышнему и посланному им “отцу народов”, сейчас, в условиях надвигающегося НМП, совершенно нереально. Не устаю повторять: нынче противостоять всемирному злу можно не с помощью русского или всероссийского, а только глобального проекта, каким и является Изания, призванная объединить “наших” повсюду на шарике - независимо от страны, вероисповедания и социального положения. Это – Союз личностей, сплотившихся не на меркантильной, националистической или классовой, а на духовной основе. Восхождение в связке. Где каждый – на своём месте, звено в единой цепи, которую нельзя разорвать, потому что ты держишь всех и все – тебя. Наш символ – руки двоих, сплетённые в восхождении – туда, к восьмиконечной звезде Будущего Века, зовущей в небо. Нельзя одновременно служить двум господам – Богу и Мамоне (Вампирии). Советский Союз был Антивампирией, где русский народ взял на себя великую объединяющую миссию, о которой писал ещё Достоевский:

“Мы впервые объявили миру, что не через подавление личностей иноплеменных нам национальностей хотим мы достигнуть собственного преуспеяния, а напротив, видим его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна другою, привлекая к себе их органические особенности и уделяя им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душою и духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество, восполняясь мировым общением народов до всеобщего единства, как великое и великолепное дерево, осенит собою счастливую землю”.

Полагаю, имелось в виду то самое “древо Богочеловечества”, возрастающее к Небу – символический смысл исторического процесса, вечной памяти, где “никто не забыт, ничто не забыто”.

Вот и Молотов впоследствии свидетельствует:

“Выдержал наш строй, партия, народы наши и, прежде всего, русский народ, который Сталин назвал наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза. И в этом не было проявления великодержавного шовинизма, а была историческая правда. Кто-кто, а Сталин разбирался в национальном вопросе. И правильно назвал русский народ той решающей силой, которая сломала хребет фашизму. Сталин, как никто, понимал великое историческое предназначение и тяжёлую миссию русского народа. То, о чём писал Достоевский – что ко всемирному всечеловеческому объединению народов сердце русское может быть более других предназначено”.

Это высказывание Молотова я привожу в своём романе. Но способен ли сейчас русский народ стать душою “древа”? Кого-то спасать, когда его самого надо спасать?

Что же из этого следует? Только одно - вспомнить, по крайней мере, каждому верующему, что мы – “по образу и подобию”, а не от обезьяны, и Отечество наше – Небесное. И путь к нему один – восхождение. Но, ежели наше земное отечество перестало быть ступенью вверх, а стало ступенью вниз, это вовсе не означает, что мы должны его менять, или меньше любить, или бросаться переделывать лестницу, не имея на это ровным счётом никаких сил и возможностей. Мы просто должны поискать иной путь и, крепко взявшись за руки, продолжить восхождение. Тогда, глядишь, и народ за нами потянется, а те, что остались далеко внизу, вдруг осознают, что Россия – вовсе не они, а эти чудики с их “взаимным отпущением долгов” и отказом от “дури”.

2002-06-26

 

ВОТ БЫЛА БЫ ИЗАНИЯ…

(из газет)

Ещё раз о тупике в нынешней медицине и не только в ней

“Да, порядочный человек сделает так, как он может – не лучше и не хуже, - независимо от того, заплатили ему или не заплатили. Но порядочных людей всегда гораздо меньше, чем непорядочных, а если вы дадите деньги непорядочному врачу, он может вас и угробить с чистой душой за ваши же деньги, и такие случаи известны: в последние годы они превратились в массовое явление. “Мы привезли отца в больницу, я раздавала деньги всем – врачам, сёстрам, нянечкам, - и все с удовольствием брали, но к нему никто даже не подошёл; я спрашивала, что купить, какое лекарство, - мне говорили, ничего не надо, у нас всё есть, но ему ничего не давали – ни таблеток, ни уколов, - и он умер, умер на третий день, а нам даже не позвонили…”

Кроме собственной совести никто не следит за врачом и не заставляет его оказывать медицинскую помощь в соответствии с уплаченным взносом, а если совести у него нет, то тогда вот так и получается. Поэтому обязательно должна быть структура – контролирующая, надзирающая, отвечающая за лечение, иначе все эти конверты, которые столь охотно раздают пациенты, только развратят врачей, они начнут гоняться за ними, выживать и выдавливать сильных профессионалов (потому что они сильные конкуренты) и рвать, рвать, рвать деньги из больных.

Начнётся разложение. Оно, собственно, уже началось и сейчас и триумфально шествует по стране… Происходит подмена целей: если раньше была цель – вылечить, теперь цель – заработать любыми путями. Где появляются конверты, там отступают надёжность и качество, и система проваливается – это знает любой управленец, любой, особенно государственного уровня, и у него здесь два пути: либо он запрещает конверты и борется, либо он их тоже берёт, и на всё плюёт, приобретает виллу на Адриатике и наслаждается жизнью”.

Ю.И.: - Думается, что в Изании такая беда будет вполне преодолима. Во-первых, у нас каждый врач и результаты его терапии – на виду, а во-вторых, он сам нашими внутренними законами (не делай другому, чего не хочешь себе), будет понуждаем лечить добросовестно, понимая, что, в случае “разложения” системы кто-то ему тоже плохо починит крышу, привезёт заражённое мясо, огурцы с нитратами или так отремонтирует холодильник, что от короткого замыкания сгорит квартира.

2002-06-26

 

 

У НЕЁ ПОД ОДЕЖДОЙ ВЛАСЯНИЦА…

(вторая половина восьмидесятых)

Потом Артур заболел, о чём поведала его сожительница – мол, лежит, чахнет, уже не встаёт. Мы с Борисом пошли его проведать и сразу поняли – дело плохо. Кожа да кости, глаза ввалились, лицо жёлтое. По всей вероятности, цирроз.

Артур нам обрадовался, объявив, что предвидел этот визит, потому что “видел сон”. И тут же начал его рассказывать. Будто он на корабле в бушующем море – то ли война, то ли буря, корабль вот-вот потонет, пассажиры в панике, и вдруг Артуру кто-то шепчет, что единственный шанс спастись – найти Богородицу, которая где-то на корабле.

- Но как я её узнаю?

- Узнаешь. У неё под платьем власяница.

Ну и ну! Мы стали слушать с удвоенным вниманием.

Артур потолкался в толпе мечущихся по палубе пассажиров и вдруг, коснувшись одной из женщин, ощутил у неё под плащом что-то, подобное панцирю. Власяница! Женщина подала знак следовать за ней. Пришли в каюту. Женщина, по-прежнему до бровей кутаясь в плащ, сказала, что не хочет, чтоб Артур погиб. И протянула на ладони коробочку.

- Вот, возьми.

Там оказался нательный крест.

- Надень. А потом…

Женщина шагнула к двери.

- Что потом?

- Потом придёт Юлия. Делай, как она скажет.

Я остолбенела. Ничего себе!

- Артурчик, - голос у меня дрожал, - раз уж на то пошло…Если я принесу тебе крестик – наденешь?

- Чего ж не надеть.

- Вот ты болеешь. Надо бы исповедываться, причаститься, батюшку позвать.

- Зови, чего ж не позвать…

Я помчалась к отцу Герману. Я всегда опасалась состояния “прелести” и всего такого, когда бывают разные “светлые видения”. Но ведь этот сон не мой был, а Артуров! И слова Артуровы – не глюки, Борис свидетель.

Отец Герман неожиданно отнёсся к моему очередному “чуду” деловито-буднично:

- Раз Пресвятая Дева велела, наше дело исполнить. Надень на него крест и приготовь к исповеди, а меня в среду утром на станции встретишь. “Артур” – это что за кличка?

- Может, из “Овода”? А ещё Артур Рубинштейн был, композитор…

- А “Рубинштейн”-то этот твой крещёный?

- Говорит, да. Скавронский он. Отец – поляк, мать – русская.

- Ладно, будет Артемием.

Посёлок наш пребывал в шоке, когда сам знаменитый отец Герман, к которому, бывало, не пробьёшься сквозь плотное кольцо прихожан, жаждущих хотя бы благословения, вдруг появился собственной персоной. И не на машине родственников болящего, а на электричке. Не к благочестивой немощной прихожанке, а к какому-то опустившемуся пропойце. Воистину в этом было нечто библейское, когда высокий красивый отец Герман в развевающейся на ветру чёрной рясе размашистым шагом мерил расхлябанную нашу дорогу, а вослед ему глядели, оцепенев, и спешащие на поезд пассажиры, и очередь за молоком, и бабы из калиток и окон.

Хоть Анюта, Артурова сожительница, и прибрала немного в их халупе, но кабацкая обстановка батюшку всё же шокировала. К тому же исповедник не внял моим наставлениям и выпил утром чаю (“что, и чаю нельзя?”). Поэтому исповеди с причастием не получилось. Отец Герман велел, чтоб к следующему разу приготовили иконы и свечи, чтоб накануне после полуночи – никакой еды, а главное, чтоб вспомнил и написал Артур подробно все свои грехи аж с самого детства.

- А сейчас все будем молиться.

Мы (я, Анюта и Лиля) встали рядом, Артур полулежал на подушке. Насколько я поняла, батюшка то ли изгонял бесов, то ли освящал дом, а может, то и другое. Я очень волновалась и пребывала в какой-то прострации. “Уходи с чердака, уходи из печи, уходи из подпола”, - что-то вроде этого властно повторял отец Герман, крестя углы и размахивая кадилом. Наверное, и из меня он кого-то изгнал, потому что я вдруг будто провалилась в муторную безвоздушную дурноту. Но тут же вынырнула, глотнула пахнущий ладаном воздух, и сразу стало хорошо и легко. Состояние птичьей невесомости, парения, которое я прежде испытывала лишь в детстве.

И второй раз приехал отец Герман к Артуру. Накануне больной попросил меня сесть рядом и, под его диктовку, помочь записать все грехи, как велел батюшка. Так и я шла когда-то на свою первую исповедь с до краёв заполненной тетрадкой. Был уже поздний вечер, рука устала, но удивительно – все артуровы супер-грехи сразу изглаживались из моей памяти. Я лишь внутренне содрогалась и тут же напрочь их забывала.

Вот недавно разговорилась с одним жителем нашего посёлка, хорошо знавшим артурова отца. Геннадий Фёдорович поведал, что Генрих Антонович был в ссылке с самим Лениным, бежал оттуда, где-то в лесу зарыл свои наручники и уговаривал Геннадия Фёдоровича вместе съездить в те места и откопать кандалы. Так и не собрались.

И ещё рассказал, что артурова мать, скромная молчунья, очень переживала пьяные дебоши сына и, когда тот попал в тюрьму, как-то сразу сдала и вскоре угасла. А Артур написал записку кровью: “Мамочка, прости, я больше никогда не буду”, имея в виду дурной образ жизни, и положил записку в гроб. Но клятвы не сдержал.

БЫЛ МЕСЯЦ ИЮЛЬ

 

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П.

Так кто же управился с Берлиозом?

Филипп П.: - И всё же, и всё же…У нас с вами разные взгляды на исторический процесс (и на Изанию соответственно).

Вот с этой строчкой, которую так или иначе признают многие православные, я не согласен абсолютно: “Творец призывает всех, но нам дарована высокая свобода – избрать или отречься от своего божественного происхождения и призвания”. (Филипп цитирует меня – Ю.И.) Не понимаю, как можно признавать то, что такой Бог правит миром, и не сойти с ума.

Я всё-таки считаю, что Бог на самом деле другой. Что это за престраннейшая “высокая свобода”, которая “дарована человеку” и так ценится “Творцом”?

Я убеждён в том, что человеку не дарована никакая свобода. Человек (как и небесные силы и пресвятая Троица) и есть свобода. Это корень всех проблем, а не надуманное (извиняюсь за резкость) уважение Всевышнего к некоему загадочному дару.

Ю.И.: - Мне на это хочется ответить общеизвестной репликой Воланда из булгаковского романа – там речь идёт о так называемой “свободе действия”:

“А бывает и ещё хуже: только что человек соберётся съездить в Кисловодск, - пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмёт – поскользнётся и попадёт под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой?”

Ну разве можно приравнять свободу твари, каковой является человек, хоть он и “по образу и подобию” или свобюоду “сил небесных”, тоже сотворённых, при всём моём к ним уважении, - к бесконечной Свободе Пресвятой Троицы и Самой Истины? Да, нам дан шанс войти в эту Божественную Свободу (так малая капля может приобщиться к Океану, лишь слившись с ним. Или засохнуть, испариться, вообразив, что она и есть “Океан”). Нам дана альтернатива выбора между добром и злом, послушания или непослушания Творцу. И не потому, что Всевышний - такой уж узурпатор. Просто Он – единственный источник Бытия. Выдернув вилку из этого штепселя Жизни, наши прародители обрекли себя на смерть (об этом в Библии чётко сказано), и начался тот самый “исторический процесс” дробления, размножения человечества, смены поколений, чтобы оно совсем не вымерло. И отбор “капель”, пригодных к жизни в Океане, и сошествие Христа на землю - для искупления Своими страданиями и Кровью тех, кто разумом и сердцем избрал Свет, но не имеет сил сам сразиться с армией тьмы.

И даже сама смерть дана человеку во благо – мы имеем, в отличие от изначально бессмертных падших ангелов, возможность скинуть по истечении земного срока ветхую телесную оболочку и воскреснуть во Христе для жизни Будущего века, в новом бессмертном теле. Но полагаю (пыталась это доказать в “Дремучих дверях”), что “воскреснуть во Христе” означает, прежде всего, идти Его путём (Я есть Путь, Истина и Жизнь). Верю, что Спаситель находится рядом с каждым, идущим Его путём, независимо от вероисповедания, ( не может худое дерево приносить добрые плоды). Разумеется, приобщающиеся Христовых Тайн и устно исповедующие Христа, то есть члены Церкви, имеют потенциально важные преимущества перед иноверцами или атеистами. Но и здесь нас подстерегает грозная опасность, чему есть масса библейских предупреждений - о том, что “теплохладность”, равнодушие, неисполнение данного при крещении обета, приведёт верующих к гораздо большему осуждению - по сравнении с “холодными”, неразбуженными.

Итак, мы имеем лишь свободу выбора между добром и злом – об этом в Библии немало прямых текстов, как в ветхом, так и в Новом Завете:

“Если будешь слушать гласа Господа, Бога Твоего, соблюдая заповеди Его и постановления Его, и если обратишься к Господу, Богу твоему, всем сердцем твоим и всей душою твоею. Ибо заповедь сия, которую Я заповедаю тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека; Но весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоём, чтоб исполнять его (вписанный в сердца Закон Неба, имеющий приоритет в Изании в противовес лукавым человеческим законам – Ю.И.). Вот, Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло. Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, чтобы жил ты и потомство твоё”. (Второзаконие).

И в Новом завете, в притче о Страшном Суде, нам тоже даны прямые указания на критерий свободного выбора между добром и злом. Для Судии главным будет ответ на вопросы: накормил, одел, дал крышу над головой, перевязал раны, утешил, протянул руку помощи? Кстати, именно перечисленными выше делами милосердия будет заниматься Изания. Если ответ отрицательный, то: “Идите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его”.

Тут уж не оправдаешься предположением, что, мол, “попущением погружения человека в бездну грязи (как в вышеуказанных случаях) – (это из другого Вашего послания, а “вышеуказанные случаи” – именно погибающие люди – Ю.И.) - и унижения его Бог пытается сломать изначально присущую грешному человеку гордость”. Если не помог этим “погибающим” - приговор один: “истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне”.

Без тезиса о “дарованной свободе выбора” неразрешимы основные “проклятые” вопросы. Прежде всего - в чём тогда смысл исторического процесса, полного искушений и страданий и заканчивающегося кладбищем?

На всех дискуссиях на эту тему часто задают вопрос: “Почему Бог терпит зло? Зачем Бог сотворил зло и не наказывает за него? Значит, Он сам злой? Сотворил бы человека на радость и блаженство – тогда всё понятно”. Да ведь так и было поначалу – райские кущи, ангелы с арфами…А тут – какое-то древо – ну зачем было Всевышнему, Который Сам себе хозяин, насаждать его в раю, да ещё и предупреждать – не ешьте, мол, плохо будет. Будто нарочно…

Знаете, Филипп, я сама мучилась этим вопросом о древе – и верно, зачем оно? Ведь так всё было хорошо. Да ещё змея попустил искусить бедных прародителей. И началось нивесть-что…Не водилось бы никаких гадов в раю - и нет проблем.

Просила и получила ответ. “Но как иначе Я мог даровать вам свободу?” А ведь верно - там, где нет выбора (в данном случае, слушаться или не слушаться Бога, единственного источника Жизни), - там нет свободы. А где нет свободы, там нет человека “по образу и подобию”, а есть запрограммированный на послушание ребёнок, каким и был Адам. Насаждением древа добра и зла нам и была дарована эта Божественная Свобода, без которой малой капле никогда не стать Океаном. Потому что Всевышний сотворил себе не ребёнка-игрушку, а богоподобного наследника своего замысла. Поэтому не имеющий своей воли Адам – детство человечества. Определиться же в сознательном сыновстве (путём духовного отбора) оно должно именно в историческом процессе, в отданном нам “дне седьмом”, который Творец поручил человеку, после шести дней творения “почив” от трудов. Вот мы и “творим”. В нашей злой воле - причина большинства земных бед. Разве что Господь ради нашего же блага насылает порой всякие катаклизмы и войны, - не столько, чтобы напугать - (раб не наследует Царство), не столько для нашего “смирения”, как вы пишете, но и для нашего духовного восхождения.

“Помни о смерти”, - учили мудрецы.

Чтобы некоторые господа-товарищи, прикипевшие к баксам, виллам и “тёлкам”, осознали, что всё это – тлен по сравнению с высоким сыновством в Вечности. Чтоб не меняли “первородство на чечевичную похлёбку”. “Отдай плоть – прими дух”.

Для этой же цели попускается силам тьмы нас искушать, мучить и “валять в грязи” (что сейчас происходит в обезумевшей нашей стране, и о чём вы справедливо пишете). Миссия Изании по спасению голодных, бездомных, отчаявшихся, вынужденных из-за куска хлеба впадать в грех и идти на многие преступления, лишённых любимого, нужного Богу и ближним дела, - это и есть соблюдение нами заповеди Любви, что благословляется Творцом в отношении всех страждущих во все времена.

Получается, что известная марксистская формула: “Свобода – это осознанная необходимость” недалека от истины. Разве что нам следует добавить: “осознанная необходимость подчиняться Творцу”. Единственному источнику Жизни. Обретение Божественной Свободы в Боге через подчинение Ему – только так можно войти в Его Царствие. Диалектика. Свобода через подчинение. Но всё же стимул здесь - не страх или благоразумное рабство, чем, пожалуй, является просто “осознанная необходимость”. Наша Свобода – это жертвенный, по велению сердца, выбор любящего сына служить делу Отца. Приобщиться к Его великой Любви, призванной спасти погибающий мир. Даже ценой страданий, унижений и крестной смерти. “Чтоб были едины, как Мы с Тобой едины”. (с Отцом).

Кстати, вы никогда не задумывались над тем, что и Сам абсолютно свободный и всемогущественный Господь – служитель Своего замысла?

2002-07-03

 

УСПЕНИЕ АРТЕМИЯ

Слушая спустя несколько лет рассказ Геннадия Фёдоровича, я только тогда вспомнила, что со слов Артура записала этот его грех в тетрадку (нарушение клятвы, данной на могиле матери), ужаснулась и тут же забыла.

А наутро в ту зиму отец Герман долго читал мелко исписанные страницы, потом так же мелко порвал их и причастил больного. Помню его слова: “Ну вот, Артемий, - твоя первая встреча с Христом. В жизнь вечную, аминь…”. И как улыбнулся Артур, показав редкие прокуренные зубы, и как у меня от этой улыбки защипало в горле, а потом мы все пили чай с “долгоиграющими” леденцами (был рождественский пост) и батюшка рассказывал, как случилось, что пограничник Саша стал отцом Германом.

Через пару недель в храме, уже под конец праздничной рождественской службы, отец Герман сам помахал мне издали:

- Юлия, подойди. Надо бы Артемия соборовать. Я к нему приеду девятнадцатого.

- Хорошо, батюшка.

Но затем сообразила, что ведь девятнадцатого января – Крещение, то есть он будет наверняка целый день занят в церкви.

- Да, верно, запамятовал. Ну, тогда после решим.

Но я знала по опыту: отец Герман ничего просто так не скажет. Неужели Артур помрёт на Крещенье?

Вечером 18-го были с Борисом на службе, вернулись усталые, с бидонами освящённой воды. А у меня Артур из головы не выходит. Надо, говорю, к нему зайти, воды отнести. Борис против: - Поздно, утром навестим. - Тогда пойду одна.

На улице тьма кромешная, Артур живёт у леса. Ворча, Борис поплёлся следом. В доме свет не горит. Постучали. Ещё раз, ещё. Наконец, сонным голосом отозвалась Анюта: “Мы, мол, спим”. Я успокоилась, а Борис меня всю дорогу пилил.

Назавтра проснулись поздно, позавтракали и собрались гулять с собакой. Я сказала, что надо захватить с собой крещенскую воду для Артура и идти не в лес, как обычно, а сразу к нему. Все попытки Бориса меня урезонить опять ни к чему не привели – я знала, что надо немедленно идти туда и только туда, беспокойство было ещё сильней, чем вчера. “ Отдадим воду и уйдём”, – твердила я. В конце концов, Борис сдался.

На этот раз сама Анюта кинулась нам навстречу, в слезах поведав, что с Артуром что-то неладное – закатил глаза, часто дышит и на вопросы не отвечает.

Я сразу поняла - ничего уже сделать нельзя. Борис закричал, что надо вызвать скорую. Какая там скорая! Прежде мы не раз пытались устроить Артура в больницу - пока главврач доверительно не пояснила мне: “Поймите, коек на всех не хватает – так разве я имею право отказать в койкоместе прорабу или отцу семейства, чтобы неизвестно зачем продлевать существование вашему циррознику?”

Возразить ей было нечем.

Я велела Борису бежать домой за молитвенником (обязательно чёрным, где есть канон при разлучении души от тела), а также захватить из холодильника пузырёк соборного масла.

- Он умирает.

Анюта запричитала, завыла. Приказала ей замолчать и вместе просить Казанскую Богоматерь (картонная иконка висела на стене ещё с посещения отца Германа), чтоб смерть подождала. Подошла к Артуру, стала поить с ложечки крещенской водой. Он часто дышал, поворачивая голову то вправо, то влево, но воду глотал с жадностью.

Бориса не было очень долго, минут сорок – что-то не сразу нашёл, да и пришлось на нервной почве посетить туалет. И всё это время смерть медлила – я ощущала её ледяное дыхание совсем рядом, хоть теоретически и было, наверное, вполне допустимо, чтоб такое бессознательное состояние длилось у больного несколько часов или даже дней. При мне ещё никто никогда не умирал. В конце концов, появился Борис. Артур был всё в том же положении. Я зажгла свечи, надела анютину тёмную косынку. Начертила Артуру прямо пробкой от пузырька масляные кресты - на лбу, щеках, глазах, у губ, на шее, груди, ладонях, ступнях, вспомнив, как это делали кисточкой на соборовании священники. Тогда мы собрались перед чистым четвергом на квартире у кого-то из духовных чад, и отец Владимир сказал, что помазаться надо каждому семь раз.

“Во имя Отца и сына и Святого Духа”…

Артур реагировал на прикосновение прохладной пробки, никаких перемен. Но я велела Борису с Анютой стать рядом и читать канон при разлучении души от тела. Анюта опять запричитала, Борис возмутился:

- Что ты живого человека хоронишь?

А я уже читала. Одно могу засвидетельствовать – всё происходило не то чтоб вне моей воли, но по какому-то высшему распорядку, которому я просто в благоговейном ужасе подчинялась. Шесть страниц канона, минут десять неторопливого чтения. Я видела, как постепенно разглаживается лицо Артура, тише и ровнее становится дыхание. С последним “Аминь” он глубоко вздохнул и закрыл глаза.

- Уснул, - прошептал Борис.

- Умер, - я отложила молитвенник. Анюта завыла.

- Опять ты за своё, - Борис прикоснулся к щеке Артура, - Тёплая. Так не умирают.

Я тоже думала, что “так не умирают” - без корчей, хрипов и стонов. Если б мне рассказали, что такое возможно – просто навеки заснуть под молитву и будто по заказу, секунда в секунду, я б тоже не поверила. Но сейчас я знала.

- Есть зеркальце?

Приложила к губам Артура поданный Анютой осколок, перед которым хозяин прежде брился. Ясное, незапотевшее. Всё.

Перекрестилась. Потрясённый Борис рухнул на колени и тоже стал креститься. Я велела Анюте замолчать и сбегать к живущей неподалёку Аньке-цыганке, чтоб помогла обмыть и собрать усопшего. Сама же прочла “Последование по исходе души”, явственно чувствуя присутствие где-то рядом этой трепещущей артуровой жизни, навсегда покинувшей тело.

“Со святыми упокой, Христе, душу усопшего раба Твоего, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная”.

Чудеса продолжились. И цыганка оказалась дома, и даже не одна, а сидела у неё в гостях Лиля. Так что женщины втроём с Анютой быстро обмыли и обрядили тело. А мы с Борисом пошли звонить в милицию и артуровой сестре Аде.

Наутро в день похорон я заказала заочное отпевание, привезла покойнику в дальний путь молитву в руку, венчик на лоб и горсть земли, которую полагалось крестом посыпать поверх савана. На похороны не пошла – Ада, важная дама в дорогой шубе, смотрела на меня подозрительно – не претендую ли на наследство? Я попросила об одном – чтоб поставила на могиле крест, в чём она и поклялась. Но, по словам Лили, знавшей, где могила, обещание Ада так и не сдержала. Вскоре холм совсем зарастёт бурьяном и сравняется с землёй. Мы с Борисом как-то соберёмся привести могилу в порядок да так и не отыщем (Лили тогда уже тоже будет лежать где-то неподалёку). Поминать Артемия я буду в вечерних и утренних молитвах, вместе со своими “усопшими сродниками”, а также с “убиенной Ниной”. Потом с “усопшей Лилией” и другими своими подопечными бедолагами, подавать за них записочки на поминальные службы.

Но это будет потом, а тогда отец Герман задумчиво скажет по поводу чудесного спасения заблудшей души Артура:

- Кто-то есть у него там, на Небесах. Сильный заступник.

Я вспомнила про атеиста Генриха Антоновича и про артурову мать, которая в церковь не ходила, хоть и молилась тайком под одеялом. Батюшка покачал головой.

- Уж больно всё дивно сложилось. Кто-то Пречистую умолил…

Спустя пару лет я случайно встречусь с Лилей в электричке – она будет ехать в Москву со своей приятельницей. Разговор зайдёт об Артуре, затем о его семье, историю которой женщина, оказалось, знает, потому что тоже из тех же мест. И выяснится, что артурова матушка - из семьи высоких чинов духовного звания, что отец её был там, на Западной Украине, чуть ли не митрополитом.

 

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П.

“Религия, именуемая “православие” – штука опасная”

Ну вы, батенька, и замахнулись…

Филипп П: - В последнее время я всё больше убеждаюсь, что религия, именуемая “Православие” – штука опасная. Она есть половинка христианства, внешняя сторона его, и явно недостаточна без внутренней: опасность её ещё и в том, что она заслоняет христианство, выдавая себя за него. Поневоле начинаешь думать, что русские в их многовековой истории были христианами “по касательной” - т.е. мысли о православных (христианских народах и христианских цивилизациях) – не более, чем языческий миф.

2002-06-28

Ю.И.: - Такие рискованные утверждения требуют серьёзных доказательств. Расшифруйте, пожалуйста. Между прочим, Святой Огонь на Пасху в Иерусалиме сходит лишь по молитве православного патриарха.

2002-07-03

О сытых телах с неким мировоззрением

Филипп П.: - Уважаемая Ю.И, ваша задумка Изании – неплохая штука, но вы смешиваете два разных дела.

Дело Церкви – спасать души, ищущие спасения. Дело государства – кормить и беречь тела. Дело религии и идеологии (любой) – поддерживать некое мировоззрение в людях.

Вы пытаетесь, не участвуя в уже существующей государственной жизни, создать параллельную ей структуру с теми же целями. Что ж, вероятно это хорошо, и можно это считать феноменом гражданского общества, народного самоуправления. Но вот удастся ли это в нашем тоталитарном государстве? Хотя если бы вы этим ограничились, всё было бы здорово и достойно уважения и помощи. Но затем вы пытаетесь выдать Вашу организацию ещё и за некий духовный союз, способствующий спасению душ. А вот стоит ли? Ведь вот что вы пишете:

“Но, если с помощью этого “частного случая” (Изании – Ю.И.), нам удастся избавить хотя бы нескольких человек от тоски и пьянства из-за бессмысленной постылой жизни, хотя бы нескольких детей от наркоманов и содомистов, хотя бы нескольких девушек от панели, а отцов семейства – от воровства и других преступлений из-за невозможности кормить семью – будем считать задачу выполненной”.

Такую роль может вполне выполнить хорошая земная религия, не так ли? Вы не задумывались над тем, что попущением погружения человека в бездну грязи (как в вышеуказанных случаях) и унижения Бог пытается сломать изначально присущую грешному человеку гордость, мешающую стремиться к истинному свету, и пробудить в нём покаяние? Вы уверены, что всё, что происходит, плохо?

Не с точки зрения жизни земной, а с точки зрения жизни вечной – ради которой собственно и весь сыр-бор, ибо весь мир сгорит в огне?

Ю.И.: - Насколько я поняла, Вы приветствовали бы Изанию, которая бы “кормила и берегла тела”, “поддерживала в этих телах “некое мировоззрение”, а дело “спасения душ” (лично для меня – самое главное, потому что Господь принял мученическую смерть на кресте не ради “сытых тел с неким мировоззрением”, а ради Своих сынов, наследников и продолжателей Дела), - предоставила бы, например, исламу.

Ну, во-первых, ислам спасает лишь мусульман, как и прочие религии, отвечающие лишь за “своих”. А кто будет спасать невоцерковлённых, или жертв всевозможных “волков в овечьих шкурах”, появление которых в последние времена предсказано в храмах? Кто поможет отчаявшимся, униженным и оскорблённым – истинно верующих-то у нас считанные проценты? Вы вполне справедливо отвечаете – “Сам Бог и поможет”. Но Господь ведь действует через людей – “помогли “малым сим” – значит, Мне помогли”.

Однако вы предлагаете оставить всё, как есть, даже более того: спиваются колхозники, у которых коровы дохнут на ферме, потому что рынки молока схвачены и нечем платить за комбикорм и транспорт – ну и прекрасно. Поваляются спьяну в грязи – глядишь, и в храм приползут. И нечего всякой там Изании забирать у таких хозяйств молоко в обмен на корм, ремонт помещений и другую помощь. Пусть лучше каются.

И изобретателю, у которого нет средств на продолжение многолетних исследований, у которого гибнет на корню дело жизни по лечению какого-нибудь энцефалита, - тоже нечего помогать. Пусть смиряется или пускает пулю в лоб, и парализованные пациенты пусть смиряются и каются – нечего по тайге, где клещи, шастать и руду искать.

И детишки, которых обезумевшие от нищеты родичи продают в рабство развратникам, пусть смиряются и каются. Ну хотя бы за грехи этих “родичей”, которые наплодили на свою голову голь перекатную. И квартиры у них пусть отбирают обманом всякие проходимцы – а обманутые смиряются где-нибудь в бомжатнике. И нечего Изании, которая бы и часть квартиры помогла сдать под нашу, допустим, группу продлённого дня для ребят, с обедами из наших продуктов, где всем нашлись бы дело по душе и “хлеб насущный”, соваться не в своё дело.

И ту самую потенциальную “девочку на панели” нечего обучать уходу за больными и престарелыми, готовить к поступлению в медицинский, если она этого хочет, или компьютерной графике, или агротехнике, - ничего такого не надо. Вот пусть сходит на панель, искалечит душу и тело, простится с возможностью стать матерью, смирится, вываляется в грязи, а там, глядишь, и ринется в какую-либо “хорошую религию”.

Да знаю я, Филипп, эту теорию о пользе погружения человека “в бездну грязи”, только вот на моей памяти ничего путного из этого не выходило. Девочка с панели, как правило, приводила с собой в следующий раз подругу, или младшую сестрёнку, иногда и на иглу всех помогала сажать. Бывало кстати, что и в Церковь ходила каяться, и панельные деньги на храм отстёгивала. Снимет платочек с головы, вытрет им слезинку и опять на панель.

Может, я утрирую. “Кто без греха, пусть первый бросит в неё камень”. Может, как вы пишете, “не всё, что происходит, плохо, с точки зрения жизни вечной – ради которой собственно и весь сыр-бор, ибо весь мир сгорит в огне”.

Но, к сожалению, не всё так просто. Вот что сказано в “Писании”:

“Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то, и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела. Разве не знаете, что тела наши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!

Или не знаете, что совокупляющийся с блудницей становится одно тело с нею? Ибо сказано: “Два будут одна плоть”. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?

Ибо вы куплены дорогою ценою”. (1-е Послание к коринфянам)

Видите, как всё тесно взаимосвязано – дух, душа и тело, которым, по-вашему, должно заниматься “государство”. А государство наше как раз сейчас подумывает о легализации проституции. Позвольте по этому поводу привести ещё одну евангельскую цитату:

“Невозможно не придти в мир соблазнам, но горе тому, чрез кого они приходят: Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтоб он соблазнил одного из малых сих”.

Такая вот любопытная выстраивается очередь “за жерновом” – не только похотливые господа в иномарках и без оных, не только армия всяких там масс-медиа, нарко и порнобизнесов, но и само государство с сонмом чиновничества, думцев и даже, страшно сказать…Так может, всё же лучше Изания?

2002-07-03

Обратимся к первоисточнику

Филипп П.: - Все ваши мысли про Вавилон, “выйди от неё”, времена антихриста и прочие представляются мне (как христианину), по меньшей мере, спорными. Лично я склонен считать на данный момент, что Новый Мировой Порядок из века в век создаётся лукавым именно для того, чтобы от него людей избавил антихрист, явившись в виде “истинного” освободителя от “железной реальности”, (как “добрый” гестаповец, сменяющий “Злого” на допросе). Посему Вавилон (если под ним понимать НМП и ту же Америку) – вряд ли самое большое зло. А выйти из него (учитывая, что Вавилон, вероятно, самый сложный образ “Откровения”) полагается физически – т.к. он сгорит в огне: т.е. речь не о неучастии в его порядках”.

Ю.И.: - Вот как толкует вышесказанное Лопухинская Библия (Петербург, 1904-1913г.г.):

“Повеление Господа: “Выйди от неё, народ Мой”, означает окончательное отделение общества избранных христиан последнего времени от нечестивого антихристианского общества. Кончилось долготерпение Божие и должно наступить время воздаяния. Бог вспомнил все неправды Вавилона, все его беззакония, они превзошли меру.

“Воздайте ей” - это приказание оттого же лица, но к другому субъекту. Этими исполнителями Божьего повеления, очевидно, являются те самые цари, которые были назначены исполнителями Бож.воли относительно суда над Вавилоном. Им повелевается воздать, отплатить Вавилону, как и он воздавал “Вам”, ибо от его развращённой жизни, от его насилий страдали не только избранные христиане, но даже и сами нечестивые цари и народы. (имеются в виду иноверцы, в том числе и, весьма вероятно, мусульманские террористы – Ю.И.). Сильного двойного наказания, страдания Вавилон вполне заслужил своим крайним нечестием, своим развращающим примером и влиянием.

Его прежня гордость и самоуверенность, как столицы антихристианского царства, как действительной царицы, окажутся в совершенной противоположности с его внезапной гибелью. Прежде всего восплачут цари, правители отдельных провинций и государств, составляющих единое антихристианское царство. Далее оплакивают разрушение купцы, которое само собою и непосредственно отзывается на их интересах, так как с мировым городом Вавилоном была тесно связана мировая торговля.

Но если падение Вавилона для обитателей земли, стоящих под непосредственным влиянием антихриста (т.е. антихрист – часть Вавилона – Ю.И.), было причиною их горя, то для жителей неба и для тех, которые живут для неба, будет предметом радости.

Иоанн при том видит символическое изображение внезапности и непоправимости падения Вавилона. Один ангел бросил в море большой камень. Этот образ означает то, что как тяжёлый камень, брошенный в море, исчезает в нём быстро и безвозвратно, так точно по Бож. Суду бесследно и безвозвратно погибнет и Вавилон. В заключение ангел объясняет и причину самого суда над городом и его жителями. Первая вина их та, что купцы обратились в вельмож и придали безнравственное направление своей торговле. Далее, вина в его волшебстве, т.е. его развращающей политике. Наконец, последняя и самая важная вина Вавилона в том, что в нём была найдена кровь пророков, святых и всех убитых на земле. Это значит, что Вавилон, как город при конце мира, столица антихристианства и место высшего проявления боговраждебности, был виновником пролития крови всех убитых на земле; так как зло и грехи будущего антихристианского мира были плодом и последствием всей долговременной истории зла, то, по справедливости, на антихристианский мир (Вавилон) падает и ответственность за всё мировое зло”.

Комментарии, как говорится, излишни. Думаю, вы понимаете, что под “антихристианством” понимается суть, а не внешняя личина.

2002-07-03

Здесь ничего бы не стояло…

Филипп П.: - Всё это сложно, ув. Ю.И., и я советовал бы вам как христианке не браться ни за какие глобальные проекты, пока вы не будете стопроцентно уверены в том, что цель выбрана правильно. Ведь все дома, даже самые грандиозные, построенные на песке, - дело гиблое.

Если спасать тела людей – тогда вспомним Ленина и Сталина и будем активнее участвовать в государственных делах – для этого государство и предназначено, а не для того, чтобы ему платить налоги.

Если спасать их души (да и тела в купе) для вечной жизни – тогда обращайте людей к Церкви, а не к абстрактному приобщению к “Делу Спасителя” – ибо большинство религий учат порядочно и по совести жить (без иронии), но ни одна из них не ведёт на небо ещё при этой жизни, т.к. у них нет Крови и Тела Христовых.

Ю.И.: - На сто процентов может быть в чём-то уверен лишь Сам Господь, дорогой Филипп, и, ежели человечество следовало бы этому принципу, “здесь ничего бы не стояло”, поверьте. Но на 99 процентов (в главном, а не в деталях, разумеется), я уверена. То бишь, в правильности цели. Но идея и возможность её осуществления на практике– две большие разницы, как говорят в Одессе. Вспомните известное изречение знаменитого физика: “Эта идея недостаточно безумна, чтобы быть истинной”.

Ибо “Мудрость века сего – безумие пред Богом”. И наоборот. Ведь идёт война за души, не на жизнь, а на смерть.

Помните в Евангелии: “Видя толпы народа, Он сжалился над ними, что они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря.

Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много, а делателей мало;

Итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою”.

Ну что ж, будем и мы молить о “делателях”.

2002-07-03

Ты проснёшься ль, исполненный сил?

Филипп П.: - ??? Парадокс в том и заключается, что, спасая других, спасаешься сам. Я верю в русский народ, даже в его нынешнем состоянии.

Ю.И: - Ваш “парадокс” и я не устаю всё время повторять, но понимает ли это сам народ? Может, обратимся пока к тем русским, которые понимают, а заодно и к нерусским единомышленникам, чтобы получилось нечто способное противостоять НМП? А там, глядишь, и народ проснётся. А то, пока мы будем его за штаны стаскивать с печи, саму печь умыкнут. Вместе со штанами.

2002-07-03

И КОГДА Ж ТЫ НАЧНЁШЬ ХРИСТИАНСКУЮ ЖИЗНЬ?

ПАНИХИДА ПО НОВОПРЕСТАВЛЕННОМУ ЮРИЮ

(1984 год)

 

Так я и буду лавировать между двумя духовниками – отцом Германом и отцом Владимиром, совершенно разными, иногда с противоположными мнениями, но в то же время непостижимым образом друг друга дополняющими. “Ну и когда ж ты начнёшь христианскую жизнь? – распекал меня на исповеди отец Владимир, - Посмотри, какая у тебя в душе помойка”!

“Бедная ты, бедная, - сокрушался над моими откровениями отец Герман, - Как же тебе достаётся, дай Господь сил нести крест”…

Он трогательно опекал нас с Борисом, своим крестником, дарил на именины то иконку Спасителя, то репродукцию “Сикстинской мадонны” (“Она, правда, немного католическая”), то подсвечник, то открытку с благословением из Иерусалима.

Как-то в храме после службы я познакомила его с мамой, и батюшка вдруг стал ей меня нахваливать, спросив, как ей удалось воспитать “такое сокровище”. Я даже подумала – не шутит ли, а потом ужасно смутилась. Он же всё знал обо мне, да и я сама, оценивая состояние собственной души, объективно ставила себе неуд. И ведающая о моих пороках мама удивилась – среди трёх её дочерей я по многим показателям, особенно “отношение к людям”, занимала последнее место. И в коллективе меня всегда недолюбливали – наверное, было за что, хоть и старалась из всех сил свою “самость” маскировать.

Потом я много размышляла о причинах такой особой милости со стороны обычно строгого отца Германа. Так, наверное, для командира не имеет особого значения, какие тайные демоны терзают душу его солдата, – лишь бы горяч был воин на поле боя. Сколько у батюшки их перебывало – моих, нет, наших “неприкаянных”, - потому что он всех их брал под крыло. Хотя на моей памяти не однажды вдруг резко поворачивался и уходил, когда что-либо в словах или поведении прихожанина ему не нравилось. А то и прогонял.

Я, как умела, молилась за них и просила его молитв – не только за родичей, дачников, соседей, бомжей, алкашей, но и просто за случайных знакомых - по месту в электричке, очереди за колготками или стиральным порошком. Я рассказала на этих страницах лишь малую толику, - их было куда больше, в том числе и поживших у меня в доме. Крестины, исповеди, отпевания, венчания, просто одноразовые душеспасительные собеседования, подаренные брошюрки о смысле церковных таинств и праздников, бурные диспуты на вечные темы с разной по количеству и качеству аудиторией: “Спрашивай – отвечаем”. Я вцеплялась в каждого, кто проявлял к духовным вопросам хоть малейший интерес, и готова была снова и снова реанимировать “полумёртвые души”, вытаскивая их под огнём с поля житейской битвы.

Иных уж нет, а те – далече. И неведомо, чем наша встреча обернулась для них – проснулся ли кто, “исполненный сил”, иль “духовно почил навеки”? Может, всё зря, потому что “в чём застану, в том и судить буду”… Лишь Господь знает ответ. Мне же теперь остаётся молиться за их упокой и прощение. Артемия, Лилии, троих Анатолиев и четверых Александров (трое из них убиенных). Убиенных Нины, Лидии, Евфросинии, Евгения, Владимира, Николая, Екатерины…

Но я ни разу не пожалела о днях и силах, потраченных на “неприкаянных”, которые занимали тогда, по сути всё моё свободное и несвободное время. Я по-прежнему зарабатывала цветами, возилась в огороде, заключала какие-то договора, варила каши и борщи, стирала, стояла в очередях и даже ухитрялась продолжать “Дремучие двери” – уже как историю пути души к Богу. Безо всякой надежды когда-либо при жизни опубликовать.

От политики и “злобы дня”, от мрачных пророчеств и имиджа Кассандры я совсем отошла, сидела себе в “астрале” и полагала, что так будет навеки. А тем временем один за другим умирали “кремлёвские старцы”, - похоже, тоже так или иначе тоже “убиенные”. Но меня тогда волновало лишь одно – как будет новый генсек относиться к Церкви?

Потом умер Андропов.

Я пришла в храм заказать панихиду по бабушке, не помню, на какую годовщину. Была весна. После службы, как обычно, подошла к кануну - месту, где у большого распятия горят поминальные свечи, лежат записки, складываются приношения. Записки, приношения, свечи – всё, как обычно, но народу – никого. Ни скорбящих родных, ни певчих, ни священника. Я положила свою записку поверх прочих и деньги в блюдо, – тогда так было принято. Бросился в глаза лежащий отдельно от прочих лист бумаги с крупно выведенным: “новопреставленный Юрий”.

Между тем, народ уже подходил к кресту, храм быстро пустел. Я схватила за рукав проносившуюся мимо знакомую певчую и спросила, будет ли панихида. В ответ она сделала большие глаза, замахала руками и прошептала, что все смылись, потому что велено отпевать по всем храмам новопреставленного Юрия, “сама знаешь какого”, а они там все в правительстве – великие грешники и безбожники. Потом Бог так накажет, что костей не соберёшь. Потому что власти наши – добыча сатаны и нечего нам в их дела соваться. Я возразила, что, выходит, не Бог, а сатана накажет, потому что молиться заповедано за всех - тем более, что сама церковь дала на “Юрия” прямое указание. А что “нельзя за царя Ирода” - так это Пушкин выдумал.

Но певчая лишь крутанула мне пальцем у виска и ретировалась. Ладно, Юрий Юрием, хотя это явно несправедливо, - “кремлёвские старцы”, кроме разве что Никиты, да и то из-за его антицерковной политики, особой неприязни у меня не вызывали, - ну а с бабушкой-то что мне делать? Я вспомнила “Юрия” - худощавого, строгого аскета, который очень пытался, но не успел что-то изменить в номенклатурном гадюшнике. А может, не дали? Ладно, пусть назавтра, но записки зачитать всё равно придётся…

И я с вызовом начертала и на своей бумажке рядом с именем бабушки:

“Ново-пр. Юрий”.

Тут появился отец Герман:

- А певчие где?

Не дослушав моих путаных объяснений, буркнул:

- Будешь помогать.

Так мы и отслужили вдвоём панихиду. И по Юрию, и по бабушке, и ещё по многим усопшим в стопке записочек. С отцом Германом я ничего не боялась, хоть и гнездилась в подсознании мыслишка, что даром мне “Юрий” не пройдёт.

 

B БЕСЕДКЕ С: Юстасом и А.В.Давыдовым

Я от дедушки ушёл… (статья об обмене товарами
напрямую при помощи телекоммуникаций)

Юстас: Интересная статья.

“К вопросу о перспективах возникновения корпоративных юрисдикций.

Происходящий в настоящее время качественный скачок в развитии телекоммуникаций, усиленный радикальным обновлением самих способов создания базовых видов продукции, ставит государство в сложное положение. Суть проблемы состоит в том, что новые технологии делают возможным создание неподвластных государству корпоративных юрисдикций, в которые легко и корректно можно будет перенести предпринимательскую деятельность. Дело в том, что достижения интернет и нано-технологий, так называемой “водородной энергетики” и генной инженерии делают производство предельно рассредоточенным, гибким и ориентированным на обособленного потребителя, а возможность установления прямых равноправных связей - практически свободной от пространственно-временных ограничений.

Этим создаётся вещественная основа для взаимодействия, организованного по сетевым принципам, что подразумевает прямую связь всех участвующих сторон между собой, их структурное равенство и, как следствие, замену институциональных иерархий ситуативными, возникающими “под задачу”.

Интернет-технологии позволяют организовать совместную работу большого количества людей на основе их прямых связей друг с другом, без обязательного участия посредников в виде громоздких иерархических структур, и, снимая с коммуникаций почти все пространственно-временные ограничения, обеспечивает превосходство потребительских качеств электронных форм взаимодействия.

Другие же из упомянутых технологий, подкрепляя тенденцию “соединения всего со всем”, вместе с этим обеспечивают нарастание информационной составляющей в производстве всех без исключения товаров, работ и услуг.

Всё это в ближайшей перспективе резко сокращает потребность экономики в формальных, построенных на чиноначалии управленческих структурах, устанавливает господство электронных форм ведения бизнеса и делает виртуальное пространство, а не чью-либо суверенную территорию, местом совершения экономических событий для очень многих видов таких явлений.

Кроме того, возможность установления прямых связей всех со всеми обезоруживает все системы контроля экономических отношений, опирающиеся на знание инструментов и средств, и, прежде всего – государственные. Причина этого кроется в том, что “связь всех со всеми” подразумевает беспрецедентно высокую множественность вариантов взаимодействия по любому конкретному поводу, а значит, и способов достижения желаемого.

Причём каждое появление нового участника сетевых взаимоотношений во много раз увеличивает число этих способов, поэтому возможность связи всех со всеми создаёт ситуацию, когда для любого действия всегда найдётся доселе неизвестная форма его реализации, а контролировать неведомое невозможно.

То есть, становятся реальностью общедоступные и независимые электронные “площадки”, предоставляющие на договорной основе практически весь спектр сервисов, необходимых для ведения предпринимательской деятельности, - от платёжных систем, бухгалтерии, делопроизводства и средств коллегиальной работы до правовой и страховой защиты нарушенных прав своих участников.

Причём нет объективных ограничений на то, чтобы физически разместить вне какого бы то ни было государства средства, поддерживающие эти площадки.

Существующие же концепции механизмов налогообложения бессильны перед такой перспективой, поскольку все они основываются на том, что объект налогообложения должен быть привязан к какой-либо суверенной территории.

Корпоративные юрисдикции, конечно, столкнутся со сложностями, наиболее серьёзными из которых являются невозможность полностью перевести в электронные формы процесс создания, реализации и потребления материальных благ, неотработанность собственно корпоративных инструментов урегулирования имущественных споров, а также технологий взаимной конвертации внутренних платёжных средств этих юрисдикций и общепризнанных валют.

В этой связи можно ожидать, что, по всей видимости, сложится следующая направленность действий сторон, заинтересованных в решении данных проблем.

Как представляется, усилия по выводу операций с вещественными ценностями из-под государственных юрисдикций будут в основном направлены на создание такого положения дел, когда затраты государства на контролирование таких операций превзойдут средства, зарабатываемые фискальной системой.

Для этого создатели кооперативных юрисдикций, прежде всего, обеспечат недоступность для государства деловой документации своих клиентов о проводимых ими операциях с материальными ценностями, ведь на самом деле налогами облагаются не сами операции, а отчётность о них.

Кроме того, данная услуга корпоративных юрисдикций наверняка будет дополнена предоставлением надежной “документации прикрытия”, на тот случай, если клиенты столкнутся с физическим контролем операций с вещественными ценностями со стороны представителей государственных органов.

Ещё одним способом обессмысливания фискальных усилий государства, видимо, станет создание “дурной бесконечности” объектов контроля путём юридического дробления производства, то есть предельное, вплоть до уровня “предпринимателя без образования юридического лица”, разнесение технологических процессов по формально независимым соисполнителям.

Следует заметить, что в силу беспрецедентной гибкости взаимоотношений, построенных по сетевым принципам, невозможно заранее предсказать все те ухищрения, которые будут постоянно придумываться для вывода операций с вещественными ценностями из-под государственных юрисдикций.

В принципе, передовые информационные технологии позволяют организовать такую систему торговли, в которой товары будут обмениваться друг на друга без посредничества какого-то бы то ни было общего эквивалента стоимости.

Появление же безденежной экономики современное государство не выдержит, поскольку деньги являются его ключевым инструментом.

Ко всему этому надо добавить и то, что корпоративные юрисдикции смогут предоставлять и привычные адвокатские, аудиторские и консалтинговые услуги, использование которых также эффективно снижает отчисления государству.

Таким образом, государство попадает в ситуацию вынужденной конкуренции с юрисдикциями иной породы, не имея перед ними каких-либо исключительных преимуществ. Данными преимуществами располагают как раз корпоративные юрисдикции – это и более низкая себестоимость, и, что важно, малая цена “утилизации”, то есть способность легко прекращать своё существование”.

(Александр Владиславович Давыдов – начальник отдела стратегического анализа и прогнозирования информационно-аналитического управления Аппарата Совета Федерации.)

Эта присланная Юстасом статья, на которую практически никто не откликнется, была для меня посланием с Небес, именинами сердца, подобно радуге, которую Господь однажды перекинул через железнодорожное полотно в день моего дня ангела, когда спешила в храм на электричку. И как в тот раз, хотелось плакать от восторга. Изания, моё непризнанное дитя по имени Утопия – то ли есть, то ли нет – так, фантом, кукла, которую безумная мать исступлённо укачивает – вот она, живая, сильная и неуязвимая, из плоти и крови, в пелёнках из скучных мудрёных слов неизвестного господина Давыдова. Где каждое бьёт в точку, откликается в сердце. И я наконец-то вижу её, мою Изанию, такой, как задумала, - от книжного младенчества, интернетовской подростковости и юности, все надоевшие фантомные варианты проекта… Вдруг ожившие, слившиеся с этим, как прикосновение волшебной палочки, как поцелуй принца – (“неподвластные государству корпоративные юрисдикции”) заголовком, отразившие вполне реальный образ справедливой и всесильной воительницы будущего, способной по велению свыше повернуть-таки колесо истории.

Снова и снова перечитываю этот распечатанный на двух страницах листок, уже знаю текст наизусть, декламирую знакомым в редакции и незнакомым в электричке.Борис вздыхает: - Мы не доживём. Приехавшие в гости на дачу.Вика с Алёшей слушают вежливо, но равнодушно – может, не врубаются? Рассказывают, в свою очередь, как отремонтировали сами кухню в московской квартире, о купленной в рассрочку стиральной машине…Кого хочу убедить, что не чокнутая, – их или себя? Если их, то, похоже, эффект обратный, всем плевать на “независимые корпоративные юрисдикции”, но я уже не одинока – со мной господин Давыдов, не просто какой-то псих из соседней палаты, а начальник отдела стратегического анализа и прогнозирования…

Потом приезжает Наташка со своим Димочкой – удачная получилась пара. И квартирку от бабули по наследству получили – в “Лесном”, и зарабатывают оба неплохо: он - в депо электриком, она – администратор в большом магазине. Правда, работа практически без выходных, с утра допоздна и всё время на ногах. Жалуется, что болят вены.

Я и им впариваю про “корпоративные юрисдикции” – Наташка вроде заинтересовалась, залаёт вопросы, кивает. А может, из вежливости…

Бетянка Юлия… Даже не знаю, сколько из них, кивающих, действительно “врубались”, загорались или просто делали вид, а сами мысленно крутили пальцем у виска в мой адрес…Вспомнились звонки и походы в Думу – к лидерам оппозиции и их аппарату, в посольства, в Бурляевский “Золотой витязь” - где-то возле театра кукол. По фирмам-однодневкам с “благими намерениями”, к ребятам из кружка Ричарда Косолапова в офис Виталия Третьякова в районе Зоопарка…Везде выслушивали, ахали-охали , обещали “кому-то показать, с кем-то проконсультироваться”. Жаловались на жуткую занятость и неразрешимые проблемы, не желая знать, что вот же он, заветный выход за старым холстом на стене– моя Изания!

Третьяков передал через секретаршу, что “очень интересно” и чтоб позвонила через пару недель. Через пару недель секретарша сообщила, что “извините, ничего не вышло”.

Что именно “не вышло” – не знаю до сих пор. Теперь каждый раз переключаю его “Что делать?” на другую программу. А раньше смотрела. Обидно, Вань…

Потом отважилась прорваться на приём к настоятелю нашего храма, отсидела после службы длинную очередь у его кельи, вручила несколько своих книжек и распечатку проекта Изания. Вкратце рассказала, в чём суть. Батюшка вроде бы заинтересовался , - да, хорошо бы нечто подобное организовать, а то уж и с церковного имущества, включая земли, хотят взимать налоги… Он выглядел очень усталым, оно понятно – такая нагрузка, небось, ещё и не завтракал…мне стало стыдно. Я сама себя неважно чувствовала – может, магнитная буря…Побыстрей распрощалась, в отчаянии попросив также передать книжки и проект известному “авторитету” - спонсору и жертвователю храма. Оставила свои координаты…

Ушла с ощущением - что-то не то делаю. Перед глазами стояло пепельно-серое лицо батюшки – всё-таки двигать колесо истории должны молодые и здоровые. Но тут же вспомнились отцы-пустынники - немощные, но сильные духом…

Чем всё кончилось – не ведаю. Наверное, так и пылятся мои творения в батюшкиной келье в ворохе папок, брошюр, писем и газетных вырезок…

Но сегодня на душе праздник, именины сердца. Профессионал и чиновник Давыдов не только верит в нашу с Изанией реальность, но и побаивается её. Предупреждает власти о возможных последствиях.

То-то, знай наших!

И всего делов-то – собрать базу данных о производителях и напрямую состыковать их с потребителями в закрытой системе…А я сижу на даче с больным мужем, по-прежнему пашу на цветочной ниве, зарабатывая на “Дверь в потолке”, бегаю от ментов с вёдрами букетов, по вечерам строчу эту самую “Дверь” и отвечаю “гостям”. По-прежнему соседка шастает с рулеткой вдоль нашего завалившегося забора, скандалит при встрече, беснуется по поводу каких-то украденных нами до революции соток, время от времени бомбардируя повестками в суд. И алкаши шляются к мужу по поводу и без, то он к ним удирает, а потом скорая… Сама удивляюсь, откуда у меня берутся силы. Спасибо, господин Давыдов…Нет, всё равно надо что-то делать, а не ждать, пока, как сказал кто-то у нас на форуме, “дурик прозреет”…Надо, Федя…

Июль, 2002 г.

 

В БОЛЬНИЦЕ

(1984 год)

Уж не знаю, были ли тому виной предыдущие мои деяния или новопреставленный генсек, но в больницу я-таки угодила. Надо сказать, что с медициной у меня вообще были отношения мистические. Любое соприкосновение врачей и приборов с моими органами вызывало и у тех, и у других близкую к панике реакцию типа “то, что мы обнаружили, несовместимо с жизнью”.

Меня всё время в последний момент не пускали во всякие поездки, если нужно было пройти предварительное обследование, - начиная с Артека, когда пришлось сидеть на диете (что-то с почками). Потом случилось всё сикось-накось во время родов. Затем как-то после кардиограммы мне, прекрасно себя чувствующей, велели “сидеть и ждать скорую, потому что сейчас будет инфаркт”. Я подождала минут пять, действительно начала психовать и сбежала. Всё обошлось. Потом как-то приятельница-гинеколог, случайно померившая мне давление (90 на 60), ахнула, нашла у меня в сердце какие-то “шумы и пороки” и, провожая, смотрела вслед из окна, видимо, удивляясь, что я передвигаюсь своим ходом.

Поэтому я берегла нервы и обращалась к медицине лишь по крайней необходимости, типа обязательной диспансеризации для выдачи нового санбилета.

Само собой, у меня тут же обнаружили нечто фатальное и выписали назавтра направление в больницу, “пока не поздно”. Короче, пора шить белые тапочки.

Тапочки так тапочки. Дома был переполох, слёзы, а я наутро отправилась в храм. Отца Германа не было, служил другой батюшка, который поначалу отказался меня причащать (мол, не говела).

- Но я в больницу ложусь, батюшка. Вдруг не вернусь?

Он вздохнул и благословил.

Я лежала в операционной с маской, глотая дурманящий газ, и снова видела в нависшей удушливо-серой плите потолка светлый прямоугольник медленно открывающейся двери. И тянула дверь, и манила, и совсем не было страшно, и верилось, что заступятся за меня на Суде все мои спасённые и не спасённые бомжи с алкашами… И надо было лишь подпрыгнуть, просочиться, проскользнуть невесомо-юрким бликом в заветный сияющий просвет.

Но тут вроде бы уже не моё тело вдруг налилось тяжестью и какой-то далёкой, тоже не моей болью. Оно (тело) лежало в пыли на обочине странной дороги, бесконечным серпантином струящейся вниз по уныло-гористой местности. Мимо шли и шли туда, к подножию, безликие молчаливые вереницы пленных со связанными за спиной руками, а над ними метались то ли хлопья сажи, то ли тумана, то ли птицы какие-то чёрно-серые…

Рядом в пыли отпечатывались следы босых ног, и каждый отпечаток был почему-то привязан к пульсирующей тупой боли внутри моего-немоего тела. Я заравнивала следы ладонью, боль стихала, но тут же отпечатывался новый след, и я знала - надо терпеть, пока толпа не пройдёт, но конца ей не было видно. Так и не дождавшаяся меня дверь в потолке бесшумно сдвинулась и погасла. А меня отвезли в палату.

Короче, я вроде бы осталась жить, но под вопросом, потому что через неделю–другую должны были поступить результаты биопсии и вынесен окончательный приговор. А пока что предлагалось пройти заодно полное обследование и отдохнуть от забот и бурь житейских.

И понеслось. Первым делом – анализ крови. Накануне примчалась медсестра к одной девушке из нашей палаты и велела ей явиться в лабораторию повторно, спросив, не облучалась ли та прежде какими-либо опасными объектами. Девушка побледнела и пожала плечами – кто это может знать точно? Мы проводили её сочувствующими взглядами. А наутро в палате по громкоговорителю загремело:

- Иванова, срочно явиться в лабораторию на анализ крови!

У меня внутри похолодело – анализ я прошла накануне, значит… Долго не могла заставить себя подняться, коленки подкашивались. Выпила что-то психотропное и, молясь, отправилась как на казнь– тоже под прощальные взгляды девчонок.

- А что у меня? Из пятой палаты, Иванова.

- Кровь надо сдать, вот чего.

- Так я вчера сдавала…

- Да? А почему у нас ничего не отмечено? Маш, глянь ещё раз - Иванова из пятой, говорит, вчера сдавала. Есть? Ну и хорошо. Можете идти, Иванова.

- А что у меня?

- Да ничего, всё в норме. Просто сестра не в ту картотеку…

Подобное случалось почти каждый день плюс ожидание биопсии. Я исхудала, ничего не могла есть, хоть питание было отменным, даже икру давали (не баклажанную). С домашними, которые часто меня навещали, каждый раз прощалась навеки, читала “Исповедь” Блаженного Августина и, когда разрешили, делала несколько кругов вокруг больничных корпусов, повторяя наизусть молитвы. Не о выздоровлении, а “Да будет на всё воля Твоя”.

И всё же обрадовалась, когда биопсия ничего такого не обнаружила. Но меня ожидало ещё одно испытание – уже перед выпиской, на приёме у окулиста, где я никак подвоха не ожидала, прочла исправно все таблицы… Молодой врач, заглянувший в моё глазное дно, вдруг задёргался, заохал и заверещал, что там что-то такое-эдакое, чего он никак понять не может – то ли пятно, то ли бревно. И опять меня, едва живую, повели к завотделением.

- Вот, бревно в глазу, - улыбнулась я предсмертной улыбкой, - Совсем по-Евангельски. Жила и не замечала.

Женщина глянула в прибор и рассмеялась:

- Это у вас врождённое. Пятнышко, вроде как родинка, только внутри. Оно никак не даёт о себе знать, живите и забудьте. Мальчик у нас - практикант, неопытный…Серёж, поди-ка сюда.

Сидя в кресле, я прослушала вместе с Серёжей лекцию о возможных глазных аномалиях. Он сконфуженно поддакивал и потел. Балда, прогульщик, небось! Приготовившись внутренне, что мне вырежут глаз, я была готова от счастья расцеловать его вместе с завотделением.

“Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыка”… Значит, “не отпущаеши”.

- Ну вот, теперь вы знаете, что у вас всё в порядке, - резюмировала лечащая врачиха при выписке. Я рассыпалась в благодарностях, больше всего опасаясь, что она сейчас вспомнит про кабинет психиатра, где я наверняка застряну – уже на полных основаниях.

Выпишут меня как раз к 8-му марта, на даче будет ждать полный погреб срезанных выгоночных тюльпанов, которые нужно срочно продавать, потому что после женского дня они никому не нужны. Едва держась на ногах, повяжу и побросаю в коробки букеты, затем мы с Борисом снова помчимся на жигулёнке в Москву и я буду, как всегда, бегать и откупаться от милиции, рассовывая по карманам трёшки-пятёрки и глотая валокордин.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

(из газет)

В село пришли Масяня и просвещение через интернет

“Интернет, наконец, добрался до российской глубинки: в библиотеке села Славково Тверской области установили два компьютера, принтер, ксерокс и сканер. Теперь местные жители могут пользоваться всеми ресурсами Сети: например, прочесть и распечатать любимую книгу, зайти на сайт любого вуза или на виртуальную страницу библиотеки конгресса США. Все интернет-услуги предоставляются бесплатно.

Библиотеку модернизировали в рамках программы сотрудничества между общественной организацией “Открытая Россия” и Министерством культуры РФ (Многофункциональный культурно-просветительский центр). Были опасения, что “пентиумы” станут лишь забавой для деревенских детей – фанатов виртуальных игр, но местные школяры ищут в сети рефераты, бизнесмены – коммерческую информацию в интернет-магазинах. По вечерам в тесном помещении собирается человек по десять-двадцать.

Библиотекари райцентра – города Кашина – завидуют аборигенам Славкова: “Ощущение, будто там шагнули в космос!”

“Многофункциональным центром заведует местный библиотекарь и энтузиаст Валерий Фомин – человек по-шукшински неординарный. Был дояром, но по своей воле ушёл с фермы и последние 15 лет занимается библиотекой. Там и живёт. 40-летний Фомин лично развозит газеты и журналы из библиотеки по отдалённым углам: летом – на велосипеде, зимой – на лыжах. Фомин через СМИ обратился с просьбой ко всем желающим высылать в Славково литературу. В результате этой “акции дарения” собрали 10 тысяч томов – книги с дарственными надписями приходили даже с Сахалина и Камчатки. Летом местных жителей учат пользоваться Интернетом продвинутые в этом деле москвичи-дачники. А самая большая польза от этой затеи, считают в посёлке, что тамошний народ хоть как-то приобщится к Интернету. Глядишь, кому-то в хозяйстве сгодится”…(“Аргументы и факты”, 2002, №49)

 

Конечно, сгодится! Ведь если при таких библиотеках, клубах, культурных центрах организовать мини-изании из активной молодёжи и людей типа этого Фомина, а затем подобные ячейки объединить… И всего-то нужно, допустим, прислать в такую библиотеку или клуб в дар мои книги с рекламным проспектом Изании и предложением – найдёте группу лидеров и внутренние ресурсы для организации Изании – обязуемся снабдить вас компьютерным обеспечением с выходом в Интернет…

Пока, как было написано в заметке, этим делом занимаются крупные акционеры “ЮКОСа” – несли в глубинку новую идеологию:

“По мнению организаторов библиотечного проекта, российской деревне снова нужен ликбез – книжные фонды не обновлялись годами, а сами библиотеки превратились в склады раритетов эпохи развитого социализма, идей тоталитаризма и архаичных форм жизни. Скоро на базе 20 библиотек в сёлах с населением 3-7 тысяч человек в Белгородской, Рязанской, Самарской и Тверской областях появятся 20 многофункциональных центров. Сам же проект преображения сельских библиотек рассчитан на молодёжь от 15 до 30 лет – именно они активно определяются в жизни с помощью Интернета”.

Всё ясно. С большим трудом удаётся достать электронный адрес этого живущего в самой библиотеке Фомина, но энтузиаст, увы, на связь не вышел.

В ЮКОС , само собой , обращаться не стала. Нужно было хотя бы получить адреса таких “перспективных” библиотек, куда можно отправить мои книжки с проектом Изании, хотя бы организовав оплату доставки. Съездила к знакомой в библиотечный коллектор, ещё по нескольким адресам – почему-то и это оказалось невозможным. Пыталась связаться с Лихановым - руководителем детского фонда, которого знала ещё как главного редактора “Смены”. Альберт Анатольевич был болен. “Давление”, - грустно сообщила секретарша. Давление – это всерьёз и надолго. На том и заглохло.

А между тем…

 

Интернет пришёл на родину Есенина

“Новое здание местной библиотеки открылось в селе Константинове на Оке – знаменитом, можно даже сказать, культовом есенинском месте.

Модельная публичная библиотека – по поводу такого названия местные власти поначалу недоумевали, а потом поняли: нежданное счастье им привалило. В этом году константиновская библиотека оказалась в числе 20 сельских читален по всей стране, включённых в плотную часть программы модернизации провинциальных библиотек. Финансирование взяла на себя просветительская организация “Открытая Россия”, созданная на деньги частных инвесторов во главе с одним из самых богатых российских предпринимателей Михаилом Ходорковским.

Мощные компьютеры последней серии с оплаченным доступом в Интернет, цветные принтеры, сканеры и ксерокс, телевизоры, ауди и видео-техника, наборы компакт-дисков с учебной и справочной информацией, 1000 наименований новых книг, энциклопедий и справочников по экономике, праву, сельскому хозяйству, компьютерной технике – такому богатству в наше время может позавидовать любая центральная библиотека. Константиновцам повезло вдвойне. Местные власти построили здесь новое библиотечное здание.

Теперь константиновских школьников от Сети за уши не оттащишь. Возможности мультимедиа быстро оценили и местные педагоги. Обновлённый книжный фонд и сетевые ресурсы позволяют самостоятельно приобретать новые знания, помимо ограниченной школьной программы. А вот постоянно углубляющаяся электронная база данных по российскому законодательству явно пригодится взрослым пользователям. (звучит зловеще в связи с будущим “делом ЮКОСа” - Ю.И.). Ведь по словам ратующего за компьютерный ликбез Михаила Ходорковского, освоить Интернет так же просто, как научиться пользоваться телефоном.

Авторы и спонсоры проекта модернизации библиотек на селе первым годом работы вполне удовлетворены. Подобную модель пробуют в Нижегородской и Воронежской областях, Мордовии и Чувашии. Хочется верить, что это только начало.

А пока инициатива московских меценатов нашла отклик на местах. Первый в новейшей истории России опыт участия отечественного бизнеса в крупных и долгосрочных просветительских программах (раньше библиотеками в России занимался только американец Джордж Сорос) способен вызвать настоящую революцию в умах образованных людей и власти в российской глубинке. (Знаем мы эти “революции” – Ю.И.)

Местные предприниматели и муниципальная администрация по мере сил подключается к участию в проекте, который необходим прежде всего им самим (выделено мною – Ю.И.). В том же Константинове во вновь отстроенную библиотеку свои комплекты литературы помимо “Открытой России” уже поставили региональные отделения ряда крупных издательств. И в этом, пожалуй, главный результат: сон разума способна побороть только общественная инициатива”.

Только б не породила эта инициатива монстров… Или не разбудила покуда спящих в народе чудовищ.

Сорос, Ходорковский и Иванова – неплохая компания. А у меня даже нет денег на отправку бандеролей с моими книгами…

 

БЛАГОСЛОВИТЕ НА КНИЖКУ, БАТЮШКА…

(1984 год)

Короче, начнутся обычные будни, к тому же великий пост. Соблюдать его после больницы будет легко из-за полного отсутствия аппетита. Однажды я с трудом заставила себя проглотить чашку импортного вермишелевого супа из пакетика и вдруг обнаружила, что суп, оказывается “куриный”, то есть скоромный. Хотя какое отношение к курице имел спрессованный в кубик зеленоватый порошок, оставалось загадкой.

На исповеди, рассказывая отцу Герману про тяжкие свои грехи во время больничной эпопеи, про уныние, малодушие и всё такое, я так, между прочим, вспомнила и про “куриный суп”. Меня поразило, что батюшка, до сего спокойно внимавший самым ужасным, с моей точки зрения, помыслам и падениям, вдруг перестал кивать, побледнел так, что я даже испугалась, и прошептал в ужасе:

- Куриный суп?! В Великий пост?!

Напрасно я, уже чуть не плача, уверяла его, что это никакая не курица, а так, труха, может, и не куриная вовсе – отец Герман был безутешен.

- Вот уж от тебя, Юлия, я этого никак не ожидал. Как ты могла? Курица! В Великий пост!..

До сих пор не могу без содрогания и стыда вспоминать об этом злосчастном курином порошке и неадекватной, с моей, видимо, узколобой точки зрения, реакции батюшки.

Это будет одна из наших последних встреч. Вскоре батюшку переведут в Лавру, где его благословят одним из немногих в нынешней Руси изгонять бесов. Запомнится и последняя встреча с отцом Владимиром, которого я попрошу благословить меня на написание книги – тогда уже появится надежда, что “Дремучие двери” когда-либо увидят свет. Отец Владимир спросит, о чём роман, и потребует, чтоб я приносила ему на благословение каждую новую главу. И ещё скажет, что к написанию книги следует относиться так, между прочим. А главное в жизни женщины – семья и связанное с ней послушание.

Вот тогда я и дерзновенно отправилась, как всегда в случаях несогласия с мнением одного духовника, к другому:

- Что за книжка-то? – спросит отец Герман, - Детская?

- Нет, батюшка, совсем не детская.

Не зная, что ещё сказать, я умоляюще подниму на него глаза, - мне так нужно было его благословение! И тут остановится время, он прищурится, будто вглядываясь в ещё не написанные страницы, покачает головой, помедлит и…положит мне на голову руку. Я опущусь под её властной тяжестью на колени, и буду глотать слёзы, слушая, как он долго-долго молится, - чтоб просветлённо-смиренным умом и чистым сердцем творилось сия книга во исполнение Воли Господней.

B БЕСЕДКЕ С: Филиппом П., Виталием Третьяковым

                              и Александром

Может, жара виновата?

Филипп П.: - Вы меня не так поняли - расшифровываю! Христианство есть соединение с Богом или, по крайней мере, стремление к нему. А возникновение “государственной церкви” (как организации) при святом Константине повлияло на формирование некоей религии на основе христианства, которую сейчас обычно и называют “православием” сами “православные” (навроде многих наших монархистов), – которые пришли сюда не потому, что Отец привёл, а по ряду других причин, и для которых мир всё ещё делится на “чужих и своих”, как для язычников”. (Выделено мною – Ю.И.)

Далее, в Вашем продолжении “Про Берлиоза”:

“Все древние люди делили мир на своих и чужих, даже иудеи. Но пришёл Христос и возвестил страшную истину – все свои, чужих нет, (выделено Ф.П.). Поэтому, достигнув покоя на уровне духовном, святой человек всё равно будет страдать физически – потому что он не один и мы должны прорваться все вместе.”

Ю.И.: - Золотые слова! Именно этим и будет заниматься Изания! Но далее Вы пишете: “Бог спасает всех Своими путями. Но есть только один путь к Нему (вы не находите, что уже в этой фразе – противоречие? – Ю.И.) – это путь через покаяние (1) и соединение с Христом в Церкви (2). Чтобы принять Бога, надо отречься от мира в себе – иначе не получится соединиться с Ним и “христианство” будет внешнее, ритуальное и никакое на самом деле не христианство”.

Ю.И.: - Ого, какие строгие рамки (пусть даже справедливые)! Так ведь никаким “своим” мирянам не спастись, не то что “чужим”.

Филипп П.: - Я всеми руками за то, чтобы всех одеть и накормить и спасти от панели! Это хорошо. Но есть ряд “но”. Главное же моё возражение на вашу попытку придать Изании религиозный характер. Были бы вы нехристианкой – это было бы ваше личное дело. (Как же так, вы ведь только что назвали тех, для кого мир делится на “своих и чужих” – язычниками? – Ю.И.) Объявлять союз христиан и нехристиан избранниками неба – это ненормально.

Ю.И.: - Ну, во-первых, я никогда не планировала придать Изании “религиозный характер”. Духовный – другое дело. Изания – это “Исполни Закон Неба” – что неоднократно повторялось и в романе, и на форуме. Никакие не “избранники” - такое было бы, безусловно, гордыней, а “исповедники, исповедающие” тот самый вписанный в сердца Закон, имеющий приоритет в Изании над лукавыми человеческими законами: “Ибо заповедь сия, которую Я заповедаю тебе сегодня, не недоступна для тебя и не далека; но весьма близко к тебе слово сие; оно в устах твоих и в сердце твоём, чтоб исполнять его”.

“Стоите выше вы закона, но вечный выше вас Закон”, - обращался Пушкин к земным правителям. Ну и про Канта с его “нравственным законом внутри нас” вы, разумеется, слыхали.

Кроме того, ежели я и употребляю часто эту цитату: “много званных, но мало избранных”, то ведь из евангельского контекста ясно, о ком тут речь:

“Ибо Царство Небесное подобно хозяину дома, который вышел рано поутру нанять работников в виноградник свой”. Далее речь идёт о том, что пришедшие работать первыми, получив по динарию, как и пришедшие последними, стали роптать. На что хозяин ответил: “Возьми своё и пойди; Я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; Разве я не властен в своём делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр? Так будут последние первыми, а первые – последними; ибо много званных, а мало избранных”.

Так что же крамольного в том, чтоб объединить людей различных вероисповеданий или просто совестливых в сопротивлении наступающему НМП (а может, и антихристу)? Ведь Господь избрал и “благоразумного разбойника”, и даже Савла в момент, когда тот бежал убивать христиан? А спасает Он часто через людей, причём вовсе не через проповедь христианства, а любовью и добром совсем чужого человека, даже иноверца, убеждая в истинности Своих ценностей.

Поэтому решите хотя бы для себя, кого всё же Христос призывает спасать: “всех, потому что чужих нет”, или только “первых”, “соединившихся с Христом уже при жизни”? Иными словами, “своих”?

Если не мы, то кто?

Филипп П.: - Вас послушаешь, так Церковь для каких-то самых одарённых людей! А это не так, она для всех – и интеллигентов, и “простых сердцем”, и святость достижима не особыми людьми, а всеми.

Ю.И.: - Кто ж с этим спорит? Более того, “простота сердца” (“Будьте, как дети”) – гораздо большая одарённость, чем “лжеимённый разум” интеллигентов. Изания исходит из того, что все люди талантливы в той или иной области, не только в науке, творчестве или ремёслах, но и в терпении, нравственной чистоте, душевной теплоте и самопожертвовании. Об этом прекрасно сказано в “Притче о талантах”. Изания полагает, что, следуя этой притче, человек обязан не зарывать свой талант в землю, не служить им самому себе или, не дай Бог, чужому господину, а вернуть умноженным Творцу. Иначе - приговор: “А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю, там будет плач и скрежет зубов”.

Кстати, любопытная деталь: рабу, вернувшему свой талант неумноженным, зарывшему его в землю, господин говорит: “надлежало тебе отдать серебро моё торгующим, и я пришед получил бы моё с прибылью”.

Я это так понимаю: каждый, не имеющий возможности развить и умножить свой талант, должен помогать это сделать другим, и таким образом обогатить господина через других, вложив свою долю в их дело. Ну чем не Изания? Чем не изанская касса взаимопомощи, где каждый умножает свой капитал, участвуя в проектах друг друга?

Но не будет Церковь этим заниматься, да и не её это дело. И культура не будет, особенно в нынешние содомские времена, хоть она и от слова “культ”.

А, если не мы, то кто?

Чтобы не быть многословной

Филипп П.: - Это не первоисточник”.(О Лопухинской Библии – Ю.И.)

Ю.И.: - Первоисточник в данном случае мало чем отличается от толкования – я просто привела мнение толкователя в свою поддержку. Нужен первоисточник – перечитайте хотя бы Отк.18. 1-24.

Мы с тобою оба правы…

Филипп П.: - Создав этих личностей, Бог пошёл на своего рода риск – с одной стороны, они были необходимы для Его замысла о мироздании, с другой стороны – недаром и те и другие называются “сынами Божиими (ангелы ведь тоже) – на них невозможно было 100% влиять.

Но не в силу некоего уважения Божьего к ним, а в силу “самой их сущности”!

Ю.И.: - Давайте по порядку.

1. Бог открылся миру как “Сущий” (единственно сущий, единственный источник жизни). Все прочие “сущности” сотворены Им.

2. В так называемом “Предвечном Совете”, ещё до начала сотворения мира и исторического процесса (Бог, как известно, сотворил не только пространство, но и время), Творец замыслил создать “богоподобные сущности”, сделав эти твари “по образу и подобию” и тем самым проявив уважение к своим “изделиям”. То есть сотворил себе не игрушек, не рабов, а сынов. Внешне эта дарованная свобода явилась возможностью съесть запретный плод, т.е. ослушаться Бога и испытать на себе все трагические последствия этого непослушания. Ибо там, где нет выбора, нет и свободы.

3. Вы же говорите об этих “личностях” и их свойствах уже во времени, в историческом процессе. Так, замыслив Татьяну не клятвоотступницей и не шлюхой, Пушкин проявил к ней уважение (моя точка зрения). Но затем Татьяна, уже действуя в силу заданной ей Александром Сергеевичем уважительной “сущности” (ваша точка зрения) заявляет настырному Онегину: “Но я другому отдана и буду век ему верна”.

Кстати, отрекается она от внешней свободы (отвязанности) во имя Свободы высшей (в Боге) – покорности Его седьмой заповеди.

Теперь, ежели Онегин запер бы дверь покоев, как принято в наш демократический век, и овладел бы Татьяной силой - это вряд ли обесценило в Божьих глазах её выбор. Пусть бы она при этом даже получила удовольствие, учитывая её любовь к вышеуказанному “наследнику всех своих родных”. Потому что тут она была несвободна. Как несвободны и вы, когда лежите на диване и думаете – “вставать или не вставать варить картошку”. Здесь лишь видимость свободы, тот самый “эффект Берлиоза”. Потому что, как только вы решили “встать и сварить”, вдруг можете почувствовать (не дай Бог!) запах гари, или раздастся телефонный звонок, или в окно влетит шаровая молния, или случится приступ аппендицита, когда вам уже будет не до картошки. То есть тысячу раз были правы святые, которые на все долгосрочные планы отвечали одним: “Если Богу будет угодно”. Или: “человек предполагает, а Господь располагает”.

Вот немцы обладали “абсолютной свободой” идти на Москву 6 октября 41-го – путь был открыт. Но случился небывалый мороз, горючее и масло потеряли свои свойства, машины встали, а какой внутренний выбор народа или самого вождя повлиял на это Божье решение даровать победу России – нам неведомо.

Повторяю: нам дарована лишь одна Свобода, имеющая принципиальное значение “в каждый момент времени”, как вы пишете, - свобода выбора между послушанием и непослушанием Творцу. Эта Свобода не подчиняется времени и пространству, именно поэтому она определяет наши судьбы в вечности.

Поэтому её и символизирует древо познания добра и зла. Не просто слепое, заданное послушание или непослушание Отцу (допустим, не ешь яблок, и всё тут), а осознанное отношение к действительности (ведаем, что творим, т.е. подсудны). Для того и понадобилось вмешательство Змея, обладавшего той самой Свободой.

Для меня дело спасения – принятие сердцем сути замысла Творца о мире и человеке, истекающего из понятия Святой Троицы, единосущной и нераздельной (“да будут едины, как Мы едины”). Мира, где каждый – индивидуальность, творческая личность, но раскрывается во взаимопомощи, востребованности, взаимодополняемости и единении друг с другом. То есть в Боге, в Любви к Нему и ближнему, “как к самому себе”. Потому что, делая зло ближнему, ты делаешь его себе. Вот и вся революция сознания. Понимание, что всякий грех – не просто нравственная догма, а уход от Замысла.

Вот почему я так ношусь с Изанией, в которой для меня важна именно её духовная сторона – союз “избравших” Закон Неба в соответствии с Замыслом. “Да будет воля Твоя на земле, как на небе” - разве нам не заповедано так молиться? Для таких “царствие внутри нас” наступает уже в земной жизни, освобождённой, хотя бы частично, от зависти, вражды, всевозможных непотребств, суеты и родовой необходимости. Вот почему так важно дать друг другу “хлеб насущный” и дело по душе. Ведь сказано – “Безделье – мать всех пороков”.

Вот видите, опять получилось “многословно”. Приходится всё время уточнять и расшифровывать – слишком важна тематика. Лучше уж показаться занудой, чем быть неверно истолкованной.

Конечно же, разговор не для сети, но выбирать не приходится.

Кроме того, мне непонятно, почему вы отказываете собаке в праве самой решать, укусить, залаять или погнаться за кошкой, несмотря на вопли хозяйки. Насчёт атома и Солнца я согласна, здесь управляют законы природы, но собака обладает такой же ориентированной координацией своих поступков, что и мы. Кстати, не всегда направленной просто на выживание, но и зачастую хулиганской. Хотя она, в отличие от нас, вроде бы “не ведает, что творит”. Но, как собачница, полагаю, что очень даже “ведает”.

Собака несвободна не потому, что не обладает свободой воли – она ею наделена, а потому, что “не ведает, что творит”. Высшая свобода, отличающая человека от собаки, именно в различении добра и зла, в возможности восходить (или скатываться) по духовной “лествице”. Это – то самое историческое сито, через которое “пшеница отделяется от плевел”. И начало всему – насаждение древа добра и зла.

А древо жизни чревато возможностью “бессмертия зла”, но это уже другая тема.

Филипп П: - Бог не спасает людей насильно, так как не может это сделать…Спасение есть соединение с Богом в Любви. А чтобы произошло это соединение в любви, у человека должен быть определённый духовный настрой, который стопроцентно нельзя сформировать извне никакими внешними обстоятельствами.

Ю.И.: - Согласна. Стопроцентно нельзя, но если предоставляется возможность хотя бы одного процента, нужно им немедленно воспользоваться.

Филипп П.: - Смысл человеческого процесса, о котором вы спрашивали, не в отобрании капелек, а в спасении всех.

Ю.И.: - Вы опять путаете “Предвечный Совет” и исторический процесс. Замысел Творца – действительно “спасти всех”. К этому и Он, и мы, грешные, стремимся и в историческом времени, но, поскольку это нереально, давайте хотя бы по возможности защитим поле от плевел. Господь в конце времён отделит, а мы попробуем “умножить жатву”.

Иначе – зачем мы здесь? Спасать себя? Но для меня суть христианства – именно в спасении других, пусть даже ценой крестной смерти. В этом и символика Креста.

Филипп П.: - Я знаю, что я лично, будучи “зрячим верующим” и пережившим встречу с Богом, могу попасть в ад. Но, зная божественную любовь ко мне, верю, что Бог этого не попустит.

Ю.И.: - Я тоже верю в это в отношении себя. До такой степени, что даже не думаю ни про какой ад – просто делаю, что должна. Это сильнее меня. А какому господину служу – конечно, хочется верить, что именно Творцу. В “прелесть”, само собой, впасть очень бы не хотелось, по поводу своих “откровений” всегда делюсь с монахами-духовниками, которым доверяю. Они обычно предостерегают от всевозможных “видений”, похвал в твой адрес, восторженных голосов и т.д. У меня ничего такого не бывает – одно сплошное “должна”. Чуть начнёшь сопротивляться, шагнёшь влево или вправо – в челюсть. И что поделаешь, если “чудеса” на девяносто процентов определили мою судьбу? Об этом пишу в новой книге. Теперь уже поздно что-либо менять.

2002-07-18

Высказывание демократа в день 120 летия Иосифа Сталина

Корр. Телеканала “Культура”: - Неужели великая русская литература осталась в прошлом вместе с цензурой и тоталитаризмом?

Вит. Третьяков, учредитель премии “Антибукер”, бывший главный редактор “Независимой газеты”:

- Судя по результатам этого года – да… Как читатель, я бы выбрал великую русскую литературу, вместе с цензурой, тоталитаризмом, сталинизмом и чем угодно вместо той неограниченной свободы словесного самовыражения, которая сегодня существует и которая не способна рождать великие произведения. (21 декабря 1999года)

- Сталин – наше всё. Как и Пушкин. Два полюса русской культуры…Что такое, по сути, Сталин? Жёстко и жестоко целеустремлённый прагматик, рассматривающий государство, как доверенную ему историей…геополитическую систему, нуждающуюся в совершенствовании до уровня государства идеального, где счастье государства равно счастью людей… Если бы Сталин жил сегодня, никаких концлагерей, конечно, не было бы. Сталин знал границы допустимого в собственной стране и в мире для каждой исторической эпохи.

Филипп П. - Александру: - Я к Сталину относился по-разному, сейчас с огромным интересом. Мне он интересен не как культовая или мифологическая фигура (к несчастью, мы все страдаем тягой к мифологизации людей и событий), а как реальный человек. Я думаю, что в реальности с военной тоски зрения, Сталин был мужик на редкость умный. Кстати, с точки зрения практической Сталина и, естественно, Ленина, очень полезно читать – они блестяще формулировали на бумаге свои мысли – ясно, метко и лаконично.

2002-07-02

 

 

НАЧАЛОСЬ!

(1985 год)

 

Начало смутного времени под названием “перестройка” вспоминается как череда странных новостей и событий, - то шокирующих, то, вроде бы, незначительных, но так или иначе возвещающих (я это мистически чувствовала) о некой грядущей катастрофе. Как тихие сполохи зарниц в ту душную летнюю ночь, когда я спешила от станции домой, молясь – только бы успеть! Но куда бежать из собственной страны, на которую нивесть откуда надвигается землетрясение? Разве что по-собачьи выть да лаять…

Хуже всего, что почти все вокруг, во всяком случае, домашние, знакомые и соседи или ничего не замечали, или, ликуя, приветствовали “свежий ветер перемен”, которые вершил симпатяга с кровавой отметиной на лысине. “Что они творят?” – эта мысль всё чаще принуждала меня выползать из “астрала” и мучительно искать хоть какое-то приемлемое объяснение и оправдание происходящему. Перемены, безусловно, были необходимы – кто ж с этим спорил! Застой, идиотизм, мертвечина, разложение, перерождение и всё такое. И властей, и народа, потому что “рыба тухнет с головы”. Но нужно было укреплять, завинчивать, расставлять повсюду новые кадры и лишь затем, имея чёткий позитивный план, осторожно отпускать гайки, давая людям инициативу. Менять не главный курс, а команду, которая бы этим курсом следовала .

Но вместо этого…

Однажды вечером привычно включила “Свободу” – её уже перестали глушить. “Горбачёв позвонил в Горький Сахарову и сказал, что тот может вернуться в Москву. Балерине Наталье Макаровой, невозвращенке, разрешили посетить родной Ленинград. “Это фантастика, я не верю до сих пор”! – воскликнула балерина”.

Вроде бы ничего такого, мир не перевернулся, но для меня, сидевшей в кресле со стареньким ВЭФом на коленях, он именно “перевернулся”. Что-то случилось со временем – оно вдруг с бешеной скоростью промоталось передо мной вперёд, как на кассете, и в этом беспорядочно-визгливом хаосе будущих событий я каким-то глубинным оком прозрела и крушение страны, и всеобщие раздрай, ложь и предательство, и грязные кровавые лавины – то ли природные, то ли символические. И жуткие кривляющиеся маски из ночных кошмаров, и вакханалию обнажённой плоти, и серые лица побирающихся детей…

- Что с тобой? – Борис тряс меня за плечи.

Я сказала, что увидела будущее и что оно ужасно. Но всё ерунда, потому что такого не может быть.

- Чего “такого”?

- Будто русских станут гнать из других республик, а Черёмушки потребуют суверенитета от Москвы.

Это были самые оптимистические из “прозрений”. Но я от них отмахнулась, - мало ли что привидится в полнолуние! Этого не может быть никогда. И до последней минуты, когда самое мрачное и невероятное стало сбываться, прятала голову под крыло.

Да и что я, без пяти минут пенсионерка, давно оторвавшаяся от светской и вообще мирской жизни, могла сделать? Новые батюшки, к которым обращалась с вопросами и недоумениями, мои тревоги не разделяли, рекомендуя спасать себя и семью, поститься и молиться, положившись на волю Божию. К тому же, стали ремонтироваться и открываться храмы, разрешили печатать религиозную литературу, крестить младенцев, то есть надо бы однозначно возносить Богу хвалу. Даже поговаривали о возможности восстановления храма Христа Спасителя, что само по себе звучало как дивная сказка. Я в восторге пожертвовала на эту мечту тысячу рублей. Никогда б не поверила, что через десять лет храм действительно восстановят. А ещё более не поверила бы, что ни разу у меня не появится желание зайти туда. Что, проезжая мимо на троллейбусе, буду разглядывать его с холодным интересом, как музей, макет – и только.

Да и лично у меня в конце восьмидесятых-начале девяностых повода для уныния не было. Дома всё более-менее спокойно, книга продвигается - благо окрылила надежда её опубликовать. В Польше в 89-м впервые издали “Последний эксперимент” отдельной книжкой. Неплохо теперь зарабатывалось и на цветах - тут я стала уже почти профессионалкой и постепенно перекочевала с вокзала на рынок, поладив с царящими во фруктово-цветочных рядах азербайджанцами. Нам, двум-трём русским “дачницам”, дозволено было торговать, как они говорили “ромашками”, к коим причислялись и тюльпаны с нарциссами, и георгины с гладиолусами, и астры с “дубками” - мелкими хризантемами. Строгое табу лежало лишь на розах, даже со своего сада, на каллах, на крупных привозных хризантемах и прочем “серьёзном” товаре.

Вокруг продолжало твориться что-то несусветное – исчезали с прилавков самые привычные вещи – мыло, сахар, сигареты, или, страшно сказать, сама водка. Появились талоны, длинные очереди с перебранками и драками, потом прилавки и вовсе опустели. Никто ничего не мог понять. Вернувшись с рынка, я кидалась к ящику за газетами и к телевизору. Стыдно признаться, но в то время занимал меня, в основном, вопрос финансовый – на сберкнижке лежало 15 тысяч, в то время сумма немалая, заработанная, можно сказать “потом и кровью”. Насколько я поняла, слушая и читая всяких “экспертов”, трудовым моим сбережениям грозила серьёзная опасность.

Между тем, хоть цветочно-рыночный сезон и заканчивался, было ещё много неотложных дел в огороде, посадка луковичных и всё такое. В общем, “созрела” я лишь к ноябрю – пошла в сберкассу и забрала весь вклад, оставив на счету трёшку.

Это было по тем временам весьма “круто” – никакой паники вокруг, рыбки плавали себе в пруду, увиливая ловко от наживок и сачка – мол, всё равно слабо всех поймать. “Простейшей как мычание” мысли, что из пруда можно просто выпустить воду и побросать съедобное содержимое дна на сковородку, ни у кого не возникало, – граждане ещё верили власти. Мои попытки поделиться опасениями с домашними и знакомыми вызывали в лучшем случае усмешку, а то и негодование – как же такое может быть? Наоборот, сейчас как раз за всякое номенклатурное жульё возьмутся, чтоб людям лучше жилось. Ну не сразу как в Америке, так пусть хоть как в Финляндии. Все пребывали в какой-то эйфории, будто на воландовском сеансе магии с грандиозными разоблачениями и даровым забугорным ширпотребом, скопом проклинали “засидевшихся коммуняк” и жаждали от новых слуг народа халявных червонцев с неба.

Пришлось выбираться из финансового аквариума в одиночку, причём весьма доморощенным способом, поскольку доллары тогда покупать было рискованно, а к золоту и антиквариату, как к предметам роскоши, у меня выработалось стойкое табу за годы добровольного отшельничества. Короче, я не придумала ничего лучше, как каждое утро ездить к открытию в ГУМ, где ещё выбрасывали к концу года “дефицит”, занимать сразу несколько очередей, исписывая руки чернильными номерами, набивать покупками пару дорожных сумок и рюкзак через плечо и затемно тащиться домой на электричке по осенней хляби, страшась разбойников. Бог миловал, хотя это “спасайся, кто может” продолжалась не менее двух недель. Я скупала всё подряд: постельное бельё, лён, хлопок, ситец, всевозможные импортные ткани, дефицитную посуду, часы, электронную бытовую технику, включая компьютер, - им мы тут же расплатились с другом из Чехословакии, к которому как-то ездили гостить. Сваливала в сумки французские духи и турецкие кремы для бритья, отечественную перламутровую губную помаду и тени для век, кассеты для видака и магнитофона, мельхиоровые позолоченные ложки, меховые шапки и воротники.

В ГУМе, как всегда, было много приезжих, граждане сметали с прилавков всё более-менее стоящее. Однако никакой паники. Мелькали одни и те же лица – и спекулянты, и просто охотники “разжиться дефицитом”, который обычно выбрасывали в конце года. Я приобрела здесь знакомых – вместе было легче “держать” сразу по несколько очередей. Ну и, само собой, “митинговала”, предрекая, что ничего путного от свежего ветра перемен не жду, поэтому надо покупать “ва-банк” и при этом спешить, потому что “через полчаса вашей даме будет сто лет”. И опять мне никто не верил, поднимали на смех, а однажды чуть не поколотили как недобитую коммунистку, проникшую в светлые демократические ряды покупателей, чтоб сеять панику. Я обозвала баб “клухами” и ретировалась с авоськой “печени трески”, цена которой вскоре подскочит во много раз.

Спустя полгода встречу в метро одну из “клух”. Она заключит меня в объятия и воскликнет, что всю дорогу обо мне вспоминает и клянёт себя, что тогда не послушалась. Попросит прощенья, ежели обидела, и шепотом поинтересуется, откуда я всё знала, какая такая у меня лапа в верхах. И даст свой телефончик – ежели что ещё пронюхаю об ихних вероломных замыслах, чтоб не помнила зла и предупредила. Хотя, впрочем, спасать лично ей уже почти нечего – плакали денежки на квартиру.

Под занавес я приобрела в коммерческом ларьке джинсы и кожаную куртку. Куртка стоила, как сейчас помню, три тысячи, примерять пришлось в закутке, у меня от волнения руки не слушались, купюры рассыпались. Подбирала их в страхе, что продавец огреет сзади по башке, а труп запихнёт в одну из пустых коробок, чтоб к ночи вывезти куда-нибудь на свалку, оставшись и с моими тремя тысячами, и с турецкой курткой.

Новоиспечённым буржуям я не доверяла.

Обошлось. Итак, оказавшись без гроша и с грудой распиханного по шкафам и углам “дефицита”, я стала приставать к Борису, у которого тоже было кое-что на книжке, с предложениями помощи, пока его финансы не спели романсы. Надо сказать, что мой супруг был, пожалуй, единственным человеком, который, хоть и часто роптал, и крутил в мой адрес пальцем у виска, в конечном итоге всё же оказывался попутчиком.

Короче, он вручил мне три своих тысячи и пришлось потолкаться в ГУМе ещё пару дней. Полторы тысячи мой благоверный утаил, за что впоследствии и поплатился.

Оставались ещё облигации так называемого “золотого займа”. Мы отправились в ту самую сберкассу, где я оплачивала когда-то штраф за лишние метры, и получили взамен облигаций энную сумму, на которую в ближайшем магазине купили пару больших картонных коробок с красными пачками индийского чая по 36 рэ за пачку.

Это у меня врождённое. Помню номера машин, телефонов и цены.

А вскоре всё грохнулось. Жидкость из водоёма выпустили, рыбками закусили и вновь наполнили водой, накидав других наживок – всяких там ваучеров и “полей чудес”, где господ-товарищей призывали закапывать оставшиеся золотые, суля наутро обросший червонцами куст. Было совершенно ясно по размаху телевизионной и газетной рекламы, что за мелкотой типа Алисы и кота стоят новые хозяева Кремля - карабасы-барабасы, которые не замедлят, в свою очередь, ободрать раскатавших губы котов и Алис вместе с толпами Буратин и прочих кукол. Но об этом ниже.

БЫЛ МЕСЯЦ АВГУСТ

B БЕСЕДКЕ С: Александром, Игорем и свежей прессой

Мочить таких “демократов” в сортире надо!

Александр: - Всех, кто недоволен демократией, нужно выслать в Сибирь (или расстрелять)! Мочить таких “демократов” в сортире надо!

А лучше на Соловках сгноить. Сталин, видишь ли ты, ему понравился! А в ежовых рукавицах он не мечтает побывать? И вообще, всех, кто не доволен демократией, нужно выслать в Сибирь, пусть второй БАМ строят или Беломорканал с Днепрогэсом. А потом объявить это великой заслугой демократии! И главное, не останется недовольных демократией. Вот.

2002-08-12

Игорь: - Что называется, Александр “раскрылся”. До него, наконец-то дошло, что то, что он называет “демократией”, не для всех приемлемо, вопреки тому, ради чего затевалось построение “демократии”. А раз не для всех приемлемо, то иного пути как применить по отношению к недовольным тотальную сегрегацию он не видит. Попросту уничтожить или убрать с глаз долой недовольных, причём, разумеется, по отношению к ним оказываются хороши именно те методы, которые он проклинает у Сталина по отношению к самим “демократам”.

Весь вопрос только в том, сколько действительно людей в России способно реально существовать при этой самой “демократии”?

Александр: - Развелось, понимаешь… Вот-вот. Мы демократию строили не для таких вот троцкистских прихвостней, а для истинных демократов. Помните, как ваш Ленин говорил, что если для построения коммунизма будет необходимо уничтожить 90% населения, то не стоит задумываться ни на секунду? Так что с вами цацкаться? Красно-коричневой погани в России гораздо меньше, чем 90% (выборы об этом свидетельствуют), уничтожать вас, не задумываясь, чтоб не мешали нормальным демократам строить счастливое капиталистическое будущее, чтоб воду не мутили своими газетёнками!

У вас даже морального оправдания быть не может – раз вы предлагали уничтожить всех, не согласных с вами, то почему кто-то другой не может уничтожить вас, если вы с ним не согласны?

Короче, товарищи коммуняки, сушите сухари, запасайтесь тёплыми вещами, скоро товарные вагоны за вами приедут и повезут вас добывать уран в шахтах, да лес валить в тайгу. Не за ненавистные вам деньги, а за миску баланды, да за место на нарах. И попробуйте только анекдот рассказать про Путина – мало не покажется! А если по нужде с газеткой сходите с фотографией нашего президента, на себя пеняйте – вся семья будет числиться семьёй врага народа и для неё будут закрыты все двери.

Трепещите, недолго уже осталось вам бесноваться!!!

Игорь: - Это к вам относится. Беснуются сейчас именно демократы.

Что ест россиянин? (из газет)

“У большинства сограждан питание является основной статьёй расходов. По статистике, каждый третий россиянин тратит на еду почти все свои деньги, у каждого шестого на питание уходит три четверти семейного бюджета, у каждого четвёртого – больше половины

По данным Госторгинспекции, в прошлом году по импорту забраковано макаронных изделий - 32%, рыбы и рыбопродуктов - 36%, маргариновой продукции - 37%, консервов плодово-овощных и ягодных - 43%, круп и бобовых - 50%, чая натурального - 51%, мяса всех видов - 53%, консервов рыбных - 56%, консервов молочных - 81%, табака - 96%. Цифры убийственные! Однако это ещё не всё. Госторгинспекция в состоянии проверить выборочно не более четверти всех импортных товаров. Остальные поступают в торговлю и вовсе без всякого контроля.

Считается, что наша еда – натуральная, вкусная и полезная. Тем не менее почти 80% проверяемых российских товаров имеют нарушения по качеству, а более половины снимаются с продажи из-за нарушения технологического производства.

Наши колбасы содержат много интересного. Наверное, целую таблицу Менделеева. Во время своего последнего рейда по магазинам московского региона ревизоры Госторгинспекции обнаружили варёные колбасы, содержание влаги в которых превышало допустимое аж на 4,6%.

Продовольственная безопасность в рыночных условиях - это фикция, считает президент аналитического центра “Агропродовольственная экономика” Евгения Серова. Дело не в том, сколько продовольствия производит страна, а в том, как питаются её граждане. В нашей стране люди подчас отказываются от еды по причине и вовсе банальной – потому что нет средств. Какой смысл бежать в современный супермаркет за отменным карбонадом по цене 140 рублей за килограмм, если не хватает на сомнительную ливерную по 32.

Кто что лучше производит, тот тем и должен торговать – вот принцип развитой экономики. И не важно, в какой стране продукт произведён, главное – чтобы был дешевле по цене и лучше по качеству. Так и людям лучше. Но для политиков люди – не аргумент. Они по-прежнему пытаются скрестить советскую систему с рыночными отношениями.

С импортом или без него страна всё равно в огромной опасности. Спрос порождает предложение. Пока в стране – нищета, пока из-за безденежья люди готовы покупать самые дешёвые товары, в магазинах всё равно будут продаваться суррогаты, а люди – умирать от пищевых отравлений и от тоски по нормальной жизни. И никакие торгинспекции тут не помогут. Проблема ведь не в законах – в экономике”.

2002-08-28

МИСТИЧЕСКИЙ ГОД

(1991-й год)

Наступил мистический 1991-й, о котором я давно слыхала - будто в год, читающийся одинаково справа налево и слева направо, и в который Пасха будет совпадать с Благовещением, произойдёт в России нечто ужасное. “Ужасное” действительно случалось едва ли не ежедневно, поэтому 19 августа, в праздник Преображения, когда мы с Борисом ждали на платформе электричку, собираясь ехать в храм причащаться, в ответ на взволнованное сообщение знакомой дамы, что “в Москве переворот и ввели танки”, я облегчённо перекрестилась со словами: “Слава Богу, спасена Россия”. Дама-демократка от меня шарахнулась, я показала ей вслед язык. Сейчас смутьянов под предводительством главного Алкаша рассуют по камерам и восстановят порядок, а там разберёмся.

Но радоваться было рано. Уже наутро поняла – что-то не то. Танец маленьких лебедей. Бегающие глазки, трясущиеся руки, невнятное бормотание на фоне какой-то серо-зелёной занавески – ну и вожди! Президента арестовали да к нему же на поклон полетели в тёплые края. А Алкаш тем временем очухался, дружки его забугорные и номенклатурные шестёрки спешно рать бутылочную созвали. Это я уже своими глазами видела – как на нашем рынке смуглые торговцы кидали в жигули ящики с водкой и развозили по митингам. Свобода, блин! Поди им плохо жилось в Союзе – от кого свобода-то, Арифы с Мамедами? Отмахивались – уже накурились своей травки. Дурдом.

А затем - Алкаш на танке, и бесовский шабаш “победителей”, и единодушное голосование об отделении России от Союза, то бишь за суверенитет головы от тела. И беловежское распитие страны “на троих”, и ощущение полной невозможности, безумия происходящего, сродни космическому взрыву - когда то и дело хотелось швырнуть вазу в телевизор вместе с позеленевшей водой и увядшими георгинами, которые давно бы пора выбросить. А затем побольней ущипнуть себя и проснуться.

Вот как я о том поведала в “Дремучих дверях”:

“Мистически-ритуальный характер происходящего особенно потрясал – странные убийства и самоубийства, совпадение переворотов с церковными праздниками, массовое обретение мощей, тайные посиделки на далёкой Мальте… Бушующий океан, масонский орден, продолжатель великого дела партии с кровавой отметиной – рядом с масонами… И дьявольский коктейль всеобщего оцепенения, безразличия, плюс эйфория разрушения, властолюбия и алчности…

Зомбирование? Зловещая роль СМИ, особенно Останскинской иглы? Пресловутые козни масонов? Неужели внезапное разрушение внешних барьеров, эти папуасские товары, лживые дешёвые байки по ящику лишили в одночасье вроде бы, как она привыкла думать, великий народ с великими духовными традициями разума и человеческого облика? Хотя бы сработал инстинкт самосохранения! Всё это ужасающе напоминало коллективное самоубийство, массовый выброс китов на берег, на котором ошалевший от фортуны и власти, спившийся пожилой ребёнок дурил, куражился и ломал всё, что попадалось под его беспалую руку – судьбы, законы, жизни, границы страны с её обезумевшими жителями. Ату её, власть! Ещё вновь заставят пахать на благо любимой Родины!.. Ату её. Родину! Кому она вообще нужна? Даёшь Америку! Вот, как мечтал когда-то Смердяков, “завоевала бы умная нация глупую-с”, и победили бы нас немцы в 41-м, - жили бы сейчас, как в Америке…Будем у Запада прислугой, шлюхами, челноками – зато свободны!

“Союз перестал существовать!” “Союза больше нет!” - откровенно ликующие вопли наших и зарубежных СМИ напоминали шабаш ведьм. Кто-то ведь должен был остановить это безумие, от которого она испытывала незнакомое, почти физическое страдание – смесь боли с яростью. Хотелось немедленно записаться добровольцем. Но враг был везде – не только эти то ли придурки, то ли оборотни в Кремле, не только обалдевшие от неожиданной добычи забугорные стервятники, но и сам народ, бывшие простые советские люди, взирающие на происходящий апокалипсис с тупым любопытством олигофрена, у ног которого крутится граната. Они смотрели “Санта-Барбару”, трескали сникерсы и чизбургеры, радовались дешёвым папуасским тряпкам и смаковали бульварную прессу.

Об чём базар, господа-товарищи? Перекусаете прежних хозяев, прохожих и друг друга, затопчете и загадите всё вокруг, перетрахаете таких же сорвавшихся шавок, а потом поползёте на брюхе к новым барам в новое рабство за миску похлёбки и кость. И будете брехать на кого велят – вот и вся ваша свобода!

Когда Господь хочет наказать, отнимает разум.

Советского Союза больше нет…Родины больше нет…

“И померкло солнце, и завеса в храме разодралась посредине”…

Красный флаг опустили воровски, ночью. Давно, на Сценарных курсах, им показали документальные кадры взрыва храма Христа Спасителя. Такой же запредельный ужас она испытала, глядя ночью на даче, одна по ящику, кадры спуска красного знамени. “Их знамени”… Нет, это было наше знамя! Моё знамя, как и “мой храм”. Будто вырванное, истекающее кровью сердце миллионов их, погибших когда-то, беспомощной красной тряпкой дрогнуло в агонии и мёртво повисло.

“И как один умрём в борьбе за это!”

Вот оно, знамение на темени последнего секретаря. Прелюдия большой крови. Собственная реакция на увиденное тоже ошеломила – в таком состоянии, наверное, поджигают, взрывают, нажимают на кнопки и курки… “Что же вы, иуды, делаете?!” – казалось, молча кричала застывшая, как перед казнью, декабрьская Красная Площадь.

“Есть лишь одна страна, граничащая с Богом – Россия”.

Земля, где каждая пядь полита слезами, потом и кровью собравших её, отстоявших целостность и великое право не жиреть за счёт других, осознавших жизнь лежащего во зле мира как недостойную, ведущую во тьму внешнюю.

Мы победили хищников и угнетателей, но не разглядели их оскал в нас самих. Что-то зловеще изменилось в мире – будто душу вынули у Руси. Всё вокруг стало безжизненным, катастрофически распадающимся, всё гнило и тлело, всё пахло мертвечиной. И её мучил страшный комплекс вины, как, наверное, их, Его учеников, стоявших когда-то в бессилии у распятия.

Данная Богом земля-мать, Святая Русь – где душа твоя?.Воскреснешь ли на третий день или так и будешь на коленях вымаливать зарплату, заглатывать мыльные сериалы и рыть себе могилу, требуя лишь, чтоб выдали поострей заступ да накормили перед тем, как туда спрыгнуть…

Знамя цвета крови…Куликово поле, Бородино, Севастополь, Прохоровка, Сталинград…Дмитрий Донской и Александр Невский, Сусанин, Зоя, Неизвестный солдат и ещё миллионы неизвестных.

Какой нас дьявол ввёл в соблазн и мы-то кто при нём?

Но в мире нет её пространств и нет её времён.

Что больше нет её, понять живому не дано:

Ведь родина – она как мать, она и мы – одно…

Она глумилась надо мной, но, как вела любовь,

Я приезжал к себе домой в её конец любой.

Из века в век, из рода в род венцы её племён

Бог собирал в один народ, но Божий враг силён.

И чьи мы, дочки и сыны, во тьме глухих годин,

Того народа, той страны не стало в миг один.

При нас космический костёр беспомощно потух.

Мы просвистели свой простор, проматерили дух.

К нам обернулась бездной высь, и меркнет Божий свет…

Мы в той отчизне родились, которой больше нет.

Эти стихи Бориса Чичибабина 1992 года, казалось, были написаны и моей кровью.

БЫЛ МЕСЯЦ СЕНТЯБРЬ

B БЕСЕДКЕ С: Александром, Андреем и свежей прессой

Сушите сухари, товарищи коммуняки!

Александр: - “Короче, товарищи коммуняки, сушите сухари, запасайтесь тёплыми вещами, скоро товарные вагоны за вами приедут и повезут вас добывать уран в шахтах, да лес валить в тайгу. Не за ненавистные вам деньги, а за миску баланды, да за место на нарах”.

Ю.И.: - Спасибо на добром слове, гуманнейший вы наш! Ну а мы, пока не наступило это “счастливое капиталистическое будущее”, тоже предлагаем вам полакомиться дембаландой из столь милой вашему желудку нынешней постсоветской кухни. Предлагаю даже новую рубрику открыть: “Дембаланда для Александра”, куда каждый гость при желании поставлял бы вам наиболее деликатесные блюда современной демдействительности.

Для начала предлагаю два газетных сюжета:

1.“Торговля людьми, или трафикинг, в последнее время стала самым доходным бизнесом. Всемирная глобализиция сказалась и на аппетитах международных преступных группировок – продавая в год до семи миллионов людей, только на проститутках из России и СНГ они зарабатывают больше семи миллиардов долларов.

Только через питерский кризисный центр для женщин прошли десятки секс-рабынь, обманным путём вывезенных на Запад и проданных затем в бордели. Наталья Ходырева, директор центра: “Как показывает практика центра, подавляющее большинство проданных женщин – жертвы своих знакомых, обещавших им интересную работу. Или пострадавшие от лжеженихов. Им некуда возвращаться в Россию – здесь у них нет ни жилья, ни достойной работы. Их здесь никто не ждёт, хотя наша страна и подписывает документы на самом высоком уровне, не выделяя при этом никаких средств.

- За четыре часа, которые я провела в Хельсинкском центре помощи проституткам, я встретила там 70 жительниц Санкт-Петербурга, - продолжает Наталья Ходырева. - Смею вас уверить, что практически все жрицы любви в Скандинавских странах – русские интеллигентки. Они живут без документов, потому что их отобрал сутенёр или там уже давным-давно просрочена виза. И вообще это скорее вопрос к нашему правительству: почему русские женщины с высшим и средним образованием не могут заработать у себя дома и любыми способами пытаются уехать на Запад? Ни одна мать-одиночка в Финляндии не пойдёт на панель, потому что она защищена от нищеты множеством социальных программ. Наши же женщины и в 45 лет согласны ехать за кордон, чтобы оплатить учёбу детям”.

2.“Один из известнейших продуктовых рынков столицы “Китеж” – может быть закрыт в ближайшие дни. Его площади, как показала последняя проверка, проведённая отделом по борьбе с экономическими преступлениями УВД Западного административного округа Москвы, использовались для сбыта и перепродажи испорченных продуктов.

Помимо повсеместной антисанитарии и поголовного отсутствия у продавцов медицинских книжек на рынке велась бойкая перепродажа маргарина, кетчупа, майонеза, срок хранения которых истёк. Эти закисшие и гниющие продукты торговцы превращали в “кондиционный” товар едва ли не на глазах у покупателей. Они опорожняли вздувшиеся упаковки в огромные кастрюли и тазики, добавляли соль и специи для нейтрализации неприятных запахов, а затем снова запаковывали в ту же тару или продавали со скидками “в развес”. Многие продавцы также на местах освоили технологию изготовления “элитного домашнего сыра”. Он получался из гниющих отходов и просроченных головок сыра, которые измельчали и бросали в пластиковую бочку с соляным раствором. В ней крошево разбухало, позже его прессовали, закатывали в вакуумную упаковку и продавали как настоящий сыр. Некоторые точки торговали “в розлив” спиртом, происхождение которого, равно как и химический состав, до сих пор не установлено. Также на рынке велась бесконтрольная перепродажа гниющих дынь, арбузов, яблок, грибов.

Примечательно, что большинство клиентов рынка составляли пенсионерки-перекупщицы. Они, как было установлено в ходе предварительного следствия, потом сбывали продукты на вокзалах столицы.

Кроме того, в вещевых рядах оперативниками было изъято несколько тысяч контрафактных вещей – курток, брюк и сумок, которые здесь продавали под фирменными лейблами “Адидас” и “Найк”.

Такие вот демпирожки, Александр. Столь ненавистная вам Изания как раз и создаётся, чтобы заменить подобную “кулинарию” своими доброкачественными продуктами. Думается, оба сюжета были бы совершенно невозможны и при ненавистном вам Джугашвили.

Кстати, взяты они из милой вашему сердцу “демпрессы”. Посему приятного аппетита!

2002-09-11

Идущий вместе…с мамкой

Андрей - Александру: - Кто на нас с Вовой?

Люблю людей, воспевающих действующую власть. Они последовательны и вообще глядеть приятно, как удобно и хорошо им живётся. Как на кошку.

Живёшь себе под управлением желудка, слабых бьёшь, сильным… лижешь. “Хайль” кому-ньт покричать можно. В толпе таких же. Стабильность!

Хотелось бы узнать, Александр, мотив этих ваших попыток спровоцировать базар вида: “Я козёл? Ты сам козёл”. Вам самому чего хочется-то?

2002- 09-05

Александр: - А это всё – временные тру дности.

Андрей: - Это называется “строительство”?

“Демократы” получили в своё распоряжение страну в идеальном состоянии. Богатую ресурсами, с мощной индустрией, с действующей армией, флотом, сельским хозяйством и промышленностью, которая могла вести автономное (!) существование. Строй из неё, что хочешь.

За эти, пусть 10 лет (на самом деле больше) в ней ничего не построили. Её разломили и распродали по кускам, причём даже продать-то выгодно не смогли, продали, как лом.

Поменяли, как эскимосы на зеркальца. Большевички убого, как умели, но энергично строили государство. Ваши просто мародёрствуют.

Где строительство-то? Покажите мне, где что-то строится (кроме фазенд – Ю.И.)! Тот малый корабль, который спустили намедни после того, как весь флот угробили?

Вообще у человекоподобных есть такая вещь, как совесть. Если она вам позволяет спокойно наблюдать, как старики вокруг вас, сытого и упакованного, голодают и ищут в урнах средства к пропитанию, и называть это “временными трудностями”, то вы к этому виду не относитесь.

2002-09-13

Александр: - Благодаря демократии резко увеличилось количество легковых автомобилей…Часть из них на стоянку не помещается и заезжают на газоны.

Ю.И.: - То-то и оно. Мы, изанские, полагаем, что от человека требуется вовсе не наличие персонального авто, а чтоб он, хомо сапиенс, был всегда вовремя на своём рабочем месте, дабы успешно исполнять возложенное на него свыше предназначение согласно отпущенным талантам и сроку жизни. А затем успевал домой для дел семейных, или, допустим, в храм для роста духовного, или на “Гамлета” – для роста культурного, или в спортзал для совершенствования телесного. Или в баню для отдохновения от трудов праведных. Вместо персональных многочасовых душегубок в уличных пробках, что было особенно наглядно в нынешнее экстремальное лето, Изания предлагает хорошо организованную систему своих маршруток и такси по вызову. Которая решила бы транспортные проблемы, сохранила нервы, здоровье, время и деньги, улучшила экологию и избавила отдельных граждан от греха идолопоклонства, чем, несомненно, является поклонение жестянкам на колёсах. Причём без разницы, лежит ли товарищ целыми днями под своей машиной или гоняется за модными иномарками, меняя их как перчатки.

Вызволить изан из любой пробки можно элементарно, прислав на соседнюю улицу другую изанскую машину, куда наши пассажиры благополучно пересядут и поедут по своим делам, а застрявшую маршрутку отгонет на место водитель.

Так же при помощи единой системы легко решить внезапно возникшие жилищные (аварийное отключение тепла) и вообще любые бытовые проблемы, не прибегая к помощи ныне дышащей на ладан и затраханной всеобщими бедами государственной системы. Предвижу возражения Игоря, что надо бы учредить такую благодать для всего бывшего Союза. Но как быть, ежели значительная часть “человекоподобных”, по выражению Андрея, “спокойно наблюдает, как старики вокруг вас, сытого и упакованного, голодают и ищут в урнах средства к пропитанию” и называют это “временными трудностями”? Революции устраивать?

Изания, кстати, и предлагает революцию, только постепенную, мирную, изнутри. Для тех, кто понял, созрел, и готов, преодолевая всеобщее шкурничество, соединиться с себе подобными на основе иных законов бытия.

Изания оценивает уровень развития общества по тому, насколько оно обеспечивает своим членам возможность совершенствования, гармонического развития, восхождения и осуществления призвания в самом высоком смысле этого слова, а не по наличию у них костюмов, апартаментов или престижных тачек. Человеку разумному дурное изобилие только мешает жить, порабощает, о чём я написала ещё в “Лунных часах”, когда ребята оказываются в Городе Вещей и попадают к ним в плен, губя драгоценное время жизни.

Конечно, мы и нехватку “разумно-достаточного” ни в коем случае не проповедуем, но современное общество – сплошь идолопоклонники страстей (не только вещизма). Прежде советская власть это искусственно ограничивала, нынешняя же на все лады поощряет, “догоняя Америку”. А поскольку изобилия для всех добиться невозможно, оканчиваются такие уже поднадоевшие исторические эксперименты кровавыми разборками.

2002-09-26

Прогресс, однако…

Александр: - Царская Россия продавала зерно за границу, советская – покупала, демократическая опять стала продавать!..

Так вы признаёте, что частная собственность более эффективна? Прогресс, однако…

Ю.И.: Приватизировала лиса курятник, отъелась и провозглашает: “Мы с великим куриным народом отказываемся от ножек Буша и приступаем отныне к вывозу нашей продукции за границу”. Прогресс, однако…

2002-09-26

КРАСНОКОРИЧНЕВАЯ

(начало девяностых)

“Прежде она такого никогда не испытывала. Вот он, пресловутый разлад с действительностью! Душа посылала сигналы бедствия. “Бывали хуже времена, но не было подлей”. “Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй”. Кто выдумал, что этот звериный миропорядок, ежеминутно порождающий грех и смерть, нельзя менять? Любить, прощать личных врагов – понятно. Но возлюбить армию князя тьмы – это призыв самого “князя”. Наглая ложь, искажение христианства. Прощать надо ударившего в щёку тебя, а не твоего ближнего!

Она соглашалась - да, новые церкви и вожди со свечками – всё это прекрасно, но мерещился почему-то булгаковский Иванушка Бездомный, в кальсонах и рваной толстовке, с бумажной иконкой и венчальной свечой. Гонимый силами тьмы”. (“Дремучие двери”).

Всплывают в памяти то юнцы, торгующие в переходах ваучерами, то голосование: “Нужен ли России президент?”, когда я перессорилась со всей роднёй, высказавшейся единодушно “за”. Возвращалась с избирательного участка в слезах, чувствуя себя курицей, высидевшей в гнезде змеёнышей. Потом началась грандиозная афёра новой власти по выкачиванию из населения оставшихся денег, все эти Тибеты, Светланы,Гермесы, Чары и прочие МММ – с последними тремя буквами у меня сложились особые отношения. Но об этом ниже. А пока – снова по тексту:

“Она устала спорить до хрипоты, проклинать, негодовать. Выслушивать в ответ такие же яростные злобные обвинения в консерватизме, коммунизме, фашизме и идиотизме. Пришла весна, затем лето 93-го с привычными огородно-цветочно-торговыми хлопотами. Пенсии ни на что не хватало, всё дорожало – небольшой её цветочный бизнес выручал, хотя уже появились в продаже роскошные голландские розы, хризантемы и лилии, вытесняя сочинских, киевских и кишинёвских цветочниц с их пухлымиими картонными коробками. Всё меньше становился круг постоянных покупателей. Многие из них – учителя, инженеры, врачи, даже актёры – теперь спешили мимо, пряча глаза. Вдоль рядов разгуливали бритоголовые в вишнёвых пиджаках, бледнолицые в чёрных пальто до пят, их субтильные, донельзя костлявые подружки в дорогой коже, с подрумяненными скулами и скрипящими коленками.

Чтобы выдержать конкуренцию с забугорией, приходилось делать всё более замысловатые букеты с целлофановыми прибамбасами и лентами. Появились бедняки, выпрашивающие собачью косточку себе на суп, дети, клянчащие гнилые персики. Компании каких-то то ли афганцев, то ли десантников “под мухой”, время от времени крушащих прилавки, омоновцы с автоматами и собаками, сгоняющие “азиков” и прочих смуглолицых продавцов во двор – руки за спину и лицом в грязь. Якобы в поисках наркоты и оружия, а заодно и вытрясти карманы.

Но в дикий рынок она, можно сказать, вросла безболезненно, если не считать этого нарастающего гула вселенской катастрофы, готовой поглотить и вишнёвые пиджаки, и пирамиды киви с бананами, вальяжных покупателей, смуглых продавцов, бабуль-попрошаек и натасканных на наркоту и человеческую плоть псов. И вымирающих, как динозавры, последних “совков”, ещё не осознавших, что “случилось страшное”. И депутатов в рясах, и батюшек, благословляющих биржи и презентации. А по ящику и на лотках, среди порнухи, рекламы и низкопробных детективов – Библия и жития святых.

Хаос жил по своим кромешным законам. Она переключала программы – мимо дебильных сериалов, полуголых поп и рок звёзд, импотентов-политиков, способных разве что держать свечку – в храме или в спальне – без разницы. Мимо насосавшихся как клопы косноязычных амбалов… Попадались в кадре знакомые лица, когда-то брюзжавшие вместе с ней по поводу всяких там главков, но всё же выпускавшие худо-бедно неплохие книги, фильмы, спектакли. Миновали скандальные съезды, перевороты – блинов на сковородке. Всякие там “хватит”, “долой”, “хозрасчёт”, “гласность”… И, наконец, “это сладкое слово “свобода”.

Ну и что?

Кто из них, какие нетленки явил миру по сравнению с “проклятым застоем”? “Метили в коммунизм, попали в Россию”. Чубайс на оба ваших дома! “Да мы никогда, да мы всегда”… Отречение с ритуальным сожжением партбилета – пропуск на пир новых богов. И серия жертвенных то ли убийств, то ли самоубийств бывших завов и замов.

И хотелось спросить: если вы, считая систему столь ужасной и преступной, молчали в тряпочку, не только пользуясь всевозможными подачками, но и помогая её укреплять, то не подлецы ли вы, ребята? Надо вам тогда каяться перед Богом и людьми до конца дней своих. А не ходить нынче в мессиях. Другие же, всерьёз считавшие, что огромная страна, бросившая вызов царству Мамоны, может отстреливаться от волков одуванчиками – слюнявые идиоты.

Кру-угом на 180 градусов. И как дружно… Вчера – мальчиш Кибальчиш с его Тайной, сегодня – Плохиш с бочкой варенья. И надо же, хохма князя тьмы – оба Гайдары. Преемственность поколений. Теплохладная номенклатура вызревала несколько десятилетий под видом элитных цыплят в змеином инкубаторе и, наконец, дождалась. Вылупилась. И после долгого вынужденного поста в “благочестивой” скорлупе, пожрала её и расползлась повсюду. Шипя, жаля, наглея и жирея. Всё менее интересные, до ужаса пошлые, страшные именно своим вдруг всенародно разверзшимся подпольем, - гады. Этот выводок с ядовитыми жалами и шипением про “демократию и права человека” был откровенно сатанинским. Против всех заповедей “пакетом”.

Ушаты грязи на прошлое, шабаши с убиением животных в эфире и символическим поеданием трупов, с разбойничьим кличем, что вся наша многовековая история поисков Истины гроша ломаного не стоит, потому что она, истина, - в сникерсах и тампаксах.

“Напрасный труд – нет, их не вразумишь,- чем либеральней, тем они пошлее, Цивилизация - для них фетиш, но недоступна им её идея”, - приходили на память слова Тютчева”. (“Дремучие двери”).

 

Дембаланда для Александра (из газет)

Сюжет 1. По поводу таинственного похищения Кукуры (МК. Ещё до не менее таинственного возвращения жертвы):

“В последние недели “Лукойл” жил в ожидании крупного скандала. В правительстве стала известна схема, по которой осуществлялись крупные поставки во Францию нефти через Латвию. Уход из налогов и вывоз капитала из страны принял такие формы, что вызвал шок даже в Кремле. Говорят, что эту информацию подогнали нашим спецслужбам сами же французы, обеспокоенные объёмом “чёрных” денег, идущих через банки страны в офшоры. Этими поставками напрямую занималось ведомство Сергея Петровича Кукуры, и не исключено, что подобная акция является попыткой замять скандал “по-тихому”. Ведь главным образом следствием подобного разоблачения был бы полный обвал стоимости акций компании на мировых биржах. Этого допустить было нельзя, поэтому из двух зол выбрали меньшее”.

Сюжет 2. Ещё о “временных трудностях”:

“Заметим, что нынешний сход ледника Мали в Кармадонском ущелье – не первый. Ровно сто лет назад, в 1902 году, он уже накрывал стоявший внизу посёлок. Ситуация могла повториться в 1969 году, но тогда метеорологи вовремя заметили начавшееся таяние льда, и трагедия была предотвращена с помощью заслонов и направленных взрывов. С этого времени здесь располагалась горная метеорологическая станция, главной задачей которой и было наблюдение за состоянием ледника. Однако после распада Союза деньги на станцию выделять перестали, а вскоре её и вовсе закрыли, оставив жителей Кормадона наедине с непредсказуемым ледником”.

Сюжет 3. Дума совершила государственный переворот:

“Дума запретила объявленный коммунистами референдум. Был безобразный скандал. Нарушая и регламент, и приличия, только с четвёртого раза удалось набрать необходимые 300 голосов. Вопросы, поставленные коммунистами, конечно, болезненные. Согласны ли вы, чтобы доходы от нефти и газа делились на всех, чтобы зарплата была не меньше прожиточного минимума, чтобы квартплата не превышала 10 процентов семейных доходов…

Ясно, что большинство граждан ответит: да, да, да. Ясно, что КПРФ получит грандиозную рекламную кампанию, и как раз к думским выборам 2003 года. Ясно, что всем прочим партиям и Кремлю это невыгодно.

И добились: запретили проведение референдума на ближайшие полтора года.

Наши права записаны в Конституции. Взялся читать. И немедленно обнаружилось, что депутаты вообще не имели права запрещать референдум. И дело не в нарушении регламента Думы и не в том, с четвёртого или сто четвёртого раза натянули необходимое число голосов.

Конституция прямо запрещает парламенту решать такой вопрос.

Зарубив референдум, Дума совершила групповое уголовное преступление – государственный переворот.

“Глава 1 Конституции. Основы конституционного строя. Статья 3:

1.Единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ.

2.Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы.

Итак, чтобы запретить референдум, надо созвать Конституционное собрание, написать и принять новую Конституцию. Дума, конечно, не голосовала за поправки в Конституцию. Она голосовала за поправки в Закон о референдуме. Ей казалось, что она сумеет остаться немножко беременной. Не тут-то было – моментально родился государственный переворот.

В минувшее воскресенье я решил посмотреть, как эту революцию будут объяснять гражданам России главные аналитические передачи: “Времена” (ОРТ), “Итоги” (ТВС), “Намедни” (НТВ).

Никак. Они просто не сказали об этом ни единого слова. Только сход ледника, выборы германского канцлера, Масяня.

Три канала случайно хором промолчали. Все газеты хором промолчали. Гарант промолчал и прокуратура…Народ безмолвствует. И слуги народа, рассевшиеся на толстых суках власти, не хотят нарушать тишину”.

Это блюдо для Александра – от небезызвестного демократа и тёзки Александра Минкина.

Приятного аппетита!

2002-09-26

БЫЛ МЕСЯЦ ОКТЯБРЬ

B БЕСЕДКЕ С: Борисом Березовским, Александром
                                     и свежей прессой

“Свобода как система внутренних ограничений”.
“Невозможно жить иначе, кроме как каяться за то, что совершил”

 

Борис Березовский: - Да, жизнь в Советском Союзе – это целый период, ровный, яркий, счастливый. Я был абсолютно счастлив в Советском Союзе, рос в классической советской семье. Отец - инженер-строитель. Мать, когда я был маленький – домохозяйка, а потом лаборантка в институте. Сначала один институт, потом университет, потом аспирантура, потом диссертация кандидатская, диссертация докторская, член-корреспондент Российской Академии наук. Повторяю, был абсолютно счастлив, потому что занимался любимым делом. А потом эта жизнь закончилась, в 89-м году, когда в институте перестали платить зарплату, и я почувствовал, что повисла в воздухе какая-то неопределённость, угроза, и жить стало неуютно…

Никакой зарплаты, никакой социальной помощи. Я тоже был членом компартии, и, в отличие от некоторых, свой билет никогда не рвал, не сжигал. Так и лежит у меня в сейфе в институте, где я до сих пор на общественных началах заведую лабораторией. Кстати, эту лабораторию создал я и никогда не прекращал с ней связь, до сих пор общаюсь с моими коллегами.

…Победа над хаосом, - вот что движет человеком. И вне себя и внутри я пытаюсь бороться с хаосом. Внутри себя сложнее, чем вовне. И для себя внутреннее преодоление хаоса – это стремление к свободе. Воспитание себя как свободного человека. Для меня свободный человек тот, кто умеет сам себя ограничивать. Для меня, человека верующего, православного, свобода означает жизнь с соблюдением ограничений, которые сформулировал Иисус Христос в Нагорной проповеди. А до него в Ветхом Завете Моисей, который услышал эти заповеди от Бога. Вот это для меня и есть свобода. Свобода как система внутренних ограничений. (Так вы у нас, Борис Абрамович, оказывается, не только коммунист и православный, но и изанин в одном флаконе! - Ю.И.)

И вот, выстраивая в течение всей моей жизни систему внутренних ограничений, которая противоречит хаосу внутри моей души, я ощущаю свою внутреннюю жизнь как нечто целое, неразрывное, не подлежащее делению на периоды. Я не прерывал этого движения ни в советское время, ни тогда, когда занимался бизнесом. Хотя искушения были огромные.

…В бизнесе сначала хотелось просто заработать миллион. Потом не миллион, а 10 миллионов. Потом понимаешь: ну, стоп! Всего заработанного не прожить, но хочется, чтобы были такие автомобили, которых никто никогда не делал. Приступаешь к реализации, не получается. Может быть, сумасбродная идея, не оформлена рационально. Потом понимаешь, что она вообще недостижима, если не будешь защищён в своих идеях, не будет защищён твой бизнес. И ты начинаешь заниматься политикой.

…Конечно же, я ощущаю колоссальный комплекс вины. И не только за те деяния, когда я ошибался, и эти ошибки принесли страдания миллионам людей. Но даже за ошибки моих предков, если их деяния, их прегрешения, вольные и невольные, приносили несчастья. Знаете вы или нет, - когда был съезд партии “Либеральная Россия”, была выпущена декларация. Я участвовал в написании этой декларации. Первым пунктом я призывал покаяться всех за то, что произошло в России, за горе и беды людские. Мне было дико, что люди, считающие себя либералами, полагают, что им не в чем каяться. Главный смысл христианства – именно в свободе. Но не в свободе как вседозволенности, не в свободе как “воле вольной”, а в свободном умении себя ограничивать. Невозможно жить иначе, кроме как каяться за то, что совершил”.

…У нас, в Советском Союзе, были такие, кому абсолютно не нравилась советская система, и они идеализировали Запад. Я никогда не был диссидентом, никогда активно не выступал против системы, хотя это не значит, что я был конформистом. Я был членом партии, активно работал, принимал участие в общественной жизни. Я общественно активный человек с детства. Тем не менее, у меня были фантастические иллюзии относительно Запада в целом. Относительно демократии как способа управления страной. Заблуждения относительно того, где витрина, а где истинный интерес. И, по мере того, как я узнавал Запад, происходили, если не прозрение, то постоянная переоценка и, к сожалению, я не обнаруживал дополнительных плюсов демократии, но всё больше минусов. Одновременно происходило колоссальное переосмысление современного мироустройства в целом.

…В 15 сантиметрах от меня оторвало голову моему водителю, а должны были оторвать голову мне – взорвалась машина. После этого я посмотрел на мою жизнь по-другому. Я понял, что жизнь – это подарок Всевышнего, и относиться теперь к этому нужно, как к подарку. Появилась вера в судьбу, в промысел, а это своеобразное бесстрашие.

…Вообще это иллюзия, что народ выбирает. Эта иллюзия особенно сильна в России. Традиционно в России вопрос о власти решается элитой. Точно так же, как в большинстве других стран мира, например, в Америке. Когда Америка выбирает такого президента, как Буш, понятно, что это не может быть выбор в чистом виде. На самом деле народу этот выбор навязан. Если говорить точно, этот выбор навязывается капиталом. Теперь хочу ответить на ваш вопрос, в чём же моя главная ошибка. Она состояла в том, что с 91-го года, сначала робко в моём сознании, потом всё отчётливее, я считал, что главной преградой на пути развития России являются коммунисты. В 96-м году я действительно пытался построить конструкцию, которая противостояла коммунистам. Но уже тогда у меня зародилось сомнение.

…У этой зловещей, антиконституционной конструкции, были свои архитекторы. В ночь с 16 на 17 марта в Завидове они уговорили Ельцина подписать эти бумаги. Чубайс тогда воскликнул: “Вбит последний гвоздь в гроб коммунизма”, не понимая вообще, что такое коммунизм. Это идея, в которую вбить гвоздь невозможно.

Юлия, я вами восхищаюсь!

Александр: - Юлия, я вами восхищаюсь! Вы готовы принять свидетельства олигарха Березовского? Мне это напоминает финансирование событий 1917 года в России кайзеровской Германией…

Задумайтесь, пожалуйста. Так можно окончательно запутаться в позиции и определениях.

2002-10-16

Ю.И.: - Польщена. Надеюсь вас ещё больше в скором времени порадовать статьёй, которая подробно ответит на интересующие вас вопросы по поводу моего отношения к олигархам. Заходите.

2002-10-30

 

ВОТ БЫЛА БЫ ИЗАНИЯ…

(из газет)

“Судя по всему, правительство определилось, что делать с рекордным урожаем зерна. На последнем заседании министров было решено выделить на государственные интервенции 28 миллиардов рублей, чтобы удержать рынок от обвала цен. Экономисты уже оценили этот шаг как…путь в никуда. Дело в том, что реально деньги пойдут в карманы крупным перекупщикам, тем, кто кормится вокруг села. Но до крестьян точно не дойдут.

Это ни для кого не секрет. Тем не менее, государство предпочитает из года в год финансировать спекулянтов. Почему?

Кризис зернового перепроизводства у нас – второй год подряд. С прошлого года на складах гниёт 10 миллионов тонн зерна, в этом году остатки увеличатся до 30 миллионов. Весь российский урожай оценивается в 80 миллионов, из которых реально мы, даже вместе с мышами, можем съесть 50-60. Мощные зерновые потоки на экспорт, о которых много трубит Минсельхоз, пока остаются несбыточной мечтой. Даже лопаясь от напряжения, наши порты в состоянии перевалить около полутора миллионов тонн. Получается, что второй год подряд наша деревня, живя в условиях небывалого изобилия, обречена на нищенское существование.

Если посчитать, сколько денег мы с вами тратим на закупку австралийского мяса, китайской лапши и прочего импортного продовольствия, набежит солидная сумма – 7 миллиардов долларов. Сравнимо со всем нефтяным экспортом России.

Почему нельзя эти деньги инвестировать в отечественное животноводство и сельхозпереработку? Тогда у крестьянина купят всё его зерно и потребуют ещё. Крестьянин пойдёт покупать машины, минеральные удобрения и тратить деньги в магазинах, стимулируя таким образом всю экономику…

Только наша страна, единственная в мире, обладает уникальным набором условий для производства удобрений. До последнего времени 80 процентов российских удобрений шло за границу. Наша экспансия стала настолько активной, что против российских экспортёров даже ввели заградительные пошлины.

Иными словами – целая отрасль, дающая 4 миллиарда долларов экспортной выручки, находится в глубоком кризисе. Спрос внутреннего рынка на продукцию огромен, но у крестьян нет денег, а с международного рынка нас грубо выпихивают. И уже сейчас стоит вопрос об остановке ряда производств, увольнении десятков тысяч рабочих.

А наши в упор не видят экспортную отрасль, занимающую пятое место по отчислениям в бюджет. Нормальная такая, чисто российская демократия. В смысле, когда всё всем по фигу”.

2002-10-09

Православные крестьяне, ау!..

“Мы объехали семь столичных базаров и не встретили ни одного подмосковного крестьянина. Фермер на московском базаре редок, как кокос в Заполярье. Что в конечном счёте неудивительно.

Практически вся продукция, продаваемая на рынках Москвы, перекупленная. Это ни для кого не секрет. Места на базарах поделены между постоянными торговцами, многочисленными предприятиями без образования юридического лица, - тоже не новость. Впрочем, лицо у этих ПБОЮЛов всё-таки есть. Оно ярко выраженной кавказской национальности. Приезжие плотно контролируют уличную и рыночную плодоовощную торговлю в Москве. Надо отдать должное, делают это весьма успешно. Систему реализации поддерживает отлаженная система заготовок продукции. Не ленятся, колесят по стране, одинаково окучивая что колхозы-совхозы, что бабок на огороде”.

2002 –10-30

Александр: - Ну, слава Богу – может, хоть теперь люди займутся своим делом!

Крестьян теперь можно будет чаще встретить в поле, на ферме и т.д.

Проходит время, когда профессора копали картошку, матросы управляли банками, а крестьяне просиживали штаны на рынке, чтоб продавать украденное в колхозе.

2002-10-30

Завтра будет электронным

“Перенести всех желающих в светлое телекоммуникационное завтра обещают устроители выставки-форума “ИнфоКом-2002”, которая проходит в Москве. Телемедицина и дистанционное обучение, платёжные и расчётные интернет-системы, решения для электронного бизнеса и торговли, средства управления электронным домашним хозяйством. По словам министра связи Леонида Реймана, одна из основных задач выставки – сделать все эти достижения современных технологий доступными для всех.

Не случайно, что центральное место на “ИнфоКоме” заняли стенды программы “Электронная Россия”. Именно эта программа позволит осуществить в ближайшие годы ускоренную информатизацию и интернетизацию как простых граждан, так и государственных и коммерческих структур”.

Привет от антихриста!

“Персональный код, по которому городские власти смогут уточнять информацию о месте жительства, имуществе и социальном положении любого горожанина, присвоят в ближайшем будущем каждому москвичу.

Прежде базы данных о доходах-расходах и социальном положении граждан разрабатывались налоговыми органами, ЗАГСами, паспортными столами и пенсионными фондами независимо друг от друга, на основе различных компьютерных программ, и потому содержащуюся в них информацию трудно было сопоставить между собой. Теперь же специалисты придумали единую кодировку, как бы объединяющую все автоматизированные системы. Так, введя единый код того или иного гражданина в компьютер, отцы города легко смогут получить о нём самую полную информацию сразу из нескольких источников”.

2002-10-30

 

_